Сочинения. Том 4

6.8.31. Итак, если каждый орган питается соком, наиболее сходным с ним по сущности, и приспособлен природой для того, чтобы делать этот сок соответствующим себе, изменяя и преобразовывая его, то порождение крови – дело плоти печени. Эта плоть, как было показано, есть собственное особое тело печени. Именно это отличает ее от других внутренних органов и делает ее органом, единственным в своем роде.

6.8.32. Сердце, разумеется, также имеет долю в характерном для этой крови цвете, но не настолько, насколько печень; ведь этот орган более водянист, чем сердце, и из-за этого более красен и рыхл. Сердце же суше и теплее, чем печень.

6.8.33. Ведь сердце, как и надлежит ему, оказалось более упругим и стало способно совершать два вида движений, подобно артериям, чтобы посредством этого движения сохранялась соразмерность естественной теплоты, как мы показали в сочинении «Об использовании пульса», твердость дает ему нечувствительность к непрерывным движениям, которые природа иногда делает весьма сильными.

6.8.34. Поэтому в сердце бывает не такая кровь, как в печени, но насколько один орган теплее другого, настолько кровь в более теплом органе светлее, что свойственно более сухой крови, а красный цвет – более водянистой.

6.8.35. Платон говорит в «Тимее» о происхождении этих цветов, и мы еще раз разъяснили и показали, что это сказано правильно, написав об этом отдельно в другом сочинении.

6.8.36. Однако вернемся к заданной теме. Кровь, водянистая по своему смешению и красная по цвету, рождается в печени; пути, разносящие и распределяющие ее по всему телу, – вены. Кровь светлая, теплая, состоящая из мелких гомеомерий и подобная пневме, порождается в левом желудочке сердца, артерии распределяют и разносят эту кровь по всему телу живого существа; все это было более подробно показано в сочинении «О естественных способностях».

6.8.37. Я сказал это, чтобы перейти к рассказу о крови в сердце, то есть к тому, о чем я обещал рассказать в предыдущих частях моего сочинения, и показать, что ошибаются те, кто говорит, что сердце есть начало вен.

6.8.38. Ведь поскольку оно является источником одного из видов крови, они тут же подумали, что оно также и начало вен, как будто бы в артериях нет крови, имеющей более мелкие гомеомерные части и более теплой.

6.8.39. Итак, сердце в живых существах есть начало и источник как артерий, так и крови, подобной пневме и кипящей, из чего мы и делаем вывод, что в нем пребывает яростная часть души.

6.8.40. Итак, и Платон говорил, что сердце – источник быстро разносящейся по всем членам крови. Ведь это не одно и то же – говорить, что сердце есть источник крови вообще, или добавлять при этом «быстро разносящейся».

6.8.41. Ведь кровь, устремляющаяся из печени, не разносится быстро, поскольку она не подобна пневме, и вены, содержащие ее, совершенно не пульсируют. Кровь же, которая течет из левого желудочка сердца, теплее венозной и подобна пневме, так что сосуды, содержащие ее, пульсируют.

6.8.42. Древнейшие врачи и философы называют этот род сосудов так же, как и другой, – венами, другие же называют пульсирующие сосуды артериями, а лишенные пульсации – венами.

6.8.43. То, что древние дали сосудам такие названия, показано многими из писавших прежде, и мы также показали это в другом месте. Теперь же я напомню только то, что полезно для настоящего рассуждения.

6.8.44. Если движение артерии в локте, и более всего в левом, с самого рождения является быстрым и вместе с тем сильным и напряженным, это указывает на силу яростной способности в сердце и на кипящий жар в нем, что проявляется характером безумным и вспыльчивым.

6.8.45. В самом деле, Гиппократ, называя эту артерию веной, так и пишет во второй книге сочинения «Эпидемии»: «У кого вена в локте пульсирует, тот безумен и вспыльчив, у кого она неподвижна, тот вял».

6.8.46. То, что слова «пульсировать» и «пульсация» употребляются древними для обозначения настолько сильного движения артерий, что оно чувствуется еще прежде, чем происходит прикосновение, уже было показано другими. В настоящем примере это видно из антитезы: здесь слово «пульсирующий» является антонимом к словам «неподвижный» и «вялый», а «безумный» и «вспыльчивый» – к слову «незлобивый».

6.8.47. Итак, как бы отклонившись от нашего пути для разъяснения слова «вена», мы сделали немалое дело, показав, что Гиппократ еще прежде Платона помещал в сердце яростную способность. Но я еще упомяну об этом далее.

6.8.48. Возвращаюсь к рассуждению Платона, в котором он, называя артерии венами, говорит: «Сердце – это средоточие сосудов и родник бурно гонимой по всем членам крови»[108 - Платон. Тимей, 70a7-b2. Перевод С.С. Аверинцева, с изменениями.].

6.8.49. Ведь, так как пульсирующий сосуд не назывался еще, как теперь, артерией, а так называли только артерии, расположенные в области легких, которые современные врачи назвали жесткими (????????), Платон, чтобы выделить те вены, началом которых он считал сердце, добавлял: «и родник бурно гонимой по всем членам крови».

6.8.50. Какова функция этой крови в живом существе, будет сказано далее. Кровь же, устремляющаяся из печени, приготовлена в качестве питания всем частям тела.

6.8.51. Потому, я думаю, и Платон, рассуждая об этом, говорит: «превратив всю эту область в подобие кормушки для питания тела»[109 - Платон. Тимей, 70е2-3. Перевод С.С. Аверинцева.].

6.8.52. Причем из того, что он назвал видом души, пребывающим в печени, «часть смертной души, которая несет в себе вожделение к еде, питью»[110 - Платон. Тимей, 70d7. Перевод С.С. Аверинцева, с изменениями.], но о сердце ничего такого не добавляет, очевидно, что он имеет в виду, что пища поднимается из желудка в печень, а оттуда в сердце идет некая часть для образования в нем крови.

6.8.53. То же, что пища поступает из области желудка не непосредственно в сердце, но в печень, было достаточно подробно доказано в книгах «О естественных способностях», поэтому сейчас мне не нужно подробно говорить об этом, а достаточно добавить к сказанному несколько положений.

6.8.54. Орган, содержащий яростное начало, должен быть достаточно теплым, а содержащий вожделеющее начало теплым быть не должен. В растениях этот орган гораздо холоднее органа, содержащего яростное начало, в животных – не слишком сильно, но все же значительно.

6.8.55. Ведь орган не мог бы производить теплый сок, если бы сам не был теплым; и вены не были бы лишены пульсации, если бы их источник производил бурлящий жар.

6.8.56. Итак, и Гиппократ, указывая на это, писал: «Укоренение вен – в печени; укоренение артерий – в сердце; от печени и сердца распространяется повсюду кровь и дыхание, а через них проходит теплота»[111 - Гиппократ. О пище, 31. Перевод В.И. Руднева. (См.: Гиппократ. Сочинения. Т. 2. С. 506–511.)]. Он говорит, что кровь распространяется из печени, пневма – из сердца, теплота – из них обоих.

6.8.57. Поэтому нет разницы, говорить ли, что печень – начало вен, или крови, или вожделеющей части души. Конечно, врачу уместнее строить учение о телесных органах, а философу – о душевных способностях, однако доказательства этих положений взаимосвязаны.

6.8.58. И оказывается, что именно так писали об этом Гиппократ и Платон, причем один из них вел рассуждение в основном о физических органах, другой – главным образом о душевных способностях.

6.8.59. Поэтому Гиппократ говорит, что «укоренение вен – в печени», и пишет об анатомии вен: «Печеночная (полая) вена идет в пояснице до большого позвонка внизу и находится в сообщении с позвонками; отсюда она поднимается через печень и диафрагму до сердца

6.8.60. и идет прямо к ключицам, откуда вены идут одни к шее, другие – к лопаткам; некоторые, загибаясь вниз, склоняются в сторону позвонков и ребер. С левой стороны одна вена находится около ключиц; с правой стороны она захватывает известное пространство.

6.8.61. Другая вена перегнулась в обе стороны; третья, согнутая немного ниже, сообщается, начиная с места, где первая кончается, с ребрами до тех пор, пока, согнувшись влево, не встретит ту, которая идет от самого сердца; согнувшись вниз, она спускается по позвонкам, пока не подойдет к тому месту, от которого начала подниматься, сообщаясь со всеми остальными ребрами и посылая к каждому ребру в обе стороны ветви, оставаясь единой и помещаясь, начиная с сердца, в некотором определенном пространстве, более на левой стороне, а затем ниже артерии до тех пор, пока не израсходуется и не придет к месту, откуда поднялась печеночная вена,

6.8.62. но раньше, чем дойти туда, она разделяется около двух последних ребер на две ветви, из которых одна заканчивается с одной стороны позвонков, другая – с другой.

6.8.63. Прямая вена, направляющаяся от сердца к ключицам, помещается над артерией и от нее отделяется; так же как в пояснице, она помещается ниже артерии и вливается в печень: одна часть – в ворота и в долю, другая – в остальное, немного ниже диафрагмы.

6.8.64. Диафрагма соединена с печенью, и нелегко ее от нее отделить. Две вены, начиная от ключиц, одна – с одной стороны, другая – с другой, направляются под грудью в область подпупочную; куда они идут оттуда – я этого не знаю.

6.8.65. Диафрагма идет к позвонку, расположенному внизу ребра, там, где почка связана с артерией. В этом месте возникают с той и другой стороны от артерии, имеющие тяжи.

6.8.66. Там, без сомнения, возвращаясь от сердца, заканчивается печеночная вена. От печеночной вены через диафрагму поднимаются две наибольшие вены, одна – с одной стороны, другая – с другой, и они разветвляются, проходя через диафрагму; над диафрагмой есть некоторые, расположенные выше, и эти более явственны»[112 - Гиппократ. Эпидемии, II, 4, 1. Перевод В.И. Руднева. (См.: Гиппократ. Сочинения. Т. 2. С. 163–286.)].

6.8.67. Так описывает Гиппократ анатомию вен, растущих из печени, указывая, что отсюда они берут начало. Мы рассмотрели его доводы в нескольких местах, в том числе и во второй книге сочинения «Анатомия Гиппократа».

6.8.68. Платон же, рассуждая в «Тимее» не о венах, а об управляющей ими силе, исходящей из печени, говорит:

6.8.69. «Другую часть смертной души, которая несет в себе вожделение к еде, питью и ко всему прочему, в чем она нуждается по самой природе тела; они водворили между грудобрюшной преградой и областью пупа, превратив всю эту область в подобие кормушки для питания тела; там они и посадили эту часть души на цепь, как дикого зверя, которого невозможно укротить, но приходится питать ради его связи с целым, раз уж суждено возникнуть смертному роду»[113 - Платон. Тимей, 70d7-e5. Перевод С.С. Аверинцева.].

6.8.70. И немного далее он говорит: «И вот бог, вознамерясь найти на него управу, построил вид печени»[114 - Платон. Тимей, 71b1. Перевод С.С. Аверинцева.].

6.8.71. Итак, они как бы разделили темы относительно этого внутреннего органа: один написал об органах, другой – об управляющей ими силе. В отношении же сердца взяли обе темы.

6.8.72. Платон в «Тимее» пишет: «Сердцу же, этому средоточию сосудов и роднику бурно гонимой по всем членам крови, они отвели помещение стража; всякий раз, когда дух закипит гневом, приняв от рассудка весть о некоей несправедливости, совершающейся извне или, может статься, со стороны своих же вожделений, незамедлительно по всем тесным протокам, идущим от сердца к каждому органу ощущения, должны устремиться увещевания и угрозы, дабы все они оказали безусловную покорность и уступили руководство наилучшему из начал»[115 - Платон. Тимей, 70a7-b7. Перевод С.С. Аверинцева.].

6.8.73. Итак, Платон смешал в этом отрывке оба вопроса: о вожделеющей душе и о сердце и сосудах, от него произросших. Гиппократ также не воздерживается от того, чтобы что-то сказать об этом, и более всего в рассуждении, которое я привел раньше, где на основании пульсации вены в локте делается вывод о душевном складе, а также при описании лечения бледности и худобы при охлажденных состояниях тела. Он пишет: «Нужно приложить старание, чтобы возбудить яростный дух и восстановить хороший цвет, а также веселость»[116 - Гиппократ. Эпидемии, II, 4, 4. Перевод В.И. Руднева, с изменениями.].

6.8.74. Ты можешь видеть, что Платон разъясняет назначение сердца, когда говорит, что в нем «дух кипит гневом»[117 - Платон. Тимей, 70b3. Перевод С.С. Аверинцева, с изменениями.]. После него философы стали определять гнев как кипение жара в области сердца.

6.8.75. Гиппократ, рассуждая о происхождении лихорадки, говорит, что «она возрастает, охлаждая ноги, в грудной клетке проявляется жаром и посылает как бы пламя в голову», иными словами, он знал, что начало природного тепла находится в сердце.

6.8.76. Однако я не ставил себе задачу собрать здесь все высказывания этих мужей или истолковывать их, так как собираюсь сделать это в других сочинениях, как я заявил в самом начале. Моя задача в настоящем сочинении – лишь разобрать и рассудить, в чем их учения сходятся, а в чем нет.

6.8.77. Пришло время закончить эту книгу, так как я уже показал, что печень является началом вен, крови и вожделеющей части души.

6.8.78. Поскольку так полагали не только Гиппократ и Платон, но и не худшие из поэтов, которых Хрисипп приводил в качестве свидетелей, я решил привести еще одно рассуждение из-за удивительной его мудрости: он, отвлекшись от научных доказательств, использует творения поэтов, и мифические рассказы, и примеры поведения женщин в качестве подтверждения правильности своего учения, нисколько не замечая, что все они свидетельствуют против него и доказывают противоположное, как я показал ранее, поскольку все, на кого он ссылается, уверены, что гнев пребывает в сердце, а разумение – в головном мозге.

6.8.79. То, что они помещают вожделеющее начало в печень, я мог бы доказать с помощью множества свидетелей, так что, кажется, мне не стоит стремиться к тому, чего я советую избегать, и проводить время в бесполезных делах. Я только упомяну Гомера, который изображает наказание в Аиде Тития, который в необузданном вожделении своем посягнул на Лето:

6.8.80. «Тития также я видел, рожденного славною Геей.
Девять пелетров заняв, лежал на земле он. Сидело