И каменное сердце любит…

Отец нежно и бережно взял в руки мальчика, прижал его к себе и прошептал на ушко:

– Скоро к нам мама вернется.

Малыш встрепенулся, его глазки заблестели. Это было видно даже при свете слабого фонаря.

– Когда, папа?

– Она прислала письмо и сказала, что ее лечит доктор. Еще несколько дней, и наша мамочка к нам приедет.

– Папа, а где ее письмо? – спросил мальчик с надеждой и одновременно с тревогой.

– Вот оно, родной! – отец подал страничку, на которой только что написал несколько предложений.

– Папа, читай, читай! Пожалуйста!

– Дорогой мой сынок Селло и маленький Олави! Самые лучшие мои детки! И мой муж, ваш папочка – Хенрикки! Я вас очень люблю, и очень скучаю по дому. Но осталось совсем немного, я буду совершенно здорова. Я приеду домой и хочу видеть вас всех здоровыми. Особенно тебя, мой любимый Селло! Помнишь, мы с тобой говорили, что твое имя означает «Кузнец». Селло, кузнец должен быть очень сильным! А сила к мужчине приходит только с едой. Вот сейчас тебе папа нальет сливочек, и ты выпей хотя бы полстаканчика. А утром бабушка сварит тебе курочку. Это тебе нужно. Я буду волноваться и не смогу выздороветь быстро, если ты не будешь кушать.

Хенрикки читал письмо, даже пальцем по строчкам водил для большей убедительности. Он готов был и сам поверить тому, что читал экспромтом сейчас сыну. Но на мальчика это подействовало. Он ведь верил папе. Отец держал малыша на руках и вместе с ним отправился в кухню. Проснулась бабушка.

Селло протянул бабушке листок – письмо от мамы и радостно сказал:

– Бабушка, давай сливок. Я выпью! И утром ты мне нальешь сливок, и я выпью целый стакан. Надо маму дождаться. Если я буду болеть, то и она не выздоровеет.

Сливки ему показались необычайно вкусными, он вернул пустой стакан бабушке, обнял отца за шею и в ту же минуту уснул. Отец положил его к себе на подушку, и они с бабушкой вернулись в кухню. Сели за стол и расплакались. Сын не стеснялся плакать при матери. Она страдала точно так же, как и он.

Прошло три дня. Селло не отходил от окна, но он ел то, что ему готовила бабушка. Однако мамы все не было. И у ребенка иссякла вера и надежда. Он вышел крыльцо, смотрел в сторону калитки. Затем молча поднимал глаза на отца или бабушку, в них застыл вопрос:

– Где моя мама? – Вечером ребенок отказался от ужина. – Вот приедет мама, и я буду есть. А пока – подожду…

Вдруг раздался негромкий стук в дверь. Хенрикки кинулся к двери, открыл и обомлел – перед ним стоял Джунас, а рядом с ним – Айна. Конечно, это не могла быть его жена, просто эта девушка была настолько похожа на нее, что сам он чуть не лишился чувств.

Селло держал под контролем ситуацию. Он понял, что его мама выздоровела и теперь приехала домой. Он вскочил и кинулся к порогу.

Ребенок был настолько взволнован, его силенок оставалось только на то, чтобы громко крикнуть:

– Мамочка, моя любимая! Ты больше не болеешь? Мамочка! Я тебя так ждал! Я знал, что ты меня не обманешь! – Он сделал рывок к девушке, словно готовясь прыгнуть к ней в объятия и свалился, как подкошенный.

Ребенок от волнения лишился чувств. Все плакали. В том числе и Джунас. Все словно оцепенели. Одна только бабушка не растерялась. Она схватила малыша на руки, подняла с пола и обратилась к девушке:

– Айна! Возьми его на руки! Видишь, как он ждал маму. И она пришла. Только ты можешь спасти ребенка! Не бойся, возьми его на руки. Пойдем в дом!

Женщины с малышом ушли в комнаты. Хенрикки обнял Джунаса, их слезы смешались. Как будто они породнились. Он вынес деньги и подал Джунасу. Здесь было дальше больше, чем оговаривалось. Джунас сказал:

– Это было нелегко. Но я все дни разговаривал с ней и кажется, что она поняла свою задачу.

– Спасибо тебе большое, Джунас! Пусть у тебя будет в жизни счастье!

Джунас ушел домой, а взволнованный Хенрикки побежал в комнату к женщинам.

Малыш обвил шею Айны тоненькими ручонками, прижался к ее щеке и всхлипывал. Он не мог нарадоваться возвращению мамы. Сама же Айна была в шоковом состоянии. Ее похитили, вели куда-то через болота… И теперь она должна стать мамой чужому ребенку, когда ее родной Ванечка остался без матери. Айна плакала, слезы катились ручейками по щекам. Но она поняла ужас ситуации. У мужчины умер маленький сынок двух лет от роду, умерла жена, и этот мальчик едва не умер. Она, по совести, должна помочь этой семье пережить горе. Но и они должны будут ее отпустить и перевести через границу назад, на Родину.

Хенрикки и его мать стояли перед девушкой, которая держала на руках спящего Селло. Они были потрясены тем, что малыш признал с первого взгляда в девушку свою маму – Айну, бросился к ней… А девушка не нашла в себе силы оттолкнуть плачущего ребенка, который просто умирал. Он даже добежать до нее не смог, потерял сознание. Сердце молодой женщины не выдержало. Когда бабушка Селло со слезами просила ее взять на руки мальчика, она не могла отказать.

Даже мужчина не мог сдержать слез. Бабушка и не скрывала их. Мать и сын – чужие для нее финны, стояли перед ней и плакали.

Девушка пыталась положить малыша на кровать, но он тут же проснулся и крепко, насколько позволяли его исхудавшие ручки, обнял ее и буквально впился в ее шею. Он не хотел расставаться с матерью.

Бабушка подошла к девушке и усадила ее на кровать.

– Садись, дочка! – сказала она на ломаном русском языке. У них много лет работал русский конюх, и финны предпочитали общаться с ним на русском языке. Теперь знания пригодились. – Не волнуйся, не бойся нас! Мы тебе не враги. Ты видишь, какое горе случилось в нашей семье.

Девушка кивнула.

– У нас умер двухлетний малыш, умерла его мама. И чуть не умер Селло. А ты его спасла. Не бросай нас! Мы тебя не оставляем навсегда. Только на время! И денег заплатим много. Только побудь сейчас матерью этому несчастному мальчику.

– Хорошо. Я согласна. Но и вы мне обещайте, что дадите мне возможность вернуться домой. У меня там маленький сынок, такой же по возрасту, как Селло.

В этот момент проснулся самый маленький – Олави. Ребенок захныкал. Бабушка бросилась в другую комнату, взяла на руки мальчика и вернулась, держа на руках годовалого ребенка. У девушки расширились глаза. В них был ужас и испуг. Еще один ребенок, которому она обязана стать матерью по их устной договоренности, наступившей только что.

Бабушка была сама любезность. Чего не сделаешь ради внуков?!

– Как тебя зовут, дочка?

– Аня.

– Ну, будешь Айной. Так звали умершую мою невестку, мать малышей.

Тебе надо вымыться с дороги. Ты вся замученная и уставшая. Как только Селло отпустит твою шею, ты его уложи в кровать, а сама приходи в кухню, я там приготовлю горячую воду, чистую одежду, ты искупаешься в корыте, чтобы легла спать чистенькая. Тебе надо отдохнуть. Береги свое здоровье. Знай, что я всегда буду держать твою сторону. Постараюсь стать тебе матерью. У тебя мать есть?

– Есть.

– А муж есть?

Айна покачала головой отрицательно.

– У меня сынок есть и мама. Это вся моя семья.

– Они без тебя не пропадут. А потом ты вернешься и денег привезешь с собой. Ну, Айна, я пошла готовить воду для купания. Жду тебя в кухне. Да, я забыла тебе сказать, что мое имя – Каролина.

Каролина разогрела в очаге ужин. На столе появились кусочки отварного мяса, хлеб, зеленый лук. В котелке варился картофель. Через полчаса в кухню пришла Айна. Бабушка помогла Айне помыться, принесла отвар какой-то травы, чтобы прополоскать волосы. И они сразу стали такие шелковистые и ароматные, что Айна приятно удивилась.

Пока девушка переоделась в одежду Айны, пока ела простую деревенскую еду, она незаметно осматривалась по сторонам и поняла, что попала не к бедным людям. Дом был просторный, с высокими потолками. Очаг большой, даже обеденный стол был огромным, рассчитанным на большую семью.

Каролина сидела напротив, подперев кулачком щеку, и смотрела на девушку. Айна подумала, что незнакомая женщина смотрела на нее как мать. И сквозь слезы улыбнулась Каролине.

– Вы чем-то похожи на мою маму.

– Ты только не плачь. А то тебя твой сыночек не дождется. Береги себя! И теперь иди спать. Спи на кровати рядом с Селло, а я с маленьким теперь сплю. Он такой крохотный, и ему очень нехватает материнского тепла.