6.4.1. Если кто думает, что сердце – управляющее начало функции вен, а печень – управляющее начало образования полезных веществ, ведь из нее устремляется кровь, и посредством этого нижняя полость становится шире, чем верхняя, потому что ниже печени находится больше органов, которым необходимо питание, то такой человек, как мне кажется, из-за своего предвзятого мнения соглашается с тем, с чем не хочет соглашаться.
6.4.2. Ведь что может означать то, что кровь устремляется из печени, как не то, что производящая кровь сила содержится в этом внутреннем органе? Если же кровь производится ради того, чтобы живое существо могло питаться, и кровь рождается в печени, то источником питающей функции будет этот внутренний орган, а не сердце.
6.4.3. Естественно, что то, что обеспечивает приток необходимых питательных веществ, и есть источник питающей и взращивающей силы. Ту же функцию, я думаю, у растений исполняет та часть, которую мы называем местом роста корней; ведь оно втягивает в себя из земли питание посредством многочисленных корней и посылает извлеченное всему растению через нижнюю часть ствола.
6.4.4. Ведь если мы полагаем, что сердце является источником и этой силы, как и пульса, то ничего не делающая зря природа сделала печень ненужным органом. И в таком случае питание могло бы превращаться в кровь в сердце.
6.4.5. Но природа дала сердцу в этом великом деле как бы некоего помощника, и именно печень, которая заранее готовит для него вещество, как желудок готовит его для печени. Однако это рассуждение правдоподобное, но не истинное.
6.4.6. Ведь обнаруживается, что печень готовит необходимое вещество не как помощник руководящему, но как само руководящее, которое имеет власть распределять их. Явные доказательства этого можно наблюдать в теле живого существа.
6.4.7. Ведь все, кто заготавливает вещества для других, хранят это только для них: так, из легких ведет только один путь, и никакого другого, – путь в сердце, из желудка и кишок – только путь в печень, из сетевидного плетения – только в головной мозг, из сосудов, подготавливающих семя, – только в яички.
6.4.8. Таким образом, все собирающие желчеобразное вещество пути ведут в один сосуд – желчный пузырь, и оттуда снова пузырь выводит вещества в одно место, как почки мочу в мочевой пузырь. Значит, и печень, если бы она была создана природой ради подготовки крови для сердца, не имела бы способности распределять наполовину подготовленную кровь.
6.4.9. Ведь такое дело подобает не помощнику, но руководителю и правителю, и не годится для не до конца подготовленного вещества, поскольку помощнику подобает только приготавливать, а недостаточно подготовленному веществу не подобает быть распределяемым. Так что печени поручено распределение не как помощнику, но как правителю, и кровь она распределяет не как промежуточное вещество.
6.4.10. Ведь все органы живого существа, расположенные ниже диафрагмы, бесспорно, получают кровь от печени, а это больше половины тела живого существа.
6.4.11. То, что и сама диафрагма, и околосердечная перепонка вместе с другими перепонками в этой области – теми, которые перегораживают грудную клетку, и теми, которые покрывают кругом легкие, – получают питание из полой вены, прежде чем она достигает сердца, мы установили на основании анатомических экспериментов. Далее мы увидим, что большинство органов живого существа явно и бесспорно получают питание от печени.
6.4.12. Ведь немного позже будет показано, что все, расположенное выше сердца, получает питание от печени. Но пока примем как бесспорное, что от нее питается то, что расположено ниже сердца, а также обе части грудной клетки.
6.4.13. В пользу нашего мнения свидетельствует, помимо всех прочих анатомических явлений, прежде всего очищение крови от излишков веществ. Ведь природа устроила три очищающих органа – почки, селезенку и желчный пузырь – исходя из того, что порождение этого сока закончено и он уже имеет надлежащий вид. И нет другого, четвертого органа, отвечающего за это, и не наблюдается, чтобы излишки пищи или какого-либо другого вещества изменялись под действием тепла, но органов, отвечающих за это, существует только три.
6.4.14. Это было доказано мной и в других произведениях и будет доказано в настоящем сочинении далее; теперь же я упомянул об этом, чтобы ничто из истинного не было обойдено вниманием. Однако доказательства, выводимые из этих явлений, нам для настоящего рассуждения не нужны. Ведь признано то, что деятельность почек и желчного пузыря очищает кровь.
6.4.15. В сердце природа не создала ни другого очищающего органа, ни иного сока. Кровь в правом желудочке сердца подобна той, что находится во всех венах во всем живом существе, как и кровь, находящаяся во всех артериях, подобна той, что есть в левом желудочке.
6.4.16. Эта кровь чаще всего бывает более жидкой и более ярко-красной, а иногда, наоборот, более густой и более темной, однако всегда – более теплой; а кровь в правом желудочке – такая же, как и вся другая, в том числе и та, что в печени. Это означает, что в правом желудочке кровь ничего особенного не приобретает.
6.4.17. Главное же доказательство того, что печень не снабжает сердце никаким соком для питания органов живого существа, но сама производит этот питательный сок в его окончательном виде – то, что есть одна вена, растущая из печени в сердце, но никакая другая вена не вырастает в другой части сердца, чтобы посылать во все тело полученный сок, хотя пневму вводит одна, а выводит другая артерия; ведь обнаруживается, что природа пользуется разными сосудами и путями для наполовину сделанного и для окончательно сделанного вещества.
6.4.18. Ведь невозможно, чтобы и наполовину переваренное питание посылалось из печени в сердце по тому же пути, что и окончательно готовое, но была бы непременно одна вена, вводящая готовое наполовину, и другая – выводящая окончательно готовое. В действительности же есть сосуд, который вводит, но нет сосуда, который выводит, кроме вены, ведущей в легкие, о которой мы подробно говорили в сочинении «О назначении частей человеческого тела», ища причину, по которой природа вырастила питающую легкие вену из сердца, а не из полой вены.
6.5.1. Настоящее рассуждение более, чем какое-либо другое, нуждается в этом анатомическом доказательстве. Ведь не только нет никакой вены, ведущей из сердца в нижние органы, кроме той, которая поднимает из печени кровь, но ни одна вена не достигает области выше сердца.
6.5.2. Ведь можно видеть полую вену, поднимающуюся от печени напрямую к горлу, и некий ее отросток, ведущий в сердце, сама же полая вена из сердца не вырастает. Вернейший признак этого имеется в большой артерии, и мне хотелось бы рассмотреть его прежде, чем мы перейдем к полой вене.
6.5.3. Ведь одна наибольшая артерия, растущая из левого желудочка сердца, явно разветвляется на две артерии, одна из которых, как мы можем наблюдать, направляется вверх, в голову, другая – вниз, в позвоночник. Таким же образом и вена, растущая из правого желудочка, должна была бы явно распространяться в оба направления.
6.5.4. Однако дело обстоит не так: в действительности она ответвляется в сторону сердца от вены, идущей из печени. Итак, как можно было бы предположить, что правый желудочек сердца есть начало вен, как левый – начало артерий?
6.5.5. Ведь при несходных признаках несходными должны быть и выводы. Если же кто-то считает, что произрастание сосудов – незначительный признак, хотя он таковым и не является, то он не сможет объявить незначительным тот факт, что многие из животных не имеют правого желудочка сердца.
6.5.6. При этом невозможно считать, что полая вена растет из этого желудочка, если у многих видов животных имеются печень и полая вена, правый же желудочек отсутствует.
6.5.7. Сколько же есть видов животных, у которых, как я говорю, нет правого желудочка сердца, и какие это виды? Я не могу сказать, каково их число, но, вскрыв много таких животных, я обнаружил главное общее свойство, которое есть у всех них, хотя в другом они различаются, и, кроме того, оно есть только у них, и это свойственно не всем животным, обитающим в воде: они не дышат воздухом и не имеют легких.
6.5.8. И я наблюдал это у всех видов животных: когда отсутствуют легкие, отсутствует и правый желудочек сердца, когда имеются легкие, имеется и правый желудочек. Я долгое время искал причину этого и то, что счел разумным, написал в сочинении «Об использовании частей тела».
6.5.9. Долгоножек, мух, червей, пчел и муравьев я не вскрывал и никогда не стал бы пытаться вскрывать. Когда я наблюдаю, что при вскрытии крупных животных люди часто совершают ошибки, я естественно заключаю, что при вскрытии мелких ошибок будет еще больше.
6.5.10. Из тех же животных, которых я вскрывал вплоть до настоящего момента, не было такого, у которого не было бы сердца, печени, полой вены и большой артерии.
6.5.11. Итак, наблюдается следующее: как артерия вырастает из сердца, так вена вырастает из печени, даже если у сердца нет правого желудочка.
6.5.12. Как нам представляется, из-за такой своей роли эта вена разветвляется, после того как проходит диафрагму ниже сердца, как у других животных, когда подходит близко к горлу. Однако есть множество животных, у которых имеется правый желудочек, и тем не менее оказывается, что полая вена у них разветвляется на две большие вены перед тем, как достигнуть сердца.
6.5.13. И это верно почти для всех птиц, для всех пресмыкающихся и для немногих ходящих, так что большинство животных имеет полую вену, начинающуюся прямо из печени.
6.5.14. Ведь можно ясно видеть, что сосуд, растущий из этого внутреннего органа, вдвое шире, чем каждый из двух отростков, из чего следует, что полая вена здесь разделяется на две части.
6.5.15. И хотя у некоторых животных наблюдается, что один из этих отростков шире другого, вместе они явно равны полой вене, и все это ясно указывает на то, что она – словно некий ствол, а они появляются от ее разветвления, словно ветви или побеги.
6.5.16. Не только полая вена растет из выпуклостей печени, но из ее вогнутостей растет другая вена, которую называют «вратами» печени. Другие называют ее «веной при вратах», ведь не вся вена является воротами, но лишь ее первая часть, которая выходит из печени и которая шире всех остальных частей.
6.5.17. От нее сосуд разделяется в оба направления: с одной стороны, во все вогнутости печени, а с другой – в область возле желудка, называемую сальником. И хотя во всех этих местах очень много вен, ни одна из них не соединена с сердцем.
6.5.18. Некий человек из тех, кто чтит истину, услышав это, удивился, не поверил нашему рассуждению, и попросил продемонстрировать ему то, о чем шла речь; но когда он увидел все, то сурово осудил тех, кто утверждает, что сердце является началом вен.
6.5.19. Ведь если бы мы нашли во всем живом существе хотя бы одну вену, настолько отделенную, что она не имеет никакой связи ни с печенью, ни с какой-либо из вен, от нее идущих, мы бы и не утверждали, что началом этой вены является печень; при настоящем же положении вещей, когда мы находим не одну и не две, но бесчисленное множество вен, не имеющих никакой связи с сердцем, я не стал бы объявлять началом этих вен сердце.
6.5.20. Итак, правильно было сказано, что местом произрастания вен является печень, как местом произрастания артерий – сердце, а местом произрастания дерева – земля, куда попадает семя. Ведь во всех этих случаях место произрастания есть начало всего остального, не только рождения в начале, но и нынешнего состояния.
6.5.21. То, что это явление, обнаруживаемое при вскрытиях, заставляет даже думающего иначе вопреки его воле соглашаться с истиной, ты поймешь из следующего.
6.5.22. Никто из мужей, сведущих в анатомии, собравшись писать об анатомии вен, не мог найти никакого другого подходящего начала для изложения учения, кроме печени, но или говорил, что сомневается относительно начала, как Герофил, или утверждал, что имеет ясное представление о нем, как, в числе прочих, и мой учитель Пелопс, однако почти каждый из них в начале своего учения говорил о печени.
6.5.23. Удивительнее и невероятнее всего то, что произошло с Пелопсом: в одном и том же сочинении он объявил началом вен головной мозг, а затем, описывая анатомию вен, начал с печени. Ведь во второй книге «Гиппократовых введений» он с жаром отстаивает идею о том, что головной мозг является началом не только нервов, но и вен и артерий, в третьей же книге он начинает описание анатомии вен с печени, как и почти все другие анатомы: ведь этот орган, пишут они, очень удобен для начала изложения учения.
6.5.24. Я удивляюсь им, если они считают, что этот орган удобен для начала изложения, но не желают видеть естественной причины этого. Ведь я знаю, что это одно из общепризнанных положений – то, что ничто из происшедшего и происходящего не происходит без причины.
6.5.25. Если бы они, подобно эмпирикам, решили подвергать сомнению все неясное, то и у меня не было бы против них никаких возражений, ведь тогда они не задавались бы вопросом об источнике вен и вообще не занимались бы вскрытиями; если же они заявляют, что у них есть учение, благодаря которому они находят ускользающее от ощущения, почему бы им не поискать причину того, о чем они сами заявляют, – того, что «подходящим началом для обсуждения анатомии вен являлась печень»?
6.5.26. Это происходит без причины, о мудрейшие, или потому, что печень получила от природы некое великое благо, которое и сделало ее подходящим началом для изложения? И то, что является этим великим благом, надлежит исследовать, а не обходить это молчанием из лености и небрежения.
6.5.27. Отправной точкой исследования, я думаю, будет для нас факт, с которым согласны все сведущие в анатомии: то, что печень – подходящий орган для начала изложения учения о венах.
6.5.28. Ведь даже если они не способны ответить нам ни в чем другом, они могут дать ответ хотя бы на это, то есть объяснить, почему они говорят, что печень «лучше всего подходит для начала изложения учения»: лучше всего подходит не потому, что имеет красный цвет, и не потому, что разделена на доли, и не потому, что через одну из них тянется сосуд с желчью, не из-за какого-либо другого подобного признака, но потому, что все вены соединяются с ней.
6.5.29. Это вернейший признак того, что данный орган является началом. Ведь невозможно найти другое начало изложения учения об анатомии нервов и обойти молчанием головной мозг именно из-за того, что мозг есть их начало; если бы это не было очевидно, то кто мог бы изыскать другую причину? То же касается и того, что сердце является наилучшим началом для изложения анатомии артерий. Ведь начало установлено природой, и необходимо, чтобы изложение учения начиналось с него.
6.5.30. Ведь если бы кто-нибудь хотел рассказать о распространении воды, попадающей в город, то не мог бы начать повествование, не рассказав о том месте в городе, в которое вода поступает прежде всего, а от него уже вести дальнейшее изложение.
6.5.31. Потому не следует искать одного начала для природы предмета и другого – для изложения учения о нем. Ведь учение, соответствующее природе предмета, имеет то же начало, что и предмет учения, и не следует человеку, желающему описать порождение того, что рождается, и управление тем, что управляется, начинать с чего-либо другого, а не с истинного начала.
6.5.32. Ведь при описании того, как построен дом, тебе придется прежде всего упомянуть о камнях фундамента, а для описания того, как построен корабль, – о киле.