Последняя сказка Лизы

Мы вошли в Дом, и Тея продолжала рассказывать, уже разбирая покупки на кухне:

– Во время ливня дождевые воды в горах собираются в специальный резервуар, а потом оттуда по самодельным трубам идут в деревню и распределяются по домам. Очевидно, где-то произошёл то ли обвал, то ли камнепад, который повредил эту систему. Такое редко, но случается. Чтобы найти повреждённый участок, нужно идти по всей трубе в гору. Это далеко и трудно. А наш главный «специалист по проверке» сломал ногу, поэтому всем придётся сидеть без воды и ждать, пока Ян поправится.

Тея хлопнула дверцей холодильника.

– Алекс уже порывался проверить, – продолжала она, – но местные сказали, что он не сможет дойти. Заблудится. Уж не знаю, почему так сказали. Он, вроде, не такой уж бестолковый. Может, конечно, я ослеплена любовью и вижу его в исключительно сияющем свете, но…

– Нет, нет, – успокоила я её. – Он совсем не бестолковый, а даже наоборот… Только…

Мысли настойчиво возвращались к подслушанному разговору.

– Только почему они с таким придыханием говорили про эту Ануш?

– Это как раз совсем не удивительно, – засмеялась Тея. – Ануш – сердце и кровь деревни. К ней стекается вся информации, и она распределяет жизненные потоки. Скрывает в себе деревенские тайны, и знает всё обо всех. Мне кажется иногда, что она – нечто большее, чем местная аборигенка. И что она просто включает дуру, когда притворяется бестолковой сплетницей. Что-то в ней есть такое… Иногда жутковатое. Но я просто её не очень хорошо знаю.

– А сколько ей лет? – спросила я.

– Это тоже сложно сказать. Думаю, за сорок. Или даже больше. У неё есть маленькие внуки, это точно. А иногда мне кажется, что не больше тридцати…

– Как так? – я впервые слышала про женщину, которая может выглядеть с разбросом в двадцать лет.

Нет, конечно, некоторые женщины говорят такое про себя, но это они сами так думают.

– А вот так, – улыбнулась Тея и полезла в шкаф за влажными салфетками. – Тебе просто нужно самой увидеть. Тогда поймёшь.

– Может, она действительно какое-то ирреальное существо? – я ухватилась с удовольствием за новую страшилку, которая могла бы превратиться в сказку, – если даже возраст невозможно определить? Может, она что-то вечное?

– Опять выдумываешь. Семья Ануш живёт здесь с начала времён. Они очень уважаемые старожилы. Какое существо? Её тут с пелёнок знают. В отличие, кстати, от нас. Это мы тут не совсем опознанные существа. Наверное, очень для всех таинственные. Или даже жуткие и ужасные.

Тея сделала страшные глаза.

– Впрочем, – она рассмеялась, и страшные глаза исчезли, – думаю, что жители Аштарака уже все знали даже про тебя, ещё три дня назад, как только твоя усталая нога переступила незримую границу их владений.

– Откуда? – удивилась я.

– Представления не имею, – Тея пожала плечами. – Только с нами так и было. Не успели мы переехать, как поняли, что от Аштарака у нас секретов нет.

– А как вы вообще сюда забрались?

– Сюда сначала семья Джен выдвинулась. Корни у её бабушки здесь какие-то давние. А мы приехали в гости, ну и чтобы помочь Джен с Эриком, который готовился родиться. Сразу и влюбились в это место. Алекс работу быстро нашёл, а Ануш…

– Опять Ануш?!

Эта женщина получалась всегда замешанной во всём.

– Да, представь себе. Именно Ануш сорвала наше объявление на стене магазина и позвонила. Сказала, что у её родственника пустует дом. Родственник новый построил, этот-то совсем на ладан дышит, ну ты видишь, а нам, пока на своё жилье не заработали, сгодится. И аренду мы не платим, просто присматриваем, чтобы совсем не развалился. Ты же знаешь мою детскую мечту: большой уютный дом, где могли бы собираться наши друзья, и всем бы хватило места. Если не считать того, что дом осыпается, мечта практически осуществилась.

В большом промышленном городе Алекс с Лией ютились на двенадцати метрах коммунальной квартиры.

– Дом этот живой, – сказала я тихо. – Просто стар. Но ещё крепок.

Тея просто кивнула.

– Я надеюсь, тебе здесь будет хорошо…

Она внимательно посмотрела на меня:

– Лиз, я больше не могу молчать. Ты приехала в ужасном состоянии. Вся в холодном поту, глаза воспалённые, ввалившиеся. Такие тени под ними, черные-черные. Мы тебя сразу положили спать, и ты спала сутки. Ночью кричала жутко, я тебя будила, поила водой с валосердином, ты пила, засыпала и опять кричала. О каких-то чудовищах, которые преследуют. О том, чтобы Генрих оставил тебя в покое. Кстати, кто такой этот ужасный Генрих?

– Уже никто, – махнула я рукой. – Очень надеюсь, что уже никто.

– Ладно, допустим… Ты потеряла телефон и попросила никому, даже твоему папе и мужу не сообщать, что ты у нас. Вздрагиваешь и боишься чужих людей. Забиваешься в самый дальний угол, когда соседи заходят в наш двор. Лиза?!

– Это социофобия, – пролепетала я. – Просто такая болезнь. Нервы. Несколько дней в тишине и спокойствии – всё пройдёт.

Я не хотела ничего скрывать от Теи. Просто… Просто всё ещё не хотела перекладывать на неё груз своих проблем. Мне хватит нескольких дней. Я никогда не говорила Владу о Тее и Алексе. А если он не найдёт мои следы, то даже смогу перезимовать тут. Тогда всё и расскажу. Позже.

– Понимаешь, – я пыталась быть убедительной. – Когда ко мне подходит незнакомый человек, меня охватывает страх: он не настоящий. Что это какое-то чудовище, которое влезло в симпатичную оболочку. Особенно я боюсь незнакомых мужчин. Когда ко мне обращается кто-то чужой, меня пробивает холодный пот, руки и ноги становятся ватными, горло перехватывает спазм. Да не смотри на меня так! Сама понимаю, что это полная чушь, с чудовищем. Глупость полная. Но что я могу с этим поделать?

– А как ты вообще сюда добралась? В таком-то состоянии…

Билет я брала по интернету. Один раз, не помню, где именно, мне стало очень плохо. Может, в самолёте, может, на улице. Даже, кажется, потеряла сознание. Кто-то сунул мне под нос ватку с нашатырём, я очнулась. Но лица вокруг сливались в одно серое пятно, не знаю, кто это был. В смысле, кто привёл меня в чувство. Я просто шла, шла, шла дальше. Куда-то садилась, кому-то показывала билеты, паспорт. На каком-то автомате. Вообще плохо помню, как добралась.

Только как забилась в самый дальний угол электрички. После мучительного шума аэропорта наслаждалась пустотой: два или три человека сидели где-то очень далеко, на другом конце вагона. Натянутые нервы, видимо, расслабились, стало болезненно сонно. И, засыпая, я смотрела в окно сквозь ослепительное солнце. На непривычные взгляду пальмы, ютившиеся по склонам гор городки, белые арки и мосты, на голубую полосу уже осеннего моря. А в голове как заезженная пластинка крутилось:

Если выпало в империи родиться,

Лучше жить в провинции, у моря…

Ком давил. Давил, давил горло…

И я всматривалась в эту прекрасную солнечную даль, все ещё надеясь, что он не послал своих демонов вслед за мной…

Тея вздохнула:

– Ладно, не буду пытать. Приходи в себя…

И принялась звонить Алексу, чтобы он не забыл купить большие баллоны с водой.

Выпалив необходимые распоряжения, Тея замолчала, набирая воздуха для новой тирады, и вдруг как-то странно застыла. Очевидно, Алекс, воспользовавшись паузой, сказал нечто необычное. И голову даю на отсечение: новость не была приятной. Уголки рта подруги поползли вниз, меж бровей треснула складка.

– Да как же… Вот же… Мы можем… Ладно, пока. До вечера.

– Что там случилось? – испуганно спросила я, когда Тея закончила хватать ртом воздух.

– Наш квартирант, – вздохнула она.

Краска возвращалась на лицо Теи.