Крайняя необходимость

– Саша! Ну сколько можно?

– А? – Турецкий поднял взгляд и понял, что супруга не спит и, очевидно, уже какое-то время с ним разговаривает.

– Я так понимаю, что все, что я тебе сейчас рассказывала про свою работу, ты не слышал, – возмутилась она.

– Извини, родная. Но я готов все выслушать повторно.

– Черта с два!

– Что ж, значит, не суждено мне узнать ваши тайны мадридского двора.

– Женщина выходит замуж, надеясь, что супруг со временем изменится, – улыбнулась Ирина Генриховна. – И она ошибается.

Турецкий улыбнулся в ответ:

– Мужчина женится, надеясь, что супруга никогда не изменится. И он тоже ошибается. – Он почти наверняка знал, чем будет парирована эта фраза. И не ошибся.

– Чтобы быть счастливым в браке с мужчиной, его надо много понимать и немного, – жена показала сколько именно двумя пальцами, – любить.

– Чтобы быть счастливым в браке с женщиной, надо ее много любить и даже не пытаться ее понимать, – парировал Александр Борисович.

3

Ночью Турецкому приснилось, что он стал президентом, поменял местами всех силовых министров, и они принялись изощренно стучать друг на друга. Проснулся он за несколько минут до звонка будильника и сильно отдохнувшим себя не ощутил. Вроде бы присутствовало какое-то дурное предчувствие. Но по поводу чего, Турецкий, сколько ни силился, уловить не смог.

Он полез под душ, выпил две чашки кофе и в ожидании омлета с ветчиной просмотрел электронную почту: письмо было только одно – от Грязнова. Турецкий приготовился обреченно встретить поток дополнительной информации по поводу вчерашнего разговора, но, на удивление, прочитал всего только один короткий абзац:

«Курильщики, которые, заботясь о своем здоровье, начинают отдавать предпочтение так называемым легким сигаретам, ошибаются в своих ожиданиях.

Любители «курнуть», которые переходят на марки табака, содержащие меньшее количество никотина, ожидают, что они сильно сократят потребление этого ядовитого вещества, но на самом деле не уменьшают поступление никотина вовсе. Недостаток никотина компенсируется более глубокими затяжками и повышением частоты курения. Завзятые курильщики не получают никакой пользы от перехода на другой, облегченный сорт сигарет. Они даже могут увеличить вред для здоровья, так как вдыхают больше окиси углерода и вредных смол при глубоких затяжках».

Это было бесплатное грязновское дополнение ко вчерашнему разговору о легких сигаретах.

– Вот мерзавец, – беззлобно сказал Турецкий и принялся звонить Гордееву.

Дома того не оказалось, мобильный телефон не отвечал, а секретарша его офиса в Химках сказала, что Юрий Петрович еще не приехал, но до обеда обязательно будет.

– А во сколько у вас обед? – поинтересовался Турецкий.

– В промежутке от двенадцати до пяти вечера, – последовал исчерпывающий ответ.

Турецкий решил, что сделал все что мог, и поехал на работу.

Подъезжая к служебной стоянке, он в потоке прочих машин, двигавшихся на полсотни метров позади, приметил знакомый «опель корса», но ни водителя, ни номеров, разумеется, разглядеть не сумел. Похожий «опель» недавно купил Гордеев, а впрочем, мало ли таких машин в Москве?

Турецкий припарковался, вышел из машины и пошел в Генпрокуратуру. На втором этаже он встретил разговаривающего по мобильному телефону Меркулова. Заместитель Генерального прокурора России по следствию отвечал односложно, из чего Турецкий сделал вывод, что тот говорит либо с высоким начальством, либо с тем, с кем хочет поскорее закончить разговор, то есть опять же с высоким начальством. Меркулов сделал жест, означавший «зайди ко мне», и Турецкий кивнул.

После этого Александр Борисович заглянул в приемную генерального.

– Я нужен?

– Сам еще не приехал, – лаконично объяснила секретарша, дама в лучших советских традициях – без возраста и готовая на все в интересах шефа.

Турецкий с облегчением отправился в свой кабинет, где в течение четверти часа с удовольствием предавался безделью – пил третью за утро чашку кофе и просматривал свежий номер «Спорт-экспресс». По истечении пятнадцати минут он вытащил из портфеля большое зеленое яблоко, надкусил его и зашел к Меркулову:

– Привет, Костя.

– Садись. Кофе будешь?

– Хватит уже с меня. Вот яблочком лучше похрущу...

– Ладно. Ты, я помню, в отпуск собираешься, – прищурился Меркулов.

У Турецкого внутри все похолодело. Слишком хорошо он знал этот прищур. Слишком много он видел таких прищуров. Числа им не было, этим прищурам. А уж вступительная фраза была хуже не придумаешь. Она уже таила в себе скрытую угрозу этому самому отпуску, если не сказать даже – смертельную опасность. Впрочем, тон у Меркулова пока что был вполне невинный.

– Собираюсь...

– Это хорошо. – Кажется, Меркулов в самом деле был настроен позитивно. – И куда, если не секрет?

– Да какой там секрет, – осторожно сказал Турецкий. – Как обычно, на пляже порелаксировать. В Турции или в Крыму.

– А Сочи?

– Не, не люблю, ты же знаешь... Впрочем, выбирать все равно Ирка будет.

– Понятно, – многозначительно протянул Меркулов и скривился.

– Что?

– Живот с утра потягивает, – объяснил Меркулов, – не обращай внимания...

Турецкий машинально вытащил пачку своего облегченного «Мальборо» (черт бы побрал Славку с его карканьем!), но вовремя вспомнил, что при Меркулове курить не стоит. Да он сегодня и выглядел действительно как-то бледновато. И Турецкий снова взялся за яблоко и съел его целиком – без отходов производства – с косточками.

– Значит, все как обычно, – продолжать нудить Меркулов, внимательно наблюдая за этой процедурой.

– Все как обычно, – так же занудно подтвердил Турецкий.

– Олимпиаду смотришь?

– Урывками. Ночные повторы. Когда наши что-то выигрывают.

– Наши что-то редко, – вздохнул Меркулов.

– То-то и оно.

– То-то и оно...

Турецкий все-таки ждал продолжения. Почему-то ему казалось, что оно последует.