Забытая скамейка

– Анатолий, а вот на этих фотографиях кто снят? Вот эти детишки и молодые люди. Вы их знаете?

– К сожалению, не знаю. Видимо, это фотографии бывших хозяев. Но у меня рука не поднимается, чтобы их снять со стены. Пусть висят. – Анатолий поднялся. Он был такого же роста, как и ее Гришенька. У него сохранилась легкая походка.

Он подошел к портрету, погладил ладонью стекло.

– Каким-то теплом веет от фотографий. И я часто на них смотрю. Но иногда грустно становится.

– А мне кажется, Анатолий, что вот этих детишек я узнаю. Эта девочка – я. А мальчик – Гриша. Григорий Кораблев!

Анатолий вздрогнул.

– Кто? Гриша? А это вы, Ольга?

– Да, Анатолий! Это я, а мальчик – Гриша. Может быть, это вы в детстве? Может быть вы – не Анатолий, а Гриша?

Наверное, имя Гриша было ему чем-то близким, потому что реакция на это имя оказалась бурной и неожиданной. Он быстрыми шагами ходил по комнате, зажав голову руками, потом опустился на диван, закрыл лицо руками и застонал.

Ольга подошла к нему, положила свою руку на его голову, наклонилась и поцеловала его в макушку.

Как мать целует ребенка, который нуждается в ее ласке.

– У меня ужасно болит голова… Сил нет терпеть. Уже многие годы. – простонал Анатолий.

Ольга не отнимала свою руку. Она гладила его по голове, по плечам. Ей самой хотелось кричать, рыдать, бежать куда-то… Или спрятаться в руках этого мужчины, больного и одинокого. Но она сдерживала свои порывы, боясь напугать незнакомого человека. Да, конечно, надо быть более сдержанной. И она спросила:

– Как давно у вас головные боли? Что их вызвало в первый раз? Вы проходите лечение?

Ольга присела рядом с ним на диван, Анатолий сидел как потерянный. От внезапной ласки незнакомой женщины, от ее интереса к нему и участия у него появилось желание уткнуться в ее руки и выплакать все то горе одиночества, которое преследовало его всю жизнь. Он не помнит о себе ничего, совсем ничего… Но он же мужчина, а не слезливая барышня. И Анатолий сдержал свой порыв.

На вопрос Ольги он ответил довольно спокойно:

– В Армии я получил травму и потерял память. Теперь с этой травмой живу всю жизнь.

– А как это произошло?

– Вот и это для меня остается загадкой. Я помню лишь то, что мне рассказывали в госпитале. Сказали, что это произошло на учениях. Упал наш самолет. Парашют, как мне сказали, у меня не раскрылся… Да, еще есть документы, подтверждающие мою инвалидность. А что было раньще, как секрет, скрытый за семью замками, за морями и океанами. Когда мне выдавали после госпиталя документы, сказали, что я детдомовский парень, и что у меня нет родных.

Ольга понимала, что она вскоре приблизится к разгадке этой давней истории, где было наделано немало ошибок. И, скорее всего, Анатолий – это ее Гриша.

Был уже глубокий вечер и просто неприлично оставаться дольше в гостях у незнакомого мужчины. Ольга попросила Анатолия проводить ее до дома. Она живет не так далеко отсюда. Хотя ей хотелось разговаривать с этим человеком всю ночь и пусть через 50 лет, но выяснить правду. Неужели ее Грише выпала такая судьба прожить всю жизнь, не помня никого и ничего. А ведь она ждала его все годы…

В свете уличных фонарей Анатолий видел и ее дом, в котором, если он был Григорием, у него могли проснуться какие-то воспоминания. Но он был совершенно спокоен. Поскольку Анатолий не проявлял никакой инициативы, то Ольге пришлось самой предложить ему завтра встретиться и погулять в городе и в парке. Анатолий сразу же согласился.

– Хорошо! Может, я за вами зайду и отправимся куда-нибудь?

– Часов в 11 утра. Хорошо?

Ольга протянула руку Анатолию. Он легонько пожал ее руку и неожиданно для нее наклонился и поцеловал ее в ладонь. Ольгу снова охватило то же самое чувство волнения, как сегодня днем в парке, когда она увидела свое имя, которое человек, потерявший память, все-таки не забыл… Он держал в голове это имя, несмотря на все… Ольга не могла сдержать своих чувств, она погладила его по голове, когда он целовал ее руку. Здесь они волновались уже одинаково. Только волнение Ольги было осознанным. Она до сих не забыла запах Грищи. И хотя между ними в годы юности еще не было близости, но она любила сидеть рядышком с Гришей, склонив головку к нему на плечо, а еще ей хотелось прижаться к его сильной груди и замереть в его сильных и нежных руках… Он любил целовать ее ладони… А вот Анатолию сердце подсказывало, что эта женщина ему не чужая…

Сейчас момент был чем-то похож на эпизоды юности. Анатолий в порыве чувств обнял Ольгу, и она, как в юные годы, прижалась к его груди. Он гладил ее по голове, по плечам. По его телу пробежала мелкая дрожь. Несомненно, он волновался и не мог сдержать своих чувств. Ольга окончательно поняла, что судьба подарила ей счастье. Бог подарил ей встречу, пусть и в семидесятилетнем возрасте. А сердцу не столь важно, сколько лет его хозяину. Важно, что сердце сохраняет способность любить в любом возрасте. Ольга обняла Анатолия. Вот так обнявшись они стояли несколько минут. Им не хотелось расставаться.

Ольга плакала, уткнувшись в грудь Анатолию. Он гладил ее по голове и как маленькой девочке тихонько шептал:

– Оленька не плачьте! Ну, пожалуйста! Я вас прошу!

Вдруг ему в голову пришла мысль, которую он тут же озвучил:

– Вы что, меня жалеть собрались? Так мне ваша жалость не нужна! – и он сделал попытку отстраниться от Ольги.

– Анатолий, о какой жалости вы говорите?

– Я привык к одиночеству и не хочу никакого участия в своей судьбе!

Она ничего не произнесла в ответ, но ее слезы подействовали на Анатолия. Он продолжал все также обнимать ее, а она обливала слезами его грудь. Он гладил ее по волосам, смахивал с ее лица слезинки… Ольга вспомнила, что еще не отменила свой авиабилет. Он попрежнему обнимал Ольгу, а она прижалась к его широкой груди и обнимала его за плечи. Это было настолько волнительно для них обоих. Ольга в этот момент окончательно решила отменить билет и сказала Анатолию.

– Анатолий, а завтра утром я должна лететь во Владивосток. У меня билет.

– Минутка, Оленька! Мы же с вами договорились завтра пойти погулять в город. А сейчас вы говорите, что должны улетать? А как же я?!

В его голосе звучала такая растерянность. И Ольга произнесла, подняв голову и заглядывая к нему в глаза:

– Я хотела с вами посоветоваться. Может быть, мне отменить вылет? Как вы думаете?

Анатолий погладил ее по лицу, вытер слезинки с ее щек, и сказал:

– Оленька, конечно, надо отменить билет. Я вас очень прошу об этом!

– Да, я так и сделаю.

– Спасибо, Оленька! Я счастлив, что вы так решили… Я не могу с вами расстаться! Мне кажется, что я знаю вас всю жизнь. Вы мне очень нужны. Хорошо, что вы остаетесь!

Ольга автоматически отметила про себя, что ей совершенно все равно, как выглядит Анатолий. Ужасные шрамы на его лице никак не влияли на ее отношение к нему. И она подняла свою руку и погладила его по щеке. Он поймал ее руку и поцеловал.

Вдруг он рассмеялся. Ольга тихо спросила:

– Какая смешинка прилетела?

– Оленька, я подумал, что мы еще не состарились, если встретились и не хотим расставаться. А я был уверен в том, что в свои семьдесят лет уже никогда не испытаю счастье. Я настолько одинок всю жизнь. У меня никогда не было отношений с женщиной.

– Анатолий, значит, расстаемся до завтра?

– Да! Завтра я зайду за вами и пойдем куда-нибудь. Мне все равно, куда. Лишь бы быть с вами рядом!

Наконец, они распрощались. Ольга вошла в свой дворик, обернулась и помахала Анатолию рукой. Он никак не хотел уходить, продолжая стоять на том же месте. Ольга включила свет. Ей хотелось петь и прыгать как в детстве. Сердце подсказывало ей, что она приняла правильное решение, когда захотела остаться в Калуге. И теперь она без колебаний включилась в интернет и отменила свой вылет. Время позволяло это сделать.

Уже шел второй час ночи, а Ольга никак не могла успокоиться. Она ходила по комнатам, плакала, умывалась холодной водой, пытаясь привести себя в чувство. Но это ей плохо удавалось. Раздался звонок мобильного телефона. Звонила ее дочка Мирослава. Она хотела узнать, в котором часу мама вылетает во Владивосток. Как ее здоровье, не нуждается ли мамочка в деньгах.

Дочка сразу обратила внимание, что у матери взволнованный голос.