Дюна

– Мы вступили на новый путь. Следует учитывать это.

– Как прикажете, сир.

– Мы обязаны вам, доктор Кайнс, – сказал Лето. – И эти костюмы, и заботу о нас… я не забуду.

Внезапно, повинуясь порыву, Пол произнес цитату из Оранжевой Католической Библии:

– «Дар благословляет дающего».

В утреннем воздухе слова прозвенели, пожалуй, громковато. Эскорт из фрименов, остававшийся на корточках в тени у дома, повскакивал, не скрывая возбуждения. Один из них громко выкрикнул:

– Лисан аль-Гаиб!

Кайнс обернулся, резким движением руки отослал свою свиту назад. Бормоча что-то, они отступили подальше к зданию.

– Очень интересно, – проговорил Лето.

Жестко глянув на герцога и Пола, Кайнс произнес:

– Туземцы пустыни весьма суеверны. Не обращайте на них внимания. Они не причинят вреда. – А сам припомнил строки пророчества: «И они приветствуют вас святыми словами, а дары ваши будут благословением».

В представлении Лето – в основном по краткому словесному портрету, с оговорками и подозрением составленному Хаватом, – вдруг выкристаллизовался облик Кайнса: это был человек из Вольного народа. Кайнс явился сюда со своими людьми, что, быть может, значило лишь то, что Вольный народ прощупывает новое право свободно перемещаться по городу. И все же эскорт казался почетной свитой. По виду Кайнс был горд, он привык к свободе, речи его и поступки ограничивало только собственное разумение. Так что слова Пола оказались точны и уместны.

Кайнс был туземцем.

– Не пора ли отправляться, сир? – спросил Холлик.

Герцог кивнул:

– Я полечу на собственном топтере. Кайнс может сесть спереди проводником. Ты и Пол займете место сзади.

– Минутку, будьте добры, – сказал Кайнс, – с вашего разрешения, сир, я должен проверить, правильно ли вы одеты.

Герцог хотел возразить, но Кайнс проговорил:

– Своя плоть мне дорога не менее, чем вам ваша… милорд. Я прекрасно знаю, кому перережут глотку, если что-нибудь случится с вами, пока вы оба находитесь на моем попечении.

Герцог, нахмурясь, подумал: «Какой деликатный момент! Если я откажусь, он может обидеться. А если этот человек впоследствии не будет иметь для меня цены? И все же… чтобы он встал рядом без щита между нами, прикоснулся ко мне, когда я так мало знаю о нем?..»

Сомнения вихрем промчались в его голове, по пятам преследуемые решением.

– Мы в ваших руках, – сказал он и распахнул одеяние, Холлик рядом качнулся на пятках, но застыл на месте. – И если вы будете столь добры, – продолжил герцог, – хотелось бы получить описание этого костюма от привычного к нему человека.

– Безусловно, – произнес Кайнс. Он ощупал под плащом Лето плечевые гермозастежки, давая по ходу дела пояснения. – Этот многослойный костюм – высокоэффективный фильтр и система теплообмена. – Он подрегулировал застежки. – Контактирующий с кожей слой порист. Пот проходит сквозь него и охлаждает тело, обеспечивая нормальный процесс испарения. Следующие два слоя… – Кайнс затянул ремешок на груди потуже, – …содержат теплообменные волокна и солепоглотители. Соли используются заново.

Герцог удивленно всплеснул руками и произнес:

– Весьма интересно.

– Вдохните поглубже, – сказал Кайнс. Герцог повиновался.

Кайнс ощупал гермозастежки у него под мышками, подтянул одну.

– Телодвижения, особенно дыхание, – сказал он, – и осмотический процесс обеспечивают нагнетающую силу. – Он слегка ослабил нагрудный ремешок. – Восстановленная вода поступает в специальные карманы, откуда вы потребляете ее через трубку у шеи.

Герцог наклонил голову и посмотрел на конец трубки.

– Удобно и эффективно, – объявил он. – Умно спроектировано.

Кайнс нагнулся, чтобы осмотреть гермозастежки на ногах.

– Моча и кал обрабатываются в карманах на ягодицах, – сказал он. Поднимаясь, пощупал воротник, поднял клапан. – В открытой пустыне этот фильтр прикрывает лицо. Нософильтры вставляются в ноздри, их заглушки способствуют плотной подгонке. Вдыхайте через фильтр на рту, выдыхайте через носовую трубку. В хорошем, исправном костюме, изготовленном фрименами, вы теряете не более наперстка жидкости в день, даже если вам предстоит провести его в Великом Эрге.

– Наперсток в день, – повторил герцог.

Нажав пальцем на лобовую накладку костюма, Кайнс сказал:

– Она может натирать. Если будет раздражать, пожалуйста, скажите мне – я подтяну ее чуть повыше.

– Благодарю, – отозвался герцог.

Он пошевелил плечами, когда Кайнс отошел на шаг. Костюм теперь казался удобным и не мешал движениям.

Кайнс повернулся к Полу:

– Что же, парень, теперь глянем и на тебя.

«Хороший человек, придется, правда, научить его правильно обращаться», – подумал герцог.

Пока Кайнс обследовал костюм, Пол стоял не шевелясь. Этот скрипящий гладкий костюм он натягивал на себя со странным чувством. Его сознание говорило, что никогда не приходилось ему до сих пор надевать конденскостюм, и все-таки каждое новое прикосновение адгезионных лент под руководством неопытного Гарни казалось инстинктивным, естественным. Затягивая потуже грудь, чтобы добиться максимального нагнетающего эффекта от дыхательных движений, он знал, что делает и почему. Туго затянув ткань на шее и накладку на лбу, он понимал, что нужно это, чтобы избежать появления водянистых мозолей.

Кайнс выпрямился, озадаченно шагнул назад.

– Ты уже носил конденскостюм? – спросил он.

– Нет, я надеваю его впервые.

– Значит, кто-то отрегулировал его?

– Нет.

– Твои пустынные сапоги опущены на лодыжках. Кто сказал тебе так сделать?

– Просто… по-моему, так правильно.

– Действительно, так правильно.

Кайнс тронул щеку, припоминая легенду: «Он будет ведать пути ваши, словно рожденный на них».