Меримусса – любовь повелителя, или Путь в новый мир

– В чем? – потребовал пояснения супруг, словно изгаляясь.

– Вчера я должна была показать свое уважение миссис Гамильтон и послушать ее виртуозную игру на скрипке. Сегодня я не должны была задавать тебе много вопросов о том, где ты был и почему долго…

И без того взволнованную речь перебил мужчина, резко вмешиваясь:

– Не много вопросов, а вообще никаких! Сколько раз тебе повторять, что мою мать ты должна уважать, а мне подчиняться, я твой муж! Я вытащил тебя из грязи и сделал столь невероятный подарок, женившись, а ведь мог просто потаскать и выкинуть!

Лиони было трудно сдерживать шокированное состояние и частое дыхание, приходилось прилагать много усилий, чтобы держаться и не выдать присутствие, ладонь плотно приложилась ко рту, смыкая губы.

– Ты должна меня слушать во всем без исключения, ты понимаешь?

Джуди судорожно кивала и подтверждала.

– И не беспокоить! Особенно когда я сплю. Разбудила меня, теперь делай что-нибудь… – дополнил он чуть сдержаннее в конце.

Следом скинул сапоги, упал на постель и заявил:

– Ублажай своего мужа!

Свидетельнице под кроватью стало плохо, а дышать еще тяжелее. Она слышала и ощущала движения над собой, смиренная жена полезла к супругу, выполняя его прихоти, а именно Бен потребовал совершать разные вещи с его мужским органом… Однако в процессе он возмутился, вероятно, способностей для удовлетворения не хватало; поэтому тиран взял веревку и, бросив Джуди на живот, привязал за руки к изголовью, начав делать какие-то дикие, ужасные телодвижения, от которых бедняжка уткнулась в подушку, терпеливо превозмогала боль и тихо, незаметно плакала. Притом раздавались шлепки, он даже душил несчастную, веля поднять ей свою вялую задницу. В итоге спустя время не иначе как издевательства над телом и душой Джуди закончились, Бенджамин наконец-то утих и, допив виски в стакане, упал спать. Лиони сама не понимала, как это всё выдержала, лёжа под кроватью около двух часов, а то и дольше. Тело ее будто пристыло и затекло, но нужно было выбираться и как-то уходить. Очень медленно и тихо она вылезла, приподнялась и разведала обстановку: мужчина спал с ее краю, посапывая, а бедняжка с другой стороны, свернутая неподвижным калачиком. При взгляде на тирана Лиони внезапно охватили буйные мстительные мысли, захотелось взять что-то тяжелое и стукнуть по голове… Но сейчас девушка осторожно встала, направляясь на носочках к двери. Уже на выходе одна из досок внезапно издала скрип; сморщив на мгновение лицо, Лиони собиралась продолжить шаги и вдруг нечаянно повернулась… Там на постели привстала Джуди, наблюдая округлёнными глазами. Ее взор был то ли молящий, то ли, наоборот, напуганный от ненужного очевидца. Право, Лиони и сама опешила, затем собралась силами и показала указательным пальцем у губ о тишине, продолжив путь. Она еле добралась до своей спальни, холодные ноги подкашивались и тряслись, словно сама была на месте мученицы. Внутри девушка умылась прохладной водой и долго не могла прийти в себя, с трудом уснув под утро.

Новый день выдался пасмурным, утром моросил дождик, Лиони сегодня не выходила из комнаты. А к вечеру в ее дверь вдруг постучал мистер Хопкинс и передал просьбу мистера Гамильтона спуститься в гостиную. Сею секундой девушку охватила тревога и даже страх, но еще больше неприязнь. Вскоре она спустилась, там на софе сидели Бенджамин, Ангус и Джим, ведя беседы; первые двое курили. Брат не был в курсе всего ужаса, творящегося в спальне хозяина, поэтому находился в нормальном настроении и общался. Лиони остановилась неподалеку и с некой невольной робостью тихо, но отрывисто дышала, ожидая. Хозяин повернул радостное лицо с улыбочкой и совершенно обычно, спокойно обратился:

– Мисс Лионелла, тут пришло письмо из дома мистера Бременгема… Насколько вы знаете, он учитель и обучает местных детишек, но вот проблема, его коллега не смог приехать, а он должен был обучать музыке… Я слышал, что у вас тоже музыкальное образование и вы талантливый музыкант, поэтому у меня к вам предложение и просьба, быть может, вы бы могли занять место того джентльмена и попробовать себя в данной работе?

Право, Лиони растерялась; дружелюбно вмешался брат:

– Сестренка, мистер Бременгем выбирал между тобой и Джуди, однако миссис Гамильтон отказалась, к сожалению…

Бен услужливо пояснил:

– У моей супруги полно дел здесь дома, она поступила верно, что выбрала проводить больше свободного времени с семьей, да и мне будет ее не хватать…

Сказав, мужчина вдруг направил взгляд исподлобья на Лиони, но лишь быстрый, следом уведя глаза в сторону. Сейчас ей любое его движение было неприятно и вызывало подозрительность. К тому же теперь-то известно, что бедная Джуди никаких решений не принимала и не имела выбора, а значит тиран нагло солгал, просто-напросто не отпустив. Девушка замешкала, но в итоге согласилась. А Ангус вдруг весьма настойчиво вызвался сопроводить, да и самому навестить друга их умершего отца, на что Бен уверенно поддержал и тем самым не дал Лиони шанса вставить слово.

Вечером в своем доме Катарина находилась в гостиной, освещенной свечами; вошел Генри, приблизился и обнял сзади. Супруга слегка приложила руку поверх его, но явно не отвечала пылкой взаимностью, лицо ее ничего не показывало… Мистер Куинн обошел софу и cначала присел возле, заведя непринужденную беседу о настроении, погоде и мельком о добыче золота; ему не терпелось изготовить что-нибудь красивое из местного металла для любимой жены.

– Ты ведь знаешь, как сильно я тебя люблю… – вымолвил он и вдруг сполз на пол, обняв ее колени и прикладывая время от времени голову. – Всё золото будет к твоим ногам…

Данную картину заметила подошедшая к приоткрытым дверям служанка Анита. Зрелую женщину ужасно злило и задевало поведение холодной нелюбящей хозяина молодой стервы, внутри всё переворачивалось, когда она наблюдала, как достойнейший и солидный мужчина унижался, а та и бровью не вела. Анита часто задавалась вопросом, чем же Катарина могла так сильно зацепить Генри… пусть даже телом, но ведь через время и к красоте привыкаешь и уже в человеке нужно видеть нечто большее… Казалось, муки от не взаимности так и будут медленно уничтожать личность мистера Куинна, если бы сей ночью не случился инцидент… Влюбленный Генри понес прямо на руках любимую жену в спальню, на стенах горели бра, навивая ему чувственность, а ей, соответственно, ничего, ну или сон… За окном неподалеку за занятием любовью Катарины со старым мужем наблюдал в бинокль местный любовник; от такого зрелища его переворачивало, играла то ли ревность, то ли примитивное чувство собственности. И когда свет в окне потух, наступила ночь, в доме внезапно раздался шум, что разбудил первого Тьяго, который обычно спал прямо на кухне неподалеку от гостиной. Паренек схватил первое попавшееся – большую поварешку и ринулся в зал, откуда пошел звук. Там горели пара свечей, в конце был выход на огороженный двор, куда через стену залез местный любовник и случайно задел висевшую на стене полку с цветочными горшками, что рухнули вместе на пол. Выбежав, Тьяго узнал лазутчика, крайне поразившись. В этот момент из своей комнатки выскочила Анита и, оказавшись в гостиной, услышала весьма дружелюбный разговор, при котором слуга просил не пороть горячку и скорее уходить прочь, иначе хозяин сейчас придет и будет только хуже. Тьяго удалось уговорить мужчину, тот вылез обратно, но велел передать Катарине о встрече через день, и если она не придет, то он убьет чужеземца мужа. Анита тихо ахнула, невероятно затревожившись за мистера Куинна. Женщина вышла во двор, Тьяго уже собирал землю и на вопрос о случившемся, естественно, слукавил, сказав, что всего лишь полка не выдержала вес и упала. Хозяину сейчас сообщили то же самое, Анита при всех промолчала.

Новым утром Лиони и Ангус отправились к мистеру Бременгему. Его одноэтажные домики стояли на земле без свай. Один поменьше слева, от него переход с навесом на столбиках до среднего самого большого, затем точно также к правому. В среднем проживал хозяин с местной женой и ее дочкой, там были гостиная, музыкальная, кухня, столовая и несколько спален. Школа или, точнее, класс для детей был организован в соседней левой постройке. Встречать вышли как раз члены новой семьи Бременгем. Молодая жена худощавого телосложения, среднего роста, обычная внешность, короткий носик чуть вдавлен, будто отсутствует косточка между небольших глаз; рядом дочка, тельце ее совсем мелкое, как и личико; у обеих длинные приличные платья на высокой талии с коротким рукавом буфом и собранные черные волосы. На первый взгляд они показались очень милыми, улыбчивыми и, видимо, счастливыми. Так называемая хозяйка любезно пригласила в дом, внутри был небольшой холл, справа гостиная и столовая, слева музыкальная, дальше иные помещения. Она повела Ангуса в зал для приема гостей, а дочке велела показать мисс Уоллес инструмент. Лиони открыла пианино и, присев, дружелюбно спросила:

– А ты еще не пробовала играть?

Смышленая девочка уже могла изъясняться на чужеземном языке и с акцентом ответила:

– Я играть, когда папа показывать…

Гостья улыбнулась, из открытых дверей в конце прямо донеслись детские голоса, там через переход находился класс, где сейчас обучались местные примерно от семи до двенадцати лет, учитель, соответственно, мистер Бременгем. Лиони решила пройти и глянуть. Как обычно, жеманный мужчина стоял у доски, голова была чуть приподнята, дабы лучше видеть сквозь очки, в руке мел и указка, на самой доске написаны чужеземные слова, о переводе которых он спрашивал детей. На первый взгляд вёл себя мистер Бременгем сдержанно и благосклонно без повышения голоса. На сегодня урок закончился, Густав открыл боковые стеклянные, обрамленные деревом двери, выпуская детей, затем направился встретить гостей. Сегодня больше никто не должен был прийти, поэтому мисс Лионелла могла немного позаниматься с его падчерицей, пока они с Ангусом побеседуют в гостиной. От обеда Лиони отказалась, сказав, что был плотный завтрак, а Гамильтон младший, конечно же, согласился, никогда не отказывая себе в желании вкусно поесть. Девушка привезла с собой книгу нот с разными произведениями. Поставив ее, она пригласила присесть девочку по простому имени Лат. Умненький ребенок начал нажимать на белые клавиши, идя от «до» до двойной «соль» и обратно, при этом что-то напевая на своем языке; следом добавилось больше клавиш и даже черные. Лиони и сама заинтересовалась, особенно текстом, попросив её перевести. Песенка была о природе, о солнце, что светит, реке, что течет, и тому подобное. В итоге ученица тоже открыла нечто новое и познавательное для учительницы. Однако занятие услышал мистер Бременгем и сдержанно, но уже с нотками недовольства объяснил Лиони заниматься с ребенком только классикой, а не местным фольклором или чем-либо иным, она должна знать Бетховена, Моцарта и остальных великих. По ходу урока Лиони интересовалась, что еще знает и учит Лат, та поделилась о стихах на чужеземном языке. «Невероятно, какая молодец», – и мысленно, и вслух похвалила девушка. В конце она сказала, что привезет книгу из библиотеки семьи Гамильтон со стихами и прозами, коли поэзия не возбранялась отчимом. Возвращение нечаянно затянулось из-за неполадки с колесом, которую пытался устранить кучер.

Позже четырехместный экипаж с откидной крышей повез гостей обратно. С утра погода стояла солнечная, но к вечеру неожиданно приплыли тучки, принося дождик. Уже без того недовольный Ангус в связи с той проволочкой кучера сразу же закричал ему закрыть верх, пока они не промокли, а вот Лиони впервые ощутила теплые капли на себе, захотелось ловить их своим телом и лицом. Мужчина, естественно, не одобрил такое намерение и даже фыркнул на глупость.

– Извините, но у меня дорогой пиджак, к тому же сидеть мокрым неприятно, давайте потом без меня, – весьма нервозно вымолвил он.

Лиони уняла свой порыв, но все равно высовывала руку, встречая дождик хотя бы так.

– А вы, я смотрю, весьма характерная, мисс Уоллес, – изрек в рассуждении Ангус, снимая жаркий пиджак и убирая дальше на сидение.

– Мы все имеем характер, мистер Гамильтон, – спокойно ответила она.

– Да, но не у всех столь сложный и надменный…

– Разве? Уверена, вы меня с кем-то путаете, я вовсе не надменна, – с ноткой удивления объяснила Лиони, подумав скорее о его высокомерной маменьке.

Слова показались неким намеком, Ангуса еще больше задела такого рода дерзость. Занервничав, он принялся дергать воротник рубахи, щеки загорели.

– Надо же… кто бы мог подумать, что со мной будут вот так… – забормотал сам себе.

Пока происходила немилая беседа, рука Лиони была высунута и положена на дверцу. Внезапно за нее кто-то ухватился. Слышимо ахнув, девушка сразу же попыталась вырвать, невольно двигаясь с сидения. Ангус вовсе характерно себе взвизгнул и закричал слуге, суетливо ища револьвер в пиджаке, который упал на пол при тряске кареты. Кучер резко остановил лошадей, отчего злосчастное колесо вновь сместилось. За окном к руке Лиони прицепился один из тех голых лохматых дикарей и, что-то приговаривая, потянул; рядом оказался и второй, кинув прямо в лицо Ангуса некую пыль или пепел. От движения дверца кареты отворилась, и девушка едва не выпала, успев вытянуть ногу и наступить на землю. Дикарь отпустил ее, оба чуть отошли, а возле появились два хищника вроде собачьих… Тонкие высокие ножки, шерсть гладкая за исключением взъерошенности по холке на спине, уши длинные узкие, морда сама мелкая, но зубастая, агрессивного вида, хвост как у обычной гладкошерстной собаки, окрас серый с черными пятнами или полосками. В целом были некрупные особи, но словно жилистые. Они, будто надрессированные, стали приближаться к чужеземцам и грозно скалиться. С запыленным черным лицом Ангус находился в карете, явно не спеша рваться на помощь оказавшейся прямо возле хищников девушке. Лиони произнесла «пожалуйста, нет», закрыв ладонями лицо, и вдруг услышала суету среди дикарей, первый слева указал пальцем вперед, где среди деревьев внезапно появились трое местных мужчин верхом на лошадях. У двоих был в руке арбалет, притом весьма совершенный, не хуже, чем у цивилизованных иноземных, а у третьего на черном ярком коне нечто вроде металлического, не очень длинного копья с остриями на обоих концах, которое он держал посередине. На лицах всех троих надеты характерные маски, что сразу навело на тех недружелюбных воинственных местных, не желающих идти на контакт, о чем рассказывал и предостерегал Бенджамин. Увидев вдобавок этих, и кучер, и Ангус опешили еще больше, второй истерично зарыдал, приговаривая о скорой смерти от лап всех агрессоров. Один из вооруженных арбалетом что-то громко сказал, а точнее, приказал на своем языке, и дикари вдруг начали отступать, а вот хищники уже прыгнули с места. Но в того, что намеревался ворваться в карету к Ангусу, попали две стрелы, второго же, нападающего на Лиони, насквозь пронзило копье. Оба хищника замертво упали; неподалеку навстречу неслись Алекс, Бенджамин и белокожий охранник, видя происходящее и готовя оружие. Обсыпанные чем-то белым, лохматые дикари уже убежали, а другие местные смело встречали чужеземцев. Маски их были

овальные по форме лица, предположительно, из камня или глины тёмного, почти черного цвета, изображения же светлые: там, где глаза, высечены слегка вытянутые вбок фигурки вроде ромбиков с вертикальной линией внутри посередине, предполагаемый, слегка выпуклый нос и плоский рот – также ромбовидные, первый характерно вытянут сверху-вниз, второй, соответственно, в стороны словно схематический рот, примыкающий к носу верхним углом, вдобавок имелся и ромбик на лбу, схожий с глазными, но гораздо меньше размером. В целом на лицо было вполне похоже. Напуганная Лиони пробежалась глазами по мертвым хищникам, затем устремила вперед. Мужчина на черном, как ночь, коне вдруг приподнял свою маску и показал лицо… Это был тот самый необыкновенный незнакомец, взор его заострился на округлённых очах чужеземки, вслед направился правее в сторону скачущих. Девушку охватила тревога вместе с обескураженностью, сердце вновь рвалось из груди. Увидев первым Алекса, наставившего револьвер на местных, она не задумываясь бросилась навстречу и, махая руками, восклицала не стрелять. Разъяренный Бенджамин почти на ходу слетел с лошади, но на странную реакцию Лиони невольно приостановился. Местные также наставили арбалеты.

– Какого черта! Эти долбаные дикари в масках совсем страх потеряли!? – возгласил смелый Алекс. – Уйдите с дороги! – велел девушке.

Однако она все равно пыталась объяснить; из кареты вылез заплаканный Ангус, переводя внимание на себя и зовя брата. Местный мужчина с непоколебимым выражением лица опустил обратно маску, и троица скрылась за деревьями, исчезнув из виду в зелени. Лиони обернулась, но уже не застала и следа, в очередной раз остолбенев на месте. Бенджамин закрутился возле кареты, громко забранился то на дикарей, то собак, то кучера и даже брата, возмущаясь, почему тот не взял револьвер и не выпустил пули в тупые бо?шки этих тварей, причем имея виду всех присутствующих чужаков. Алекс понял, что враги все разошлись, и повесил оружие на пояс, двигаясь мимо впечатленной девушки.

– У вас всё в порядке? – спросил он ее. – Что тут произошло? Почему вы просили не стрелять?

Лиони медленно направила взор и негромко вымолвила:

– Потому что они спасли нас…

Неподалеку топтался Бен, следом приблизился и на том же повышенном взвинченном тоне обратился к Лиони:

– Что это, мать твою, было?! Дикари намеревались вас порешать, а то и хуже обойтись, например, с вами, мисс, а вы выскочили прямо перед нашими лошадьми, защищая не пойми кого!.. – ноздри его раздулись от негодования.

Алекс попытался успокоить пыл хозяина, прикасаясь рукой к его плечу, и просил для начала узнать всю историю, сам же заинтересовался неким диковинным копьём, попавшим в зверя. Необычное оружие он решил взять себе. Чуть отойдя от ужаса, Ангус поведал детали, однако усомнился, что те в масках прямо-таки хотели им безвозмездно помочь и даже спасти жизни; давно известно, какие это люди, и, если так поступили, значит имелась своя причина или вовсе связано с другими дикарями… Тут-то Лиони задумалась… посмотрела на Бенджамина, его друга и брата, размышляя о том, кто же здесь являлся настоящим дикарем… Затем ее мысли посетил необычайный спаситель, момент, когда он поднял маску и посмотрел… Получается, он из тех якобы агрессивных, с кем не ладили приехавшие, но тогда зачем в очередной раз помог, причем спас жизнь… Все подобные мысли кружились в голове девушки по пути и позже дома, она вновь обескуражена и впечатлена. Оказывается, маменька забеспокоилась долгим отсутствием сыночка и попросила Бена поехать проверить. «Мое сердце мне подсказало», – говорила сквозь слезы миссис Гамильтон по возвращении детей. Испуганный, шокированный, с испачканным в черном пепле лицом Ангус принялся жаловаться и плакаться маменьке, вновь предстал едва ли не раненым и больным, за кем требовался уход.

– Эти дикари чем-то сыпанули в меня, смотри, всё размазалось, они хотели убить меня! – рассказывал молодой человек у себя в комнате.

Внизу также встречали тревожная Джуди и взволнованный Джим. Брат последовал за молчаливой сестрой, прося поведать детали, а ее подружка робко стояла в стороне, словно боясь или не желая подходить. В спальне Лиони все-таки поделилась о некоем загадочном местном мужчине и уверила, что он точно не желал ей или кому-то зла, иначе бы его острое копье проткнуло вовсе не хищника, особенно после оскорбительных выкриков и угроз Алекса. Право, Джим растерялся, история показалась крайне странной, не похожей на то, о чем толковали обыватели. Но Лиони и сама была поражена принадлежностью спасителя именно к тем людям в масках, этот факт ее тоже смущал.

Весь вечер до темна она просидела у раскрытого окна, вдыхая свежий воздух, слушая шум листвы и ежесекундно думая о нем… Невзирая ни на что, сердце против воли окутывали чувства симпатии и благосклонности, приносящие за собой возбужденность и волнение. В спальне брата Бенджамин принялся подтрунивать, мол, тот неспособен расположить к себе понравившуюся особу, а лишь рассмешил черным лицом; он поторопил его и дал совет действовать более настойчиво, для начала соблазнить, а уже потом и делу конец, никуда не денется… Именно так поступил мужчина с Джуди, затащив в постель и впоследствии подчинив себе, запугивая позором и одиночеством.

У себя в комнате Алекс пытался разобраться с диковинным копьем, которое вынул из хищника. Оно и впрямь было замысловатое, предположительно, серебряное или из похожего металла, оба конца крайне острые, в сечении напоминали два треугольника, далее к середине шло расширение, то есть примерно треть длины данного, так сказать, древка выглядела шире, а концы будто вышли из него; там же у середины имелись некие высечения в виде извилистых линий с очень маленькими, едва заметными язычками или рычажками, в общем понять и определить было трудно. В сей момент пришла кудрявая смуглянка, вновь начались игры и смех, доносившиеся до соседней комнаты. Лиони уже не обращала внимания, пытаясь уснуть и думая о своем. Однако смутил внезапный стук или вовсе грохот, похожий на тот же при падении стула у Бенджамина, при этом донесся странный речевой возглас… Внутри Алекс баловался с копьем, махал им и шутливо направлял на девушку, якобы пытаясь ее поймать и сделать своей пленницей в постели. В один такой момент смуглянка повернулась спиной, делая убегающий от охотника вид. И вдруг копьё совершенно неожиданно выдвинулось в обе стороны, острые концы стали весьма длиннее, нечаянно достав до тела девушки и проткнув почти насквозь. Притом произошло всё настолько резко и молниеносно, Алекс совсем не успел ничего сообразить и убрать руку, остолбенев на месте от увиденной картины. Смуглянка чуть двинулась вперед, следом замертво упала на пол, что и донеслось до слуха соседки. Очень осторожно и медленно ошарашенный Алекс опустил руку с опасным оружием и аккуратно положил, боясь теперь даже задеть. После раздумья о дальнейших действиях мужчина тихо вышел в коридор и пошел вниз, но из-за волнения и выпитого виски пошатывался, стукнувшись о перила. Странные звуки вновь вынудили Лиони выглянуть, но пока никого не было видно, соседняя дверь закрыта, внутри вроде бы тихо. Быстро возвращался Алекс, девушка забежала к себе, откуда слышала очередные, хоть и негромкие шумы. Ничего более не придумав и опасаясь в доме свидетелей, мужчина решил позвать своих двух друзей охранников и через окно скинуть им завернутое в простыни тело, дабы те унесли подальше и бросили в воду либо закопали. У Лиони окно было закрыто, но, когда донеслись некие шорохи снизу, она все-таки подошла, увидев из-за шторки двух мужчин, стоящих рядом. Один с зажжённым небольшим факелом вдруг поднял голову, из-за чего ей пришлось спрятаться и пока не высовываться. Впоследствии девушка посмотрела, заметив, как они что-то понесли в белой материи, друг за другом в лес. В темноте было трудно сообразить, а вот резкая тишина в комнате Алекса смутила, притом показалось, что он то ли приглушенно стонал, то ли кряхтел… На самом деле мужчина был в шоке и присел на пол, оплакивая убитую. Ему пришлось самому вытереть кровь своей рубахой и позже избавиться от нее.

Утром на кухне слуги заметили отсутствие кудрявой, однако Нюм была не в курсе, пожимая плечами, но сомневалась, что та могла взять и уйти обратно в племя, ведь так не положено. На завтрак Алекс не спустился, а Лиони, услышав о названной теперь беглянке, затревожилась. Слух дошел до хозяина, на что тот отреагировал гневно, даже намереваясь отправить за ней людей, правда начальник охраны уверил в ненадобности, якобы кто знает, что с ней могло случиться, может, вовсе кто-то напал, и потом, полно других работников при желании… в общем Алекс отговаривал как мог. Когда Лиони позже встретила его, то ей показалось, что он, подобно Бену, теперь странно на нее смотрел, только не исподлобья, а скорее смущённо, настороженно. Копье же мужчина аккуратно отнес в амбар и там подальше положил.