Кукольная королева

Что ж, если это единственный путь, придётся рискнуть. В конце концов, пусть Таша и оборотень, но особого зла за собой не помнит…

Только тут она поняла, что одуванчики заливают Равнину тусклой желтизной – не закрываясь даже в ночи.

Наспех умывшись, Таша смазала лекарством поджившие руки. Перевязав ладони чистыми тряпицами, натянула перчатки поверх; закидывая сумку на плечо, почти тоскливо оглядела комнату, подарившую ей пару часов блаженного забытья.

Первое, что она увидела, когда спустилась вниз, – русоволосую макушку дэя, который любезно беседовал с трактирщиком. Потом дэй обернулся, и Таша замерла в замешательстве: воображение вчера дорисовало ей пожилого брюзгу с брюшком и чётками в пухлых пальцах, но незнакомцу на вид было чуть за тридцать. Ни чёток, ни тяжёлых одежд – серебряный крест, чёрная фортэнья[9 - Приталенная ряса с пришитой накидкой на плечах, с рядом пуговиц по центру – от середины стоячего воротника до верхнего края юбки (алл.).] и широкий шёлковый пояс, концы которого почти касались земли.

– Доброе утро.

Голос был учтивым, спокойным, тихим. Лишённым всякого пафоса, окрашивавшим слова дивным певучим выговором. Таша почти видела, как эхо этих слов сияет золотистыми искрами.

Вместо ответа она попыталась опуститься на колени, чтобы поцеловать святейшую руку – привычка, которую прадмунтский пастырь накрепко вбил в головы своей паствы, – но дэй легко удержал её за плечи.

– Не надо. Я же не святой. – Подняв взгляд, Таша увидела, что дэй улыбается. – Меня зовут Арон Кармайкл.

У него было удивительно привлекательное лицо. Ямочка на подбородке, родинка на щеке, манящее благородство в простоте правильных черт. Зеленоватые лучистые глаза. Таше не раз приходилось слышать про «лучистые глаза», однако в жизни таковых видеть не доводилось: глазам не свойственно лучиться, не отражая лучи извне. Но его глаза действительно сияли, в них искрился тёплый внутренний свет, и за этим светом таилось что-то очень… располагающее.

Такому человеку любой без вопросов, с радостью отдал бы свой кошелёк, если б только потребовалось.

– Таша… Тариша Фаргори.

– Фаргори-лэн. – Дэй отпустил её, и Таша потупилась: нечего смущать человека пытливым взглядом. – Позвольте мне сразу перейти к делу.

– Делу?

– Видите ли, я направлялся в Заречную по одному поручению, но по дороге…

– Волки. Я слышала.

– Вот как. Полагаю, вы также держите путь в Заречную?

Таша кивнула, не видя причин скрывать.

– К сожалению, средств на коня у меня нет, а дело моё не терпит отлагательств. Я должен быть в тамошнем Пограничном сегодня, и буду вам очень признателен, если вы согласитесь меня подвезти.

От изумления Таша всё-таки подняла глаза.

– Заплачу, сколько потребуется, – смиренно добавил дэй. – В пределах разумного, конечно. А юной девушке опасно путешествовать одной, тем более ночью.

Таша растерянно поправила ремень сумки, норовившей сползти с плеча.

Подвезти, значит… только вот с чего он ждал её в непробудную рань? Почему решил ехать именно с ней? Услышал, как она договаривается с трактирщиком? Узнал, откуда она едет? Но трактирщик не будет рассказывать то, о чём запрещает говорить конюху.

А если он заодно с…

– Извините, святой отец, но вынуждена отказать, – ответила Таша чуть резче, чем собиралась. – У меня нет времени на…

Выражение, которым её резкость отразилась на его лице, заставило её запнуться.

Глаза напротив не то чтобы омрачились, нет: не было в них и намёка на мрак, досаду, злость. Просто свет их стал невыразимо грустен – и эта грусть кошачьими когтями прошлась по сердцу.

– Я должна…

…а с другой стороны, почему нет? Принц выносливый. Похитители не торопятся, да и обгоняют её ненамного. Дэй на злодея не похож, к тому же Ложные Земли – не самое подходящее место для злодейств. Вдвоём ехать, конечно, не очень удобно, но как-нибудь справятся. Наверное, для путешественников это нормально, за плату брать попутчиков. Просто Таша не знает. Первый раз странствует, как-никак.

А раз так…

– Хотя, – беспомощно проговорила Таша, – если вы быстро соберётесь…

– Мне нужно лишь зайти за вещами. – Дэй чуть склонил голову. – Сердечно благодарю, Фаргори-лэн.

Таша мрачно следила, как дэй хромает вверх по лестнице: стараясь не обращать внимания на отчаянные крики голоса разума о том, что его хозяйка сошла с ума.

Она была не единственной, кто следил за её новообретённым попутчиком без особого воодушевления.

– Господин Рикон, что вы с ним не поделили? – поинтересовалась знакомая служанка, вынырнув невесть откуда. – Как его завидите, так злее града становитесь.

– Будь я молоденькой девушкой, никуда бы с первым встречным не поехал, – буркнул трактирщик. – Да тем более ночью.

– Так то ж дэй, господин. Они уж точно люди порядочные.

Таша провела рукой по лбу, будто это могло разогнать сонную паутину, опутавшую сознание, стиравшую грань между грёзой и явью. Казалось, Таша так толком и не проснулась. Может, и в самом деле не проснулась?.. Это бы объяснило, почему она взвалила на себя ещё и дополнительную обузу.

Но нет, она не спит.

Осознание этого факта и злость на треклятую сердобольность заставили Ташу досадливо кинуть ключ на стойку.

– Хотя, – добавила служанка, – я к такому дэю на исповедь ни в жисть не пошла бы.

– Это ещё почему?

– Пока каяться буду, в мыслях раз десять согрешу.

Трактирщик только крякнул.

– А что? И лицом хорош, и поджарый, и плечи вон какие, и ряса эта его так обтягивает… и кажется на редкость приличным человеком. Даже для дэя.

– Кажется ей, – горестно заметил старик. – Грешки, тёмные пятна… у каждого есть. Когда их не замечаешь, то их скрывают. Когда их скрывают – хотят казаться не тем, кем ты есть. А когда кто-то хочет казаться не тем, кто… А, бабы! – возвращая ключ на законное место, трактирщик надел колечко на гвоздь так зло, что до Таши донёсся сердитый звон. – Всё равно не поймёте.

Посмотрел на Ташу – с извинением – и сухо велел служанке:

– Марш в комнату. А то отправлю полы драить, раз тебе делать нечего, кроме как болтать.

В молчаливой обиде поклонившись, девушка скрылась в подсобке.

– Счастливого пути, – трактирщик уткнулся в гостевую книгу, – Фаргори-лэн.

Разговор был окончен.