Летопись Кенсингтона: Кенсингтонский народный фольклор

– Ребята, вы что это? Это ж я! Я несъедобный!

– А вот это мы сейчас и проверим, – плотоядно ответил Роджер и для пробы куснул Брайана за ухо. – У-у! Не свинье, конечно, но вполне съедобно и переваримо!

– Второе мне! – рявкнул Фредди. – Я говорю – второе ухо мне, на стюдень! И рульки!

– А мне – окорока, ляжки…

– Ему ляжки, гляньте! Мне ляжки!

– Ладно, тогда мне – голяшки! – окрысился Роджер.

– А мне – ребрышки копченые! – ощерился Джон.

– А я ничего, кроме вырезки, не ем, – со значением промолвил Боуи.

– Вымя! – взревел Элтон Джон, но его отогнали.

Тут Брайан не выдержал, разинул рот и заплакал.

– Раньше надо было, – сухо сказал Коллинз.

– Людей не едят, – заливался Мэй.

– Если ты – ха-ха – человек, – вставил Роджер, – то как тебя зовут?

– Брайан! Могу паспорт показать!

– При современной постановке производства поддельных документов… – начал Фредди и махнул рукой. – Чего спорить? Среди нас есть уникальный мужчина-биолог. Вот он и скажет, что это за зверь.

– Як, – лаконично отозвался Роджер.

– От яков я полнею, – скривился Боуи.

– А что такое як? – хором спросили Энди Белл и Винс Кларк, потрясая своими невероятными ушами.

– Бык такой горный, – облизываясь и истекая слюной, ответил Роджер. – Хотя вам это все равно, не получите ни хрена, поелику духом слабы.

– Собрание единогласно решило, что ты – бык, – сообщил Фредди Брайану.

– Сам ты бык! – разозлился тот и впился другу в ляжку.

Мигом вокруг дерущихся собралась толпа. Джон свистел во все пальцы, Элтон вспоминал похожие случаи из своей керосиновой практики, Мартин Гор давал советы – по большей части скабрезные, а неподалеку увлеченно отплясывал Боуи:

– Два быка – это ж еще лучше!

Из клубов пыли, которые подняли соперники, слышались вопли:

– Бык! Быковер!

– А сам-то? Сам-то кто? Як ползучий!

– Да разве я як?

– Нет, отчего же? Ты не як! Ты просто уховерт!

– Без гнезда?

– Без гнезда!

Затем пыль осела, и из нее, кряхтя и отплевываясь, восстал Фредди. Точнее, его кудлатая голова высунулась из-под торчащих ног Мэя и убежденно сказала:

– Яки так не щиплются. Только Мэй умеет, потому что у него пальцы от струн дубастые. Это либо як, щиплющийся, как Мэй – либо Мэй, толстый, как як. Но как?

От волнения Фредди заговорил стихами. А Брайан вытащил свои ноги из-под его головы и все объяснил. Все посмеялись, а тут как раз поспели Тим Стаффель и Кози Пауэлл с полными мешками гуманитарной помощи из Паддингтона, Хаммерсмита и Челси, а также Патни и Степни. Все славно попировали, а потом все помаленьку наладилось и голод в Кенсингтоне закончился.

И все животные вылезли на божий свет. И Фредди облегченно вздохнул и вытащил своих кошек из подвала, а карпов – из бочки с солеными огурцами, где он их прятал от ненасытных друзей.

И все закончилось хорошо. Только не для паддингтонцев – до мешка с их помощью не дошло, и поэтому, дождавшись, пока все как следует протухнет, его содержимое однажды ночью было разбросано под окнами у паддингов.

И не для карпов – ибо они в бочке отменно просолились, вследствие чего были слопаны за фреддино почтение да под пивасик.

А Дэвид Боуи снялся в фильме «Голод», и, по мнению кенсингтонской общественности, это была не самая лучшая его кинороль…

/ – картинка №11 – / Фред, который лопнул, или Детоксикация /

Однажды Фредди перепрыгнул жерло вулкана.

На мотоцикле.

Брайана.

Брайан следом перепрыгнул.

Так, голыми, можно сказать, ногами.

Да и не вулкан это был, а так.

Гейзер.

Фонтан из люка бил – канализацию прорвало.

Вот…

Но рассказать мы хотели вовсе не об этом. А все дело в том, что Фредди больше всего на свете уважал собственность. И очень страдал, когда эта собственность принадлежала не ему. Он просто бесился, когда веселые фунты проплывали мимо его рук в чьи-нибудь загребущие лапы. И вот однажды Фредди задумал потрясающую и наводящую ужас махинацию по отъему денег у населения. Дома, гитары, бараны, шинки и прочая недвижимость его не интересовала – на тот момент, но к наличным он всегда был неравнодушен.

– Пойти попросить! – радостно предложил он сам себе, после чего постучал сам себе по лбу и важно добавил. – Дать-то дадут, но по шее. Забрать самому? А ну как догадаются кто? Линчуют! – и он затравленно огляделся, как будто его уже окружили и требуют немедленной казни через повешение.

– Ничего, – сказал он через минуту, – они у меня попляшут польку-галопку! Украду!