И каменное сердце любит…

Глава 3

Аня совсем расслабилась. У нее не было сил даже доплестись до кровати. Каролина взяла девушку под руку и привела ее в супружескую спальню Хенрикки. Тут уже спал на широченной кровати маленький Селло. Он казался таким крохотным на этом большом ложе. Как только Аня легла рядом с ребенком, он моментально проснулся, снова обнял ее за шею, уткнулся носиком в ее плечо и так сладко засопел, что бедная девушка чуть не разрыдалась. Не от большой любви к чужому ребенку, хотя по-человечески ей было жаль малыша. Она вспомнила запах своего сыночка Ванечки. Он точно также засыпал у нее на плече, обнимая маму за шею.

Она лежала на чужой кровати, в чужом доме и, что еще более ужасно, в чужой стране. Хорошо, что тут ее хоть Каролина понимает. Аня почувствовала себя совсем маленькой и одинокой. Ощущение было такое, как в детстве, когда она заблудилась в лесу. Поднимала головку и смотрела на верхушки деревьев, сквозь которые едва было видно голубое небо. И никого вокруг не было… Она чувствовала себя маленьким листиком, который оторвался от матери-дерева и не знает, куда теперь его унесет. Тогда ее бросились искать десятки людей, и до наступления темноты отыскали малышку под огромным деревом. Она свернулась в клубочек и пыталась согреться. В те далекие годы ее нашли. А кто найдет сейчас, если никому не известно, куда она исчезла.

Сейчас Аня тоже свернулась в клубочек, одной рукой обнимая спящего малыша, а второй – вытирала без конца бегущие по лицу слезы. Подушка уже была мокрой от слез. В конце концов, усталость взяла верх – Аня уснула.

Похоже, спала она не более полутора часов, потому что даже еще не наступил рассвет, а она вскочила с кровати. И первой была мысль о сыне. Как он, бедненький, без мамы. Они же еще ни разу не расставались! Она будет выхаживать чужих малышей, а любимый и единственный – без мамы, плачет ночами и спрашивает бабушку, когда же придет мама.

По законам природы утро должно сменить ночь, и оно сменило. Маленький Селло не оставлял маму ни на минуту. Он что-то лепетал и рассказывал ей обо всем. Аня только кивала ребенку головой, чтобы он понимал, что мама его слышит. Каролина пришла с малышом Олави. Если Селло еще помнил свою маму, то для Олави было пока без разницы, кто его держит на ручках. Аня взяла маленького на руки, он смотрел в ее глаза доверчиво и открыто, ребенок не ожидал ничего плохого от взрослых. У Ани сердце дрогнуло. Она прижала его к себе, погладила по головке, поцеловала и отдала ребенка Каролине.

– Каролина давайте определимся, что я должна делать. Мои обязанности.

– Айна, твои обязанности – дети. Больше ничего. У нас на усадьбе живут работники. Тут четыре семьи. Им построили отдельные домики на окраине холма. В дом приходит один раз в неделю женщина, которая наводит порядок в доме. Еду готовлю я сама. А ты будешь смотреть за детьми. Когда захочешь отдохнуть, предупреди меня, я заберу детей, а ты можешь выспаться как следует.

– Спасибо, Каролина! У вас доброе сердце.

Так потянулись унылые дни. Иногда в хлопотах Аня забывала о своей разлуке с мамой и сыном, но иногда горе наваливалось на нее такой огромной горой, что выбраться из-под этой горы просто недоставало сил.

Хозяин занимался делами. За малышей он был теперь спокоен. Его горе было так велико, что даже присутствие молодой красивой женщины в доме не влияло на его душевное состояние.

Аня в душе была рада тому, что не подвергается приставаниям хозяина. Но однажды Хенрикки повел себя совершенно неадекватно. Он проходил мимо, когда Аня развешивала белье на веревке, она даже не смотрела на хозяина. У нее были дела и ей не до мужчин. Хозяин внезапно протянул к ней руку и больно ущипнул за бок. Такой больной щипок никак не был похож на ухаживания.

Девушка вскрикнула довольно громко и резко спросила, что ему нужно от нее. Он оглянулся по сторонам, опасаясь очевидно, гнева матери, и прошипел прямо Ане в лицо:

– Что надо? Ничего! Ты живешь, а моей Айны нет на свете!

– Разве я в этом виновата? Я выполняю обещанное, стараюсь заменить детям мать. Но ты обещал мне отправить меня домой. А прошел уже год. Сколько мне еще быть у тебя в плену?

– Ты будешь здесь до тех пор, пока дети нуждаются в тебе. – Его слова звучали резко. Очевидно, он и не собирался поступать по-другому. Ему нужно было усыпить бдительность девушки. Он как-то странно сгорбился и пошел прочь от Ани. Она понимала, что внутри него бушует гнев. Она вот жива, а его жены с ним рядом нет…

После этого случая Аня стала побаиваться хозяина. За это время она очень сдружилась с Каролиной. Они были как мать и дочка. Все время старались друг друга заменить в работе. Ведь Каролина была уже совсем старенькой. Горе сына ложилось на ее душу тяжким грузом. Дети росли и радовали семью. Даже Аня, которую все в доме звали Айной, привязалась к детям и баловала их так же, как бы она баловала своего Ванечку.

Однажды Айна решилась на разговор с Каролиной. Она выбрала момент, когда Хенрикки не было дома, и сказала бабушке напрямик:

– Каролина, я хочу вернуться домой. Посмотри, ведь уже прошло пять лет с тех пор, как меня выкрали из родного поселка. Хенрикки обещал вернуть меня домой, но теперь об этом и слышать не хочет. А я хочу убежать.

Бабушка Каролина испуганно взглянула на Айну, ойкнула, прикрыла рот ладошкой и долго не могла прийти в себя. Потом схватила за руку девушку и утащила ее в кухню. Тут точно никто бы их не услышал. Дети спали. В доме они были одни.

– Дочка, я тебя очень хорошо понимаю. Но то, что ты затеваешь, очень опасно. Ты хоть знаешь, что на границе очень много тропок. А почему их так много? Их тут сотни, и прокладывали их специально. Многие из них заводят незнакомого человека в трясину, и он неминуемо погибнет в болоте, его засосет вглубь в течение одной минуты. Не успеешь выбраться.

Без проводника не выйдешь на российскую сторону. А проводники не согласятся пойти против моего сына. Он богат и упрям. Расставаться с тобой он не хочет. Ты заменила его детям мать. Он отпустит тебя, но это будет позже. Когда вырастут мальчики. Обещай мне, что ты не пойдешь на верную погибель!

Аня долго сидела, закрыв лицо руками. Когда отняла ладони от лица, Каролина увидела залитые слезами щеки своей Айны. Они обнялись, долго плакали от безысходности, а потом пошли к детям.

Прошло уже семь лет с тех пор, как Айна попала в финский дом и стала матерью чужим детям. Она привязалась к ним, любила как собственных кровных детей. Старшему Селло было уже 11 лет. Отец выписал учителя. Он жил на усадьбе и давал уроки обоим мальчикам.

Наступил день рождения Селло. Отец купил ему в поселке велосипед, и мальчик гонял на нем по всей усадьбе. Всем это нравилось и доставляло удовольствие наблюдать, как укрепляется мускулатура у Селло. Все шутили, что скоро в усадьбе будет свой кузнец, ведь имя Селло переводилось как слово «кузнец».

Однажды Селло летел на своем велосипеде мимо Айны, он махнул ей рукой и радостно смеялся. Скорость доставляла ему большую радость, когда ветер свистел в ушах… Внезапно он упал вместе с велосипедом на дорожку, изо рта хлынула кровавая пена, ребенок потерял сознание. Его лицо стало синеть. Прибывший на усадьбу доктор подтвердил диагноз нарушения кода ДНК. Через месяц Селло скончался. Горе всей семьи было огромно.

В том же году из жизни ушла Каролина. Она не могла больше переживать смерть безвременно ушедших внуков. С ее уходом Айна лишилась самого родного ей человека. За семь лет жизни на усадьбе Каролина оставалась для нее матерью. И теперь Айна осталась совсем одна. Если не считать Олави. Ему было восемь лет. Он верил, что Айна – это его мама. А на усадьбе никто не распускал язык, хотя всем была известна правда. Приказы Хенрикки исполнялись безоговорочно – он был строгим хозяином.

Остался один сын у Хенрикки – Олави. Младший сын был не по годам умным и серьезным человечком. Он мечтал стать доктором, исследователем. Он мечтал вылечить всех, кто болен. Отец обещал отвезти сына в Хельсинки, обеспечить его и дать возможность учиться в университете. Но и этот славный мальчик дожил до 16 лет, больше его организм не мог выдержать. Генетическая наследственная болезнь крови по линии матери забрала и саму мать, и малышей, которых она подарила мужу. Никого не осталось.

Айна видела, в каком состоянии пребывал Хенрикке. Он еще не состарился, он нажил состояние. А кому он все это оставит? Когда он увидел признаки болезни у младшенького, исчезла всякая надежда на старость в доме, где будут взрослые дети. Он мечтал нянчить внуков… Но ни детей, ни внуков теперь уже не дождаться.

Правда, оставалась на усадьбе еще и Айна, молодая, по сути, женщина, которая вполне могла нарожать ему целую армию пацанов. Эту мысль он вчера совершенно четко ей озвучил. Он видел испуганные глаза русской, но ее чувства не задевали его сердца. Он – фанатик большой семьи, наследников… И только русская женщина может обеспечить ему реализацию мечты о наследниках.

Наступило утро. Айна боялась даже выйти из комнаты. Она вчера услышала решение, что сегодня станет женой Хенрикки. Бежать было невозможно. Где бы она ни была, ее все равно найдут местные жители и вернут хозяину. Весь день Хенрикки где-то пропадал, его не было дома. Как оказалось, он просидел весь день на кладбище. Прощался со своей Айной.

Вечером он появился, вошел к ней в комнату и швырнул на кровать какой-то сверток.

– Примерь. Ты сегодня должна быть в этом платье. Любимое платье моей Айны. В нем она была на нашей свадьбе. – И вышел из комнаты.

Айна понимала, что ей придется надеть платье, и замуж за него она будет вынуждена выйти.

Поскольку жили они в большом удалении от населенных пунктов, то обряд венчания Хенрикки решил провести сам. Для этого на большом кухонном столе он установил несколько свечей. Достал две иконы. На стол положил два кольца. Как поняла Айна, одно кольцо принадлежало ему во время брака, а второе – осталось от жены. Теперь она должна будет полностью принять на себя всю жизнь и проблемы этой чужой для нее семьи.

Сердце бедной женщины колотилось в груди, руки дрожали. Хенрикки молча показал ей на сверток с платьем. Айна ушла в свою комнату, развернула сверток и увидела прекрасное шелковое платье небесно-голубого цвета с белыми крупными горохами. Длинный широкий бант должен был служить поясом. Айна все 15 лет донашивала вещи Айны. Но это платье увидела впервые.

Ей ничего не оставалось, как надеть платье умершей женщины. Ощущение это совсем лишило ее жизненных сил. Платье было сшито как будто специально для русской девушки. Красоту придавал ему широкий пояс, который завязывался бантом. И концы этого красивого банта опускались до края подола платья. Это было очень красиво. Айна посмотрела на себя в зеркало. На нее смотрела голубоглазая стройная женщина, которая вполне могла бы еще быть невестой, стать женой любимого человека, родить ему наследников… Но не этот случай! Не замужество в плену…

Раздался голос Хенрикки:

– Айна, я жду!

Она вошла в кухню. Жених тоже переоделся в более подходящую для данного случая одежду. Его когда-то белая, а теперь пожелтевшая праздничная рубашка тоже, очевидно, была со свадьбы. И, наверное, все эти пятнадцать лет лежала вместе с платьем в горошек где-то в сундуке.

Айна вошла в кухню и остановилась. Командовал здесь Хенрикки. Он обернулся и увидел невесту. Она показалась ему настолько красивой, что глаз невозможно отвести. В нем впервые за долгие годы в статусе вдовца проснулась мужская сила. Его похотливый взгляд совсем напугал Айну, и она съежилась. Женщина с ужасом представила надвигающуюся на нее тяжелую фигуру Хенрикки. Что с ней будет? Он сомнет ее как нежный цветок, и жизнь превратится в совершенный ад. К ее ужасу она понимала, что защиты нет. И не предвидится.

Спазмы в груди мешали ей вдохнуть воздух полной грудью. Она беззвучно открывала и закрывала рот. Но не могла сказать ни слова. Силы покинули ее, и она свалилась на каменные плиты. Раздосадованный Хенрикки подумал, что эта русская – очередная кандидатура на кладбище. И что не видать ему никогда теперь детей, похожих на него самого. Тем не менее, он заботливо склонился над ней, поднял ее на руки и перенес на кровать. Принес холодной водицы в кружке.

Айна открыла глаза и увидела склонившуюся над ней грузную фигуру хозяина, его большую лохматую голову. Она закрыла лицо руками и заплакала. Хенрикки даже не ожидал от себя таких эмоций. Он схватил руку Айны, покрыл ее поцелуями и сказал с теплом в голосе:

– Айна, напрасно ты меня боишься. Я никогда не обижу тебя. Ты посмотри, мы с тобой остались на всей усадьбе вдвоем. Нам судьба даст еще детей, и мы будем счастливы. Наши дети будут учиться в Хельсинки. Они станут образованными людьми. Пойдем, пройдем обряд венчания, и ты станешь моей женой.

Невеста лежала не шевелясь. Он поднял ее на руки и принес в кухню. Поставил ее на ноги перед столом, на котором лежали две большие иконы. Взял ту, что поменьше и передал ее Айне. Сам взял другую икону. Обряд венчания начался. Никогда Айна не слышала, чтобы венчание проходило без батюшки. Но тут хозяйничал Хенрикки. И никакой это не обряд, а просто торопливый подход к первой брачной ночи… Ужас снова охватил Айну.

Хенрикки что-то быстро и часто говорил на непонятном ей языке. Бормотание его переходило в рев медведя. Он держал перед собой икону и исступленно что-то говорил святому, изображенному на ней. Он просил, а порой и требовал от Бога заслуженное счастье, тряс икону в руках, кричал… Поднимал икону над головой, и Айне казалось, что он в любой момент может изо всей силы хряснуть иконой о каменный пол… Это зрелище было ужасным и внушало ей страх. Потом повернулся к невесте и рявкнул:

– Молись и ты! Проси нам счастья, проси много детей! Мы еще можем стать с тобой счастливыми! – И вновь погрузился в свои ужасные молитвы.

Айна всмотрелась в лик иконы, там была изображена Божья Матерь. Она смотрела на Айну, и в ее взгляде было сострадание. Айна поцеловала икону и слова полились потоком. Она просила, в первую очередь, позволить ей встречу с сыном, которому вот недавно исполнилось 19 лет. Что она не видела его уже 15 лет. Слезы бежали ручейками и падали на чужое платье… Айна рыдала и просила Матерь Божью защитить от этого человека, который похитил ее из родного дома. Оторвал от сыночка и от мамы. И она повторяла одни и те же слова:

– Матерь Божья! Защити меня, помоги мне, спаси меня от этого ужасного человека! Я не хочу быть его женой… Лучше мне умереть! Но и умереть я не могу, меня ждет мама и сыночек.

Молящиеся жених и невеста не заметили, как началась гроза. Хлынул сильный дождь. Раскаты грома и молнии, пересекающие все небо, сверкали прямо над домом Хенрикки. Молитвы жениха и невесты были диаметрально противоположными. Каждый из них просил несовместимые между собой вещи. Господь решил положить конец этой молитве.