Пророк

Пророк
Фёдор Шаплыко

Российский учёный, имеющий эзотерические познания, во время отдыха в Египте встречает необычного парня. Признаки указывали на то, что молодой парень – Махди (последний преемник пророка Мухаммеда). По возвращению в Москву россиянин, находящийся под сильным впечатлением от встречи, углубляется в изучение темы Махди. Для прояснения ситуации в Египет вскоре направляется подготовленный человек, который должен выяснить, кем же по сути является встреченный российским учёным парень.

Пророк

Фёдор Шаплыко

© Фёдор Шаплыко, 2018

ISBN 978-5-4493-1267-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1. Иван Масленников

Иван Христофорович Масленников на самолёте возвращался из столицы Египта города Каира на родину, в Москву. Ивана Христофоровича, доктора филологических наук, бывшего сотрудника института стран Азии и Африки Московского государственного университета, одолевали двоякие чувства. С одной стороны, Масленников испытывал чувство удовлетворения и оптимизма. В Каире Ивану Христофоровичу неожиданно удалось выяснить для себя то, что едва не повергло его, человека любопытного, с научным складом ума, в шок. С другой стороны, каждый раз, вспоминая увиденное в Каире, Иван Христофорович, испытывал душевный трепет и чувство волнения. Пребывание в столице Египта, кратковременный отдых в стране фараонов, дали Масленникову новые силы и свежие впечатления. Поездка в Каир изменила многое в мироощущении Ивана Христофоровича. Воспитанный в духе советского атеизма, Иван Масленников всё чаще стал думать о вере, о душе, о вечном. Своими чувствами, внутренними переживаниями бывший советский учёный не спешил делиться с другими людьми. Находясь под сильным впечатлением от поездки в Египет, Иван Масленников, ещё находясь в самолёте по пути в Москву, настраивался на серьёзную аналитическую работу. Своеобразный вызов, брошенный судьбой, российский учёный не мог не принять. Иван Масленников, которого одолевал научный азарт, испытывал неподдельный интерес к «египетскому чуду».

Самолёт из Каира с Иваном Масленниковым на борту приземлился в аэропорту Шереметьево во второй половине дня. В столичном мегаполисе стояла теплая солнечная погода. Шла первая неделя августа. Оживлённая атмосфера аэропорта, яркие лучи солнца, безоблачное небо вселяли в людей радость и оптимизм. В безостановочном людском потоке аэропорта, казалось, нет никому дела до внутренних чувств и переживаний одного человека, спускавшегося с траппа самолёта. Никто из многочисленной людской толпы Шереметьево и не подозревал, что бывший советский учёный нёс в себе тайну, способную пролить свет без малого на судьбу всего человечества.

В Шереметьево Ивана Масленникова встречал Аркадий Петрович Столыпин, давний товарищ.

– С прибытием, – пожимая руку Ивана Масленникова, произнёс Столыпин. – Как полёт? Всё прошло нормально?

– До сих пор не могу привыкнуть к тропической жаре, – поделился своими впечатлениями Масленников. – В Москве будет возможность немного перевести дух. Наверное, я уже стал старым для таких экстремальных путешествий. Жара под сорок – это не для меня.

– Надо было побольше в бассейне понежиться, на красивых девочек позаглядывать, – шутя, заметил Столыпин. – Ты, Ваня, жару бы и не заметил.

– Это всё благодаря тебе, Аркаша, мне пришлось особенно хорошо отдохнуть в Каире, – произнёс Масленников. – Каждый раз, прибывая в этот город, что-то новое для себя узнаю. Не хочу терять ни минуты. Уж больно много интересного и любопытного. Всё так и манит, и привлекает к себе. Восточный колорит порой меня просто сводит с ума. В арабском городе я чувствую себя совершенно по-иному. Мои временные рамки сдвигаются. Я на некоторое время теряю временную ориентацию и, вообще, причастность к западной реальности.

– Ну, это ты почти каждый раз так говоришь, когда возвращаешься с Востока, – попытался отрезвить Масленникова Аркадий Столыпин. – Просто в тебе говорит голос азартного учёного, человека, стремящегося каждый раз узнать что-то новое.

– Нет, Аркадий. На этот раз всё было иначе. Совершенно иначе, – загадочно произнёс Масленников.

– У тебя были в Каире неприятности? – поинтересовался Столыпин. – От тебя не было на счёт этого никаких сигналов в наше посольство.

– Ты хочешь сразу всё узнать, не добравшись до моего дома? – осторожно произнёс Масленников, усаживаясь в машину Столыпина. – Всему своё время.

– Ну что же, не будем предвосхищать события, – спокойно сказал Столыпин, садясь за руль автомобиля, своего Renault.

– Скажу сразу, – неожиданно произнёс Масленников, сидя на заднем сиденье автомобиля Столыпина. – Твоё маленькое задание выполнил. Признаюсь, хоть и не в первой, но всё равно как-то жутко было.

– Ты молодец. Как всегда, справился отлично, – постарался поддержать и успокоить Масленникова Столыпин.

– Если бы не один случай… Короче, забыть мне мои переживания, связанные с твоей очередной просьбой, помогли, если вдаваться в тавтологию, другие переживания. И я сейчас не знаю, какое из этих двух переживаний сильнее.

– Ты, брат, меня заинтриговал, – ироничным тоном произнёс Столыпин.

– Дома расскажу, – пробормотал Масленников.

Аркадий Петрович Столыпин был родом из Рязани, из семьи государственных служащих. В школе Аркадий Столыпин учился успешно. Своими силами поступил на физико-математический факультет Московского государственного университета, где и познакомился с Иваном Масленниковым. Масленников учился на филологическом факультете, был коренным москвичом. Казалось, что могло сближать двух парней, которые учатся на разных факультетах, живут в разных районах Москвы и родились в разных городах России? Объединяло двух молодых парней общее увлечение… таинственным, сверхъестественным. В студенческие годы Аркадия Столыпина привлекали необъяснимые с точки зрения современной фундаментальной науки паранормальные явления. Склонность к нетрадиционному в науке имел и Иван Масленников. Сначала ребята не могли друг другу признаться в нетривиальности своих научных взглядов – в Советском Союзе делать публично это было не принято. Тем не менее, приверженность единым устремлениям сближало двух молодых людей. Иван Масленников и Аркадий Столыпин подружились, и своей дружбе оставались верными всю жизнь. Увлечённость наукой помогла Столыпину и Масленникову поступить в аспирантуру Московского университета, и в последствии успешно заниматься научной деятельностью. Сложное время переходного периода в России заставляло многих научных работников искать дополнительные заработки. Иван Масленников стал заниматься дополнительными нетрадиционными видами деятельности – астрологией, предсказаниями будущего. Со временем сблизился с членами тайных обществ, стал с ними сотрудничать. Аркадий Столыпин остался приверженцем более традиционных видов деятельности. Столыпин имел обширные связи в научном мире, это делало его привлекательным для сотрудничества со спецслужбами. В конце 90-х годов Столыпин стал одним из учредителей фирмы, занимавшейся инновационной деятельностью. В фирме работали и двое сыновей Столыпина. Одновременно Аркадий Столыпин продолжал сотрудничать с Московским университетом и (негласно) со спецслужбами. Столыпин не один раз частично оплачивал поездки Ивана Масленникова в страны Ближнего Востока за выполнение «небольших просьб». Иван Масленников всегда соглашался, так как считал такие «небольшие просьбы» «невинными». Кроме того, выполнение «небольших просьб» Столыпина добавляло поездкам Масленникова больше любопытства и азарта. Об подстерегающих опасностях Иван Масленников почти никогда не задумывался. Интуитивный поиск чего-то необыкновенного, таинственного, загадочного закрывал глаза коренному москвичу на возможные опасности. Но так продолжалось до последней поездки в Египет.

– Ты знаешь, так приятно чувствовать себя спокойным, ничем не обременённым. Почему мы не замечаем гармонию в мире, постоянно её нарушаем? – неожиданно произнёс Масленников, находясь со Столыпиным в своей квартире.

– Ты стал как-то загадочно говорить. Наверное, ты переутомился, – спокойно сказал Столыпин. – Тебе надо пару деньков отдохнуть. Всё-таки ты столько поработал в Египте.

– Вот твой микрочип. Я проверял. Всё получилось, – вручая Столыпину микросхему, сказал Масленников.

– И всё-таки мне кажется, что ты так хорошо никогда ещё не выглядел в последнее время, – произнёс Столыпин.

– Ты прав. Мне действительно очень хорошо. Я просто раздавлен… жизненными обстоятельствами. Мне кажется, всё, что я делаю, бессмысленно, простая суета, а правда кроется где-то рядом, она проще, чем нам кажется.

– Тебе в пору трактаты писать, Ваня. Мы, простые люди, не в состоянии что-либо изменить. Ход истории идёт свои чередом. Мы просто плывём по течению, лишь пытаясь кое-как изменить наш собственный курс. Но разве нам под силу что-либо существенно изменить в судьбе многих людей на земле?

– Вот видишь, и ты начал немного философствовать, подпевая мне, – прервав Столыпина, произнёс Масленников. – Ты так говоришь, а сам думаешь, что вот Масленников немного того, перегрелся на жарком египетском солнце.

– Давай лучше кофейку попьём. Я приготовлю, – предложил Столыпин. – Надо успокоиться. Я думаю, в чашечку можно немного коньяка или амаретто налить. Что скажешь?

– Вот ты, Аркадий, ничего во мне странного не замечаешь? – неожиданно спросил Масленников.

Столыпин, заваривавший кофе, после небольшой паузы, произнёс:

– Ты хочешь знать правду?

– Да, – коротко ответил Масленников. – Мне просто с практической точки зрения интересно знать, как я выгляжу внешне.

– Выглядишь ты просто прекрасно, я тебе уже говорил, – едва закончил говорить Масленников, произнёс Столыпин. – Я скажу больше: ты будто бы сияешь… С чего бы это вдруг? Ты что, свою любовь в Каире встретил?

– Я встретил в Каире то, что, возможно, не поддаётся научному объяснению.

– И что же это было? – наливая кофе в чашки, спросил, едва скрывая своё любопытство, Столыпин.

– Это был человек, или, точнее говоря, что-то вроде божественного посланника в человеческом облике.

Неожиданные слова Масленникова заставили Столыпина, затаив дыхание, насторожиться.

– Значит это так сильно изменило твоё настроение? – спросил заинтригованный Столыпин. – Может тебе всё показалось?

– Нет, Аркаша, – спокойно произнёс Масленников. – Я можно сказать серьёзно влип.

Столыпин старался не перебивать своего товарища, внимательно его слушая.

– Я всё отчётливее это понимаю, – продолжал говорить Масленников. – Как говорится, за что боролся, на то и напоролся.

Наступила небольшая пауза, после чего Масленников продолжил.

– Теперь я понимаю, что моё увлечение астрологией и всем прочим таинственным, паранормальным, прошло для меня не бесследно. Я сам сделал свой выбор, и теперь мне не на что пенять.

– Ты о чём-то сожалеешь? – спросил Столыпин.