Дюна

Джессика обнажила нож. О, как он блестел! Направив его острие на Мейпс, она увидела, что женщину охватила не паника, не смертельный ужас – нечто большее.

«Острие отравлено?» – подумала Джессика. Подняв кончик ножа, лезвием она осторожно провела над левой грудью Мейпс. Из царапины обильно выступила кровь, сразу же остановившаяся. «Сверхбыстрая коагуляция, – поняла Джессика, – мутация, способствующая сохранению влаги».

Она вложила крис в ножны и сказала:

– Застегнись, Мейпс.

Мейпс, дрожа, повиновалась. Синие глаза без белков смотрели на Джессику.

– Ты наша, – пробормотала она, – ты – та самая.

У входа вновь застучали, разбирая новую партию груза. Мейпс схватила вложенный в ножны клинок и спрятала его в складках одежды Джессики.

– Того, кто увидит этот нож, следует убить… или очистить, – оскалилась она. – И вы знаете это, миледи.

«Да, теперь знаю», – подумала Джессика. Грузчики вышли, не заходя в Большой зал. Мейпс взяла себя в руки и произнесла:

– Тот, кто видел крис, но не прошел очищение, не может оставить Арракис живым. Никогда не забывайте этого, миледи. Вам мы доверяем крис. – Она глубоко вздохнула. – И пусть свершится должное. События нельзя торопить. – Она глянула на штабеля ящиков и другое добро вокруг них. – У вас хватит работы здесь, пока не настанет наше время.

Джессика заколебалась. «Пусть свершится должное» – это была особая фраза из набора заклинаний Миссионарии Протективы, означающая: «Преподобная Мать грядет, чтобы освободить вас».

«Но я же не Преподобная Мать, – подумала Джессика, и вдруг ее осенило: – Преподобная! Они использовали здесь эту легенду! Значит, Арракис – поистине ужасное место!»

Повседневным тоном Мейпс сказала:

– С чего мне следует начать, миледи?

Инстинкт велел Джессике поддержать этот тон. Она произнесла:

– Вот портрет старого герцога, его надо повесить на стену столовой. Голова быка должна быть закреплена напротив портрета.

Мейпс подошла к голове.

– Такую голову носил на своих плечах громадный зверь, – сказала она и нагнулась. – Должно быть, сперва придется счистить вот это, не так ли, миледи?

– Нет.

– Но здесь же грязь на рогах.

– Это не грязь, Мейпс, а кровь отца нашего герцога. Эти рога обрызгали прозрачным фиксирующим составом через несколько часов после того, как этот зверь убил старого герцога.

Мейпс выпрямилась:

– Вот как.

– Просто кровь, – сказала Джессика, – засохшая. Пусть кто-нибудь поможет тебе повесить вещи. Эти отвратительные штуки тяжелы.

– Вы думаете, меня обеспокоила кровь? – спросила Мейпс. – Я из пустыни и видела достаточно крови.

– Я… заметила это, – согласилась Джессика.

– В том числе и собственной, – добавила Мейпс. – Куда больше, чем от вашего крошечного пореза.

– Было бы лучше, если бы я порезала глубже?

– Ах, нет! Воды тела и так слишком мало, чтобы попусту выпускать ее в воздух. Вы поступили правильно.

Джессика, следя за тоном и словами, подметила глубокий подтекст в выражении «вода тела». Вновь ее охватило уныние при мысли о важности воды на Арракисе.

– Как следует разместить эту прелесть на стенах зала, миледи? – спросила Мейпс.

«Практичная женщина», – подумала Джессика и сказала:

– На твое усмотрение. Большой разницы нет.

– Как вам угодно, миледи. – Мейпс нагнулась, начала снимать остатки упаковки и холста с головы.

– Ты убил старого герцога? Надо же! – нараспев сказала она.

– Прислать грузчика в помощь тебе? – спросила Джессика.

– Я управлюсь, миледи.

«Да, она управится, – подумала Джессика. – Что в ней заметно, в этой фрименке, так это привычка управляться самостоятельно».

Ощутив на груди холодок криса, Джессика подумала о долгой цепи планов Бинэ Гессерит, звено которой было здесь, перед ней. Эти планы позволили ей избежать смертельной опасности. «События нельзя торопить», – сказала Мейпс. Однако само течение их словно бы затягивало Атрейдесов на Арракис, и это рождало в душе Джессики дурные предчувствия. Все приготовления Миссионарии Протективы, все тщательные проверки этой, слагающейся в дом груды камней, не могли ослабить дурные предчувствия.

– А когда ты повесишь портрет и голову, начни распаковывать ящики, – сказала Джессика. – У входа дежурит человек, отвечающий за груз. У него все ключи, он знает, как разместить вещи. Забери у него ключи и список. Если будут вопросы, ищи меня в южном крыле.

– Как прикажете, миледи.

Джессика отвернулась с мыслью: «Пусть обход Хавата и показал, что резиденция безопасна, – сейчас это не так. Я чувствую это».

Желание немедленно увидеть сына охватило Джессику. Она направилась к сводчатому проходу в обеденный зал и семейные покои. Она шла все быстрее и быстрее, наконец почти побежала.

Позади нее в зале Мейпс приподняла голову и поглядела в удаляющуюся спину.

– Конечно, та самая, – пробормотала она. – Бедняжка.

– Юэ! Юэ! Юэ! – повторяем мы. – Тысячи смертей мало для этого Юэ!

    Принцесса Ирулан. «История Муад'Диба для детей»

Дверь была распахнута настежь, и Джессика влетела в комнату с желтыми стенами. С левой стороны оказался покрытый черной шкурой небольшой низенький диван, два пустых книжных шкафа. Справа, обрамляя другую дверь, помещались такие же книжные шкафы, стол с Каладана и три кресла. У окон спиной к ней стоял доктор Юэ, внимательно рассматривавший окрестности.

Джессика еще раз неслышно шагнула вперед.

Она заметила, что пиджак Юэ помят, у левого локтя белеет пятно, словно он прислонился к мелу… Как будто на скелет из палочек напялили великоватое черное одеяние, так что со спины доктор казался карикатурной фигурной марионеткой в руках кукольника. Только голова с длинными эбеновыми волосами, перехваченными на плече кольцом школы Сукк, казалась живой и слегка шевелилась вслед каким-то движениям за окном.