Слова: сказанные и прочитанные

К тому же: эпизод «подмены» истинного наследника – выборы генсека на XVIII съезде ВКП(б). (Сталин – Киров – создание мифа об их противостоянии).

В этом отношении, в восприятии толпы Ельцин являлся “царём-избавителем”, возвращающийся герой, уничтожающи узурпаторов, пришедший вновь “народный царь”. Отсюда —”Бориску на царство”. Сам Ельцин чувствовал себя царём и не возражал против такового наименования, хотя бы условного.

Ср.: те же тенденции у К. Маркса – он призывал к возврату к “истинному человеку”. В России – это вылилось в призыв к “социализму с человеческим лицом”. Впрочем, это мировая тенденция. Достаточно вспомнить о желаниях вернуться к “подлинному христианству” и т. д.

Русская интеллектуальная элита всегда чувствовала себя неполноценной, ущербной в социальном статусе. Она обладала болезненным самолюбием и тщеславностью, соединенных с слабоволием и недостаточностью устремлённости в осуществлении своих претензий, особенно в долговременном плане. Ей нужно было всё сразу, либо ничего. При этом лучше, если это “всё сразу” даст ей кто-либо. Отсюда и её неприкрытая зависть к своим коллегам на Западе. Поэтому она без всяких колебаний пошла на разрушение СССР, создав себе миф о “помощи Запада”. Вопреки желанию большинства населения, о котором она с таким чувством декларировала в своём творчестве. Впрочем, “так называемый народ” мгновенно исчез из круга её интересов. Она оказалась неспособной отстоять самобытность своей страны и свой собственный. Когда этот миф лопнул, она предпочла пойти “в услужение” – миграция на Запад, унизительное прозябание внутри страны. Вместо изменения качества в собственной великой страны она выбрала нищету распадающейся страны третьего мира.

Её не жаль. Она вызывает лишь чувство омерзения. Унизительно жить в стране с такой элитой.

Развитие науки (и философии) шло от образов, олицетворяющих смыслы, до знаков, которые наделяются смыслами в соответствии с выбранными модельными представлениями. Причем, чаще всего, знаки наделяются не конкретным смыслом, но пучком смыслов (часто вопреки замыслам создателей), причём диаметры этих пучков не всегда осознаются интерпретатором. Возникает “неопределённость смыслов”.

Наиболее абстрактной знаковой системой является формальный язык математики. Мат. знаки в конкретной интерпретации наделяются смыслами, например, физической модели, логической, общественной и т. д. Одни и те же знаки математической модели наделяются смыслами различных моделей окружающего бытия. Уравнения квантовой механики оперируют даже не со смыслами, но вероятностями смыслов, оставляя смыслы за гранью рассмотрения. Возникает своего рода некая иррациональность существования смысла как такового. Как нечто определенного в реальности существования.

Путь есть процесс движения, а не его финальная констатация в виде осуществлённой траектории. Траектория может быть осуществлена (описана) различными способами (см. Портнягин Л. С.). Важна динамика его осуществления.

Когда говорят о глобализации, то обычно не уточняют, что имеется в виду, толи поглощение, толи уничтожение. Глобализация возможна в следующих вариантах:

1) поглощение всех региональных культур некой всеобщей; пример – христианизация Европы;

2) унификация – создание некой новой единой культуры, обычно, на основе базовой; примером может быть западно-европейский вариант в её американском варианте, несмотря на относительность глубины унификации; можно вспомнить также роль римской культуре в создании общеевропейской культурной общности после варваризации Европы;

3) гомонизацию – формирование некой однородной культуры без выделения базовой; вариант, во многом, умозрительный; в пределе может реализоваться в замкнутых религиозных образованиях;

4) хаотизация – создание однородной, гомогенной культуры, включающей хаотически составляющие всех культур, без выделения базовой, при отталкивающих взаимодействиях составляющих этих культур; нечто подобное было характерно для России после 1991 года;

5) гармонизация – гармоническое сочетание различных культур на основе выделенного тем или иным способом правила гармонизации (религиозного, социального и др.); примерами частичного рода могут служить христианская модель для Европы, социальная модель для СССР;

6) кластеризация – существование культурного пространства, формирующего некий отделяющий фактор выделения зон – кластеров; в настоящее время преимущественно религиозный; ранее – идеологический; это, очевидно, был основным путём формирования глобального культурного пространства через «культурное» взаимодействие различного рода отдельных культурных кластеров.

Глобализация культур – некое состояние взаимодействия культур, существующее в данный момент на земном шаре, вне зависимости от степени их представительности и презентативности.

Определённым приближением к гомонизации может служить языческое общество со сходными религиозными представлениями, с практикуемой терпимостью к другим богам. Символом такого рода взаимодействия языческих религий может служить Пантеон в Риме или памятник «неведомому богу» в Афинах.

Поглощение, очевидно, предполагает при своей реализации предпочтительность уничтожения зависимых культур. Выживает сильнейшая.

Примерами гармонизации различных религий и основанных на них артифактов могут служить культурные сообщества Востока:

1) Китай: конфуцианство + буддизм + даосизм; отчасти в кластер китайского доминирования включены Вьетнам, Корея, Индокитай;

2) Япония: синтоизм + буддизм; причём буддизм связывает Японию с Китаем (через Корею) – вспомним эпоху Хэйан, когда языком аристократии был китайский (Мурасаки, Сен-Сенагон, поэзия);

3) Индийский кластер: Индокитай, Индонезия – буддизм.

Наиболее распространённым типом взаимодействия и трансформации культур был конфликт, в первую очередь, военный. Из религий наиболее агрессивными являются монотеистические.

Эволюция отдельных культур претерпела в своём историческом развитии ряд этапов:

1) культурная общность первобытного стада, которое около 70 тыс. назад отправилось из Восточной Африки двумя потоками через Малую Азию и Аравию на освоение Европы и Азии; эта общность, «по необходимости», была глобальной;

2) следующий этап – этап дифференциации – возникновение локальных, слабо связанных между собой культур, в результате распада первобытного стада и формирования единой первобытной общности совокупности сравнительно изолированных групп с соответствующей языковой самобытностью каждой из них; «Единый» («глобальный») праязык распадается на языковые группы, семейства и т. д.; создаётся некоторое мультикультурное общее пространство, в среднем, гомогенное, сопровождаемое соответствующим религиозным оформлением;

3) на базе консолидации каждой из групп вокруг самодостаточной языческой религиозной основы выделяются центры притяжения;

4) этап региональной кластеризации культур: наиболее сильные групповые культуры распространяют своё доминирующее влияние на соседние группы, определяя, во многом, их культурные доминанты развития; при этом их самобытные культурные традиции не подавляются;

Распространение культурной экспансии идёт либо мирным путём через торговые отношения, но чаще военным путём. Характерно, когда сюзерен группы берёт на себя функцию распространения насаждаемой культуры внутри своей группы, в том числе и насильственным путём. Примерами могут служить политика Александра Македонского на Востоке, христианизация Киевской Руси Владимиром, культурный катаклизм в России Петра Первого. Для нынешнего времени более характерна деятельность групп влияния – части элиты общества получившей воспитание и образование в русле доминирующей культуры. Особенно переход этих групп на язык доминирующей культуры: в Средние века английский двор говорил на французском языке, что оказало существенное влияние на характер английской культуры. Россия до Петра испытала явное польское влияние, а после него последовательно пережила сначала голландское, затем немецкое и, наконец, французское влияние, что привело к формированию в русском обществе двух культур: верхней – дворянской, затем дворянско-разночинной, и крестьянской-низовой, затем, отчасти, городской, мещанской.

Культурное взаимодействие между ними было достаточно слабым: сверху презрительно-снисходительным, отчасти этнографическим; снизу – недоверчиво-обозлённым. Этот разрыв культур явился одним из движущих мотивов к революциям начала ХХ века. В Германии разрыва такого рода очевидно не было. Противоречия между вехами и основной массой населения носили отчасти экономический характер, отчасти политический, о представительстве во властных структурах. Отсюда, революция 1918 года была сравнительно бескровной и не вылилась в гражданскую войну.

В России вопрос стоял более кардинально: “о справедливости”. Ситуация, близкая к российской, была и во Франции перед Французской революцией. Там тоже было противостояние двух культур. И по степени “кровавости” французская революция не уступала, а, быть может, и превзошла русскую, учитывая масштабы государств.

Мнение о мирном, добровольном, заимствовании культурных достижений менее развитыми культурами сомнителен (Томпсон: “Культуры заимствуют те культурные достижения, которые в состоянии изобрести сами.”). Этот тезис исходит из более или менее одинакового развития в условиях сравнительно однородной культурной парадигмы. На практике, к заимствованию принуждают обстоятельства, в качестве которых выступают часто военные контингенты противника. Реформы Петра Первого достаточно показательны, но единственны. В настоящее время, решающим стимулом к заимствованию является вопрос об экономическом выживании, определяющим возможность и политического.

Любопытно обратить внимание на взаимодействие христианских и мусульманских культур в их историческом развитии.

Конкиста ислама началась его экспансией на Ближний Восток, Месопотамию, Египет, Среднюю Азию, Северную Африку и на запад вплоть до Иберийского полуострова. Хотя завоевание носило военный характер, но достаточно сдержанный, не сопровождавшийся уничтожением культурных стереотипов покорённых народов. Более того, арабское завоевание принесло с собой внедрение новых методов земледелия, например, среди населения Испании. Арабы ассимилировали наследие греко-византийской культуры, равно как и иудейской, и послужили культурным мостом между европейской христианской культурой и эллинистическим Востоком. Они были достаточно верои культуротерпимы и позволяли сохранить свои культурные доминанты как евреям, так и христианам. Тем самым, они создали своеобразный культурный вариант гармонической культурной глобализации на территории арабского халифата. В качестве структурообразующего начала выступало политико-религиозное превосходство (господство) арабской компоненты, обеспечивающей культурное единство в пространстве халифата. Для сравнения: в Древнем Риме отсутствовал религиозный примат в деле создания культурного пространства (существовал только военно-политический компонент); в СССР единство обеспечивал идеологическо-политический компонент в виде коммунистической партии.

В процессе реконкисты арабское и еврейское население Испании было физически почти уничтожено и их культурное влияние соответственно.

В настоящее время происходит новый вариант своеобразной реконкисты: миграция мусульман с Ближнего Востока и Северной Африки в Европу в качестве дешевой рабочей силы. Отказавшись ассимилироваться в европейскую культуру, пришлые мусульмане сосредоточились преимущественно в этнических анклавах, которые рассматривают как исходную базу для борьбы за равные политические и экономические права с коренным населением, равно и как базу для социального иждивенчества и криминальной эксплуатации, как населения этих анклавов, так и коренного населения. Учитывая более быстрый их демографический прирост, это не может не вызвать и уже вызывает социальные столкновения между пришлым и коренным населением. Достаточно частые рецидивы аналогичного типа, хотя и меньшего масштаба, наблюдаются и в России в последние годы. Для сравнения: в США китайцы, не живущие постоянно в чайна-таунах, принимают, практически полностью западную парадигму культуры, в том числе, и на бытовом уровне.

Военные конфликты территориальных образования соизмеримых масштабов часто провоцируют заимствование более отсталой стороной культурных достижений превосходящей страны (Россия времен Петра I). В первую очередь, военных технологий, необходимость развития которых вызывает построения соответствующей экономической базы и формирования общекультурной традиции, позволяющей эксплуатировать эту базу. Со временем они меняются местами: общекультурная традиция определяет уровень экономического базиса в широком смысле. Столкновение не обязательно должно быть «горячим». Классический пример: «холодная война» между СССР и США.

Причиной поражения СССР является то, что он не смог перестроить культурную парадигму своего общества применительно к потребностям нового экономического базиса (кибернетическая, информационная и технологическая революция) и трансформировать необходимым образом структуру общества для функционирования этой парадигмы. Руководство СССР пыталось судорожно сохранить структуру полутрадиционного общества, не сумело найти общий язык со значительной частью интеллигенции. Последняя не простила такого «пренебрежения», посчитав себя глубоко ущемлённой и задетой в своём профессиональном и социальном самолюбии. Именно она и выступила «могильщиком» социалистического государства советского типа и, как показало время, своего собственного. Как показали дальнейшие события, ущемлённое самолюбие оказалось плохим инструментом в исправлении положения в стране. Пришедшая к власти интеллигенция оказалась более способной к разрушению, чем к созиданию. Пытаясь создать «новую культуру» в 90-е годы путём механического заимствования либеральных доктрин, она низвергла страну на уровень более низкого культурного состояния – «дикого капитализма». В полном соответствии с общеисторическими закономерностями. Этот откат сопровождался реанимацией архаичных традиций феодального, родо-племенного сообществ. Сейчас общероссийская культурная парадигма, несмотря на кажущуюся стабилизацию, остаётся в неопределённости направления своего дальнейшего развития.

Что касается направленности общемировой «глобалистской» культурной парадигмы, то здесь можно отметить следующие тенденции:

1. Развитие культурно-экономических кластеров: США – Европа, Китай – Япония – Индокитай.

2. Возможность формирования исламского кластера определяется исходом противостояния Иран – Саудовская Аравия (и позицией США). Светские мусульманские режимы («диктаторы») в последние годы оказались свергнутыми в результате «цветных революций». Нужно иметь в виду, что иранское общество трансформируются к западным образцам быстрее, чем в Саудовской Аравии. Так что там более вероятен поворот к западной культурной парадигме. Ибо Иран пошёл по пути освоения западных технологий, что необходимо требует соответствующих изменений культурных традиций и структурных изменений общества.

Цивилизация – культурный кластер глобального уровня.

Настоящее – временная точка, отделяющая уже прошедшее «прошлое» от ещё не наступившего «будущего». Оно всегда в «прошлом» и никогда в «будущем». И никогда не артикулируется как Явленное. Поэтому выделять Dasein и т. д. – это пытаться говорить о том, чего в общем – то нет.

Любая культура входила и являлась составной частью иерархически возрастающей структуры с высшим, глобальным, уровнем. Т. е. «глобализация» культур есть обычное их состояние. Меняются лишь характер их взаимодействия, состояние этой структуры.

Мёртвые просыпаются в день зимнего противостояния (с неолита).

Глубина преобразования автохтонной культуры в результате деятельности компрадорской элиты определятся степенью развития автохтонной культуры. Критерием развития здесь может служить наличие уровня самоидентификации и самодостаточности. К культурам такого уровня относятся: западноевропейская, индийская, китайская, отчасти японская. К несостоявшимся в этом отношении можно отнести: русская, многие восточно-европейские страны, ориентирующиеся в своих приоритетах на «во-вне». Эти культуры лабильны по определению. Могут служить «центрами притяжения» в силу военно-политического преобладания, но легко теряют союзников при потере своего господства. Пример последнего времени: СССР. Распад его привел к кризису русской культуры; новая элита пошла на её трансформацию по либеральной западной модели, прервав процесс формирования её в форме советской модели.

Храмы на Руси носят чаще всего имена Троицы (?). Неявно, старозаветной. Иконы также отражают только старозаветную Троицу. Хотя Ветхий Завет в средневековой Руси был распространён весьма незначительно. Неосознанное заимствование византийских канонов?

Византийская икона в своём развитии на Западе и на Востоке получила как бы двойственное воплощение: на Западе в композиции «Распятие» создавался образ страдающего человека (бога), на Востоке – искупающего грехи Бога (человека).

В дальнейшем, это привело к развитию «натуралистической», «человеческой» живописи на Западе, в то время как на Востоке (Руси) икона, дойдя до спиритуаризации (Дионисий), была вынуждена остановиться, ибо нельзя изобразить Дух в качестве знака Бога. В дальнейшем, она выродилась в «узорничество» нарышкинского барокко. При Алексее Михайловиче начались попытки освоения западноевропейской живописи (С. Ушаков), но лишь при Петре они получили систематический характер. Кстати: для средневековой Руси характерно полное отсутствие интереса к христианской скульптуре, хотя при язычестве культовая скульптура существовала. Бог не мог быть воплощен «вещным» образом?

Запад выбрал человека в качестве приоритета своего развития и преуспел. Россия всё топчется в обретении божественной благодати и продолжает отставать. На Западе «обретение человека» произошло в атмосфере города, как самодостаточной хозяйственной единицы, противостоящей «замку» феодала. На Руси город был, по сути, этим замком князя. Кроме Новгорода, где княжий двор был вынесен за черту города.