В замочной скважине мелькнула полоска света: Юлия Владимировна отняла ухо.
– Не слышу песни,– обратилась она к стоящим в коридоре,– пока тишина внутри.
Она снова приложила ухо. Луч тусклого больничного света исчез.
Глаза привыкали к темноте. И вот уже девушки видели друг друга. А Вера – ещё и воспалённые, болезненные глаза Игоря Валентиновича. Замочная скважина снова приоткрылась, маленькой искоркой свет задержался на этих глазах: они смотрели на Веру – прямо, выразительно, требовательно. Короткой вспышкой луч коснулся ножа, но, словно отрезанный лезвием, отвалился от металлической поверхности. Снова стало темно.
– Запели,– прокомментировала Юлия в коридоре, плотнее прижимая ухо к скважине.
Ночка тёмная до края
Расстелила небеса,
С блеском звёзды отражает
Полуночная роса…
Вера по дороге освежила в памяти текст и теперь выводила строчку за строчкой. Таня поневоле заслушалась: голос поющей был тихий, но мелодичный, а песня завораживала.
Туча шла над перелеском
И украла втихаря
Драгоценную подвеску —
Полумесяц янтаря…
Игорь Валентинович за Таниной спиной зашевелился. Он подпевал: одними губами, лишь отдельные слоги иногда прорывались сипением и присвистом из обезображенной недугом гортани.
Сердцем в ветках бьётся птица,
Сердце бьётся – птица в точь.
Отчего душе не спится
В эту радостную ночь?
Вера пела, цепляясь за пуговицу от волнения всё крепче и крепче, будто та – балласт на воздушном шаре и не позволяет девушке далеко оторваться от заданного темпа, верной тональности и нот.
Потому что ты – мой лучик,
Для тебя я – не совру! —
Дотянусь рукой до тучи,
Полумесяц отберу!
Сипение старика сменилось всхлипами. Он плакал почти беззвучно, с редким присвистом. И вдруг наступила тишина. Вера не успела начать новый куплет, а пациент за Таниной спиной прекратил всхлипывать. Он ослабил хватку, Танину шею больше ничто не удерживало. Игорь Валентинович сделался невероятно тяжёлым и сполз с Таниного плеча на пол. Девушки оказались друг к другу вплотную . Нож звякнул о кафель.
@Poem =
Ночка тёмная до края
Расстелила небеса,
Я сегодня, засыпая,
Вижу лишь твои глаза…[1 - Стихи автора]
– Я сегодня, засыпая, вижу лишь твои глаза…– Вера замедлилась, растянула последние несколько слов и замолчала. Игорь Валентинович, недвижимый, сидел на полу. Таня постучала в дверь.
– Ну что? – Юлия Владимировна энергично распахнула створку.– Напелись?
– Он умер.
Таня не могла двинуться с места. Вера осторожно вышла из чулана и встала за спинами собравшихся в коридоре.
– Ты сейчас домой иди, Тань,– медленно заговорила начальница.– Я за тебя ночь отдежурю.
Таня кивнула. Казалось, несчастный старик так крепко сжал её, что выдавил из ноющего тела душу. И это новое – бездушное – тело не знало, как реагировать на случившееся.
– Девушка, вы уж простите, что всё так вышло,– неуклюжий зять Игоря Валентиновича тронул Таню за рукав халата.
– Ты ей ещё денег в качестве моральной компенсации предложи,– одёрнула жена.– Это её работа – с психами возиться! Когда можно забрать тело?
– Терпение, через пять минут я всё вам расскажу,– Юля взяла подругу под локоть.– Ступай, Танюш, выспись. Проводишь? – обратилась она к Арсению.
– Провожу.
* * *
– Спасибо,– сказала Таня, когда мы втроём вышли на больничный пандус. Она надела мой джемпер, накинула Верину кофту, но всё равно не могла согреться.
– Не за что,– ответила Вера,– ты однажды спасла Арсения, а я помогла тебе. Если между мной и Арсением что-то сложится, я буду рада, что отдала один из его долгов.
–Я спасла Арсения? – растерянно произнесла Таня.
– Да, я рассказал Вере про анафилактический шок,– я почувствовал, что краснею под Таниным взглядом. Сам не знаю, зачем наврал. И почему именно про анафилактический шок. Недавно по телику про него рассказывали – вот и запомнилось. Ну не объяснять же Вере, что Таня её… соперница?
– Ах да, анафилактический шок…– Таня закивала. То ли подыграла, то ли была в таком состоянии, что её можно было убедить в чём угодно.
– Я не уехал,– шепнул я Тане, когда Вера по обычаю оказалась на несколько шагов впереди нас.
– Я вижу. Но давай не сейчас, Арсенька. Правда.
– Можно я приду к тебе как-нибудь в гости?
– А когда было нельзя?