Небо молчаливое

– Кэпа?! – возмутился Луи. – И ты?..

– Послала его, – Эмма равнодушно пожала плечами, – а деньги оставила.

– Правильно, – Луи уважительно прыснул.

Эмма зашла в каюту, Луи тоже зашёл. Эмма выдернула шпильку, сняла кольца, браслеты и дырчатый свитер, оставшись в футболке. А футболка Дэвида. Серьёзно что ли? Она сняла и футболку, и оказалась голая по пояс, а сзади Луи. Эмма взвыла, но ни звука не вышло. Благо, на кровати валялась какая-то кофта.

– Я Людвига видела, – сказала она, одевшись, будто так и было задумано. Луи, кажется, совсем не смутился. – Он собаку завёл.

– Собаку? – удивился он. – П-правда? Настоящую?

– Настоящую. Большую. Мне до пояса, наверное. Зовут Ниобате, – зачем-то добавила Эмма.

– Как ниобий что ли?

– Похоже, – улыбнулась Эмма.

– Не знал, что он химик! – усмехнулся Луи. – Эмм, на Верне ведь нет собак.

– Теперь есть. Ему привезли её из Старого мира. Из Полиса.

– Ого! – глаза Луи ещё больше округлились. – У меня тоже собака была, – добавил он печально.

Эмма кивнула.

– И у меня.

И эта общая память о собаках, и эта маленькая каюта… Не заправленная кофта… Эмма чувствовала, что мысли совсем расплылись, и лицо Луи стало размытым, возможно нужно было включить свет.

– А как там наш капитан?

Нужно, наверно, выйти отсюда или отправить его.

– Спокойно как вода в стакане, – отрапортовал Луи. Она немного запуталась, кто был в рубке на взлете, и кто сейчас, но сейчас точно Фет, потому что этот в каюте.

«Хорошо у него всё, значит», – мрачно рассудила Эмма и, широко зевнув, спросила:

– Почему в стакане? – она быстро и дёргано заправила кофту и вышла в коридор.

– Ну там вода тихонько стоит. Без колебаний.

Настроение у неё было так себе, хотелось плакать и ещё больше надраться, можно поработать немного. Луи шагал рядом.

– А как же тепловые колебания атомов в решётке?

– Ну если… и их не видно. Подожди, какая у воды кристаллическая решётка? Она же жидкость.

– Атомы там все равно есть, – Эмма зачем-то продолжала спорить. Хотя ей было так плевать!

– Есть, – Луи бодро шагал в сторону лаборатории. Надеется поработать. Боги, Эмме бы просто сейчас рухнуть в кровать, и если не спать, то хотя бы поплакать.

– В решётке стакана.

А стакан стеклянный, а стекло не кристалл, и структура у него не кристаллическая, без дальнего порядка. К чёрту. Эмма тряхнула головой.

В лаборатории за её столом, на её кресле сидел Константин. Сидел развалившись, точно на троне, точно ему тут и надо сидеть.

– Выметайся, – прошипела Эмма, но получилось тихо и жалко.

– Эмм? – Луи глянул на неё испуганно и удивлено. – Ты чего?

– Ничего. – Она зажмурилась. Что ей теперь делать? Что ей чёрт побери делать? – Давай лучше завтра? Прости, – добавила она совсем тихо, глядя на Луи, пятясь к двери.

Тот ободряюще улыбнулся. Капитан… на капитана она смотреть боялась.

– Без проблем. Я… можно мне… – он указал на компьютер.

– Да, – не думая, согласилась Эмма. Ей бы выйти, просто убраться отсюда.

– Ступай за штурвал, – скомандовал Константин. И вышло очень громко, и вышло очень страшно. И Луи и Эмма недоуменно уставились на него, но Эмма сердито, а Луи обиженно, как ребёнок, которого отправили в постель раньше обычного.

– Кэп? Ты чего?

– Фета пора сменить. И ты лучше всех лавируешь в бури.

– Да, кэп.

И Луи кивнул, и Луи ушёл, и дверь закрылась за ним, и в лаборатории стало пусто и звонко, и очень вязко, и страшно. И выйти нужно было Эмме. Ей очень нужно было. Правда! Но вышел Луи, и дверь закрылась, и воздух сделался желтым от ламп, и тугим и сухим, очень сложно таким дышать. И тогда Константин спросил:

– Поговорим?

Эмма на это мотнула головой.

– Поговорим, – сказал он утвердительно.

Она едва могла стоять и вдыхать этот сухой несъедобный от света и цвета, и страха воздух.

– Что ты от меня хочешь? – прошептала она.

– Что я от тебя хочу? – он устал. Звучал устало. И не было ни издёвки, ни злости. Но всё равно страшно. Старая привычка бояться. Спасибо Эва, спасибо Дэвид. Эмма пятилась к двери. Эмма вдохнула и заставила себя остановиться. – Боже, Эмм! Я не… Не хочу, чтобы ты меня боялась. Я неплохой, правда.

– Знаю. – Она опустила голову. Неплохой, что бы ни говорил сегодняшний господин, что бы он сам ни говорил в баре.

– Эмм, посмотри на меня, – попросил он. – Когда ты так… мне кажется, кажется, что ты исчезаешь куда-то, не хочешь видеть меня. Если не хочешь – скажи, хорошо?

– Хочу, – она зажмурилась, потому что в носу защипало, потому что это совсем невозможно теперь.

– Тогда… – он встал и шумно выдохнул. – Почему это так сложно? – Эмма не знала, она всё ещё стояла, прижавшись лопатками к стене. – Я, правда, не хотел тебя обижать. И я плохо понимаю как надо.