Письмо офицера

– В самом деле, свежий воздух мне не повредит. – Элен успокаивающе погладила отца по плечу и первой вышла во двор.

Лишь в чайном домике она заметила, что Виктор Андреевич так и придерживает снятый сюртук в тщетной попытке отряхнуть его от пыли брусчатки. Испачканный котелок обнаружился на столике, а под ним Элен разглядела запечатанный конверт.

– Какие бумаги вы запрашивали у господина полковника?

Бросив свои потуги, Виктор повесил сюртук на спинку стула, прикрыл ближайшее окно от сквозняка, для чего ему пришлось вновь выйти на улицу и защелкнуть ставни, и только после этого сел напротив. Печать на конверте сломалась с тихим хрустом.

– Я просил предоставить данные об участниках битвы на Кушке. При вооруженном конфликте с иностранными войсками всегда есть риск предательства – люди Романа Аркадьевича должны отслеживать подобные возможности и, по мере сил, пресекать или контролировать их. Если кто-то попал в зону их внимания, этот человек будет нашим первым подозреваемым.

– Отчего-то мне кажется, что вы уже предполагаете, кто это будет.

Виктор улыбнулся одними глазами.

– Вы угадали.

– Вы обещали все мне рассказать, – напомнила ему Элен.

– Для начала стоит убедиться в своих подозрениях – не мне вам об этом говорить. Не торопитесь, Елена Павловна.

– Промедление подобно смерти, – парировала она. – Вам ли об этом не знать.

Несколько раз кашлянув, дабы скрыть смех, Виктор Андреевич пронзил ее внимательным взглядом, фыркнул себе под нос и развернул документы.

Несколько листов содержали донесения агентов. Десяток бумаг описывал в деталях произошедшую битву, а длинный список перечислял всех участников боя с пометками о погибших. Отыскав фамилию поручика Милославского, Виктор задержал на нем палец. Рядом с именем значилась пометка о смерти в бою.

Развернув очередной лист, он склонился над ним, чистые глаза заскользили по бумаге, выискивая ему одному известную истину, и Элен невольно задумалась, что все же заставило его пойти на службу в полицию. Да, несправедливость по отношению к его деду имела место, но в подробности Виктор Андреевич не вдавался, а она посчитала бестактностью об этом спрашивать. Теперь же ее мучило любопытство.

Будто почувствовав ее взгляд – или, быть может, попросту догадавшись, что она неотрывно за ним наблюдает, – Виктор Андреевич поднял голову и наклонился ближе к ней, положив листок между ними. В полумраке беседки Элен увидела строки письма.

– Как вы думаете, что это?

Она придвинулась поближе, тут же почувствовав, как защекотало кожу от чужого присутствия.

– Чье-то донесение?

– Почти, – кивнул Виктор. – Это ответ представителя эмира на ультиматум генерала Комарова – тот самый ответ, который привел генерала в ярость. Прочтите предпоследний абзац.

Элен прищурилась.

– «Таким образом, мы отказываем в признании оазиса Панджшех территорией Российской империи, а также отвергаем предложенный ультиматум. От себя, как представителя великого эмира, также добавлю, что наши солдаты полностью разделяют описанную мной точку зрения и будут защищать наши земли – у всех нас одна общая цель, а перевал найдется. В силу вышесказанного и уповая на благоразумие русского командования, от лица великого эмира предлагаю вам увести русские войска и оставить земли Афганистана в их прежней неприкосновенности…".

В беседке повисло молчание. Встретив ее недоуменный взгляд, Виктор Андреевич выразительно выгнул бровь.

– Ничего не замечаете?

– Хотя бы намекните, что мне искать…

– Знакомую присказку, – терпеливо пояснил Виктор. – Была бы цель, а перевал найдется.

– Вчера так выразился полковник Вересков, – вспомнила Элен.

– Ваша правда. Это афганская поговорка. После нашей вчерашней беседы с господином полковником я подумал, что на афганской земле наши солдаты могли часто слышать такие поговорки и просто их запомнили. Но позже мне вспомнилось, что Гордей Михайлович и сам принимал участие в переговорах с представителями эмира – следовательно, мог получать и передавать информацию, практически не таясь.

– Но в таком случае для чего бы ему было нужно сражение, если он сам служил афганцам?

– Возможно, он служил не им, а третьей стороне, – бесстрастно предположил Виктор. Элен вдруг осенило.

– Британская империя!

– Именно. После того сражения отношения наших держав осложнились, до открытой войны не дошло лишь чудом. Вполне вероятно, что передавая информацию англичанам, полковник рисковал выдать себя афганцам. А действия Британской империи едва ли пришлись бы им по душе.

– И все же… Это лишь наши предположения! Признаться, мне сложно в это поверить…

– Я понимаю. Однако вспомните текст письма поручика вашему отцу. То, с какой осторожностью он подбирал слова, где находился во время боя… Все это могло указывать на то, что убийца, о котором идет речь, вовсе не рядовой солдат. К слову, помните, мы предполагали, что убитый в лагере солдат мог быть посыльным? В списках погибших значится унтер-офицер Колокольцев, сопровождавший Верескова во время его переговоров. Сами переговоры проходили без Колокольцева, но он вполне мог что-то заподозрить. Но что более странно: по словам свидетелей Колокольцева последний раз видели вечером за два дня до боя. Письмо поручик Милославский написал за день до сражения. А уже после сражения Колокольцев был посмертно признан его участником. Думаете, подобное можно было бы устроить без ведома командира?

– А если это совпадение?

– Раз так, я могу добавить еще одно. Напомните, во что любит играть ваш отец?

– В шахматы, – не раздумывая, отозвалась Элен.

В следующий миг ее настигло новое озарение. Яркие лучистые глаза удивленно распахнулись, точеные губы приоткрылись, выпустив изумленный вдох.

– Вы хотите сказать…

– Я ничего не хочу сказать, – поспешно прервал ее Виктор. – Однако ваш отец отмечал талант Милославского именно в игре в шахматы, а не в карты. Разумеется, людей, которые любят и шахматы, и карты в одном только Петербурге несколько сотен, если не тысяч. Стоит ли говорить, сколько любителей по всей империи.

– Но тогда я не понимаю…

– Слишком много совпадений. А на своей службе я привык, что цепочка совпадений всегда приводит к закономерности.

Они помолчали, затем Элен тихонько шевельнулась.

– Что мы теперь будем делать?

– Вы – ничего.

– Виктор Андреевич, перестаньте…

– Елена Павловна, это все слишком далеко зашло. Я обещал вам все рассказать, я это сделал, но меня не покидает чувство, что это было моей ошибкой.

– Я убедила отца обратиться к вам, поскольку знала, что вы не подведете, – возразила Элен.

В ответ Виктор дотронулся до ее руки, нежно погладил пальцы и поцеловал их, аккуратно сжав в своей ладони.

– Ни за что на свете я вас не подведу, слышите? – неожиданно прошептал он. – Но ничто не заставит меня поставить ваше благополучие под угрозу. Потому мне остается только надеяться, что однажды вы простите мне все мои недомолвки и спорные поступки.

– О чем вы?..