Отражение. Зеркало любви

Отражение. Зеркало любви
Галина Дмитриевна Гончарова

Колдовские мирыОтражение #4
Это у вас войны, заговоры и прочие развлечения, господа мужчины. Но это – ваши личные трудности. А у девушек задача какая?

Выйти замуж. По любви и за хорошего мужчину. Только вот как его найти? Или он уже сам нашелся? Правда, в другом мире. И что теперь с этим делать? У Марии-Элены своя любовь, у Матильды своя, и обе умудрились влюбиться не по месту прописки. И с этой самой любовью сестры совершенно не обращают внимания ни на завистников, ни на грозящие им опасности. Они же вместе! Неужели не справятся?

Или справятся – но какой ценой?

Галина Гончарова

Отражение. Зеркало любви

Что вы судом зовете? Неужели
Никто из вас другому, втайне, зла
Не пожелал? – Неужто вы сумели
Так сделать, чтоб вся жизнь была светла?
Когда же нет, – а это нет, наверно, —
Как можете желать убийства вы?
Негодованье ваше лицемерно,
И, ежели вы сердцем не мертвы,
Поймете вы, что истина в прощенье,
В любви, не в злобе, и не в страшном мщенье.

    Перси Биши Шелли. Поэма «Возмущение Ислама»

1

Разработка серийного оформления Ф. Барбышева, А. Саукова

Иллюстрация на переплете С. Дудина

© Гончарова Г.Д., 2019

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019

Глава 1

Матильда Домашкина

– Встать, суд идет!

Те же стены, та же судья, те же ненавидящие взгляды тети Параши.

Мамочка так и не явилась. Да и черт бы с ней, не жалко.

Матильда привычно уступила управление Марии-Элене, чтобы не сорваться, и принялась вслушиваться в юридический суржик.

И как люди в этом разбираются?

Ладно… сама она тоже кое-чего нахваталась. Но сделать это профессией? И постоянно зарабатывать деньги языком?

Нереально.

Честное слово, не просто так Перри Мейсон стал знаменитостью.

Но тут убийство не обсуждалось. Все проще.

Любимая матушка требовала признать завещание недействительным и вернуть ей все добро (три магнитофона, три кинокамеры заграничных, три портсигара отечественных, куртка замшевая… три… куртки). А если уж добро не вернут, то хоть алименты слупить с неблагодарной дочери.

Малена протянула документы.

– Ваша честь, дарственные. И договор ренты. А вот это документ об эмансипации.

Вот тут был самый скользкий момент.

Об эмансипации никто не знал. Ни во дворе, ни среди друзей и знакомых, вообще никто. Оформляли-то втихорца, мало ли что?

А еще – эмансипация, как правило, проводится с согласия родителей. Или, при их отсутствии, по решению суда. Вот у Матильды и был второй вариант.

Но судья, видимо, прониклась ситуацией. Потому что не стала уточнять и расспрашивать. Просто проглядела документы, кивнула, мол, все по закону, и положила их на стол.

Малена перевела дух.

Было у нее подозрение, что судья просто не захотела подставлять коллегу, ведь если эмансипация через суд незаконна, то и решение принято неверно, и пошла виться ниточка. А это плохо. Это компромат.

Кому вообще оно надо? И ради кого?

Ради Марии Домашкиной? Уже смешно.

Но это-то по вопросу завещания.

Оставалось самое скользкое – алименты.

– Ваша честь, во-первых, моя мать замужем и у нее есть муж, который работает и содержит семью. Во-вторых, она сама работает. И в-третьих, моя мать никогда и ничем мне не помогала. Она не переводила ни копейки на мое содержание, она не приезжала, не появлялась, она просто родила меня и бросила. Я отказываюсь платить ей алименты. И у меня есть доказательства и свидетели всего вышесказанного.

Может, и коряво сформулировано, но…

Судья кивнула.

Прасковья Ивановна поднялась в ответ.

– Вот, ваша честь.

Справка из больницы, что Мария Домашкина является инвалидом третьей группы. Причина – отсутствие мизинца на правой руке. Ампутация конечности вследствие обморожения. Ни убавить ни прибавить.

Кажется, судье тоже понравилось.

Она посмотрела справку о страшном заболевании и поинтересовалась, где работает больная. Или не работает?