Замок Кон’Ронг

Мужчина выскользнул из кресла, почти упал на колени рядом с матерью.

– Не думай, не надо. Мама, не плачь, пожалуйста, у нас все будет хорошо. Все будет хорошо, обещаю!

Но по щекам женщины струились слезы.

Забыто многое, столь многое…

Ничего, так даже лучше. Она скромная, она не постесняется напомнить о себе после того, как нанесет удар. К чему лишняя известность?

Вовсе даже ни к чему.

Ирэна Гервайн коснулась волос сына и прикрыла глаза. Наступало время мести.

Глава 3

– Джинджер!

Лесс спрыгнул у двери, постучал бронзовым молоточком и влетел в дом, едва ему открыли.

– Джинджер!!!

Девушка застучала каблучками со второго этажа.

– Лесс! Тсс!

Мужчина послушно примолк, но радостная улыбка с его губ так и не ушла.

– Что случилось?

– Мама приболела, я за ней ухаживаю.

Улыбка привяла.

– А я хотел поговорить с ней…

– А я тебя никак не устрою? Поговорить?

– Разумеется! Джин, – мужчина прямо в холле опустился на колено, извлекая из кармана маленькую коробочку, – выходи за меня замуж?

Бриллиант в кольце был хотя и не идеальным, но очень приличным, в этом Джин разбиралась. И сапфиры, которые его окружали, были вовсе не плохи.

Да и сам мужчина.

Высокий, стройный, симпатичный, пусть с чуть детским выражением лица, но многим и это за счастье, опять же граф, то есть даже титульный рост, не бедствует, не пьет, в карты не играет… что еще нужно?

Не ясно.

Но уж больно продажно это звучит.

Впрочем, на личике Джинджер эти мысли никак не отразились. Вместо этого она молча протянула руку, и колечко скользнуло на средний палец.

– Джин, моя Джин!

Лесс заключил девушку в объятия.

Та и не сопротивлялась, отмечая, что восторга у нее не возникает. И дрожать от возбуждения не получается, и терять сознание… расчетливая она такая, что ли?

Где вдохновение-то? При написании статьи она и то чувствовала больше энтузиазма!

Лесли принял ее реакцию за естественное девическое смущение и расцепил руки.

– Я бы хотел сообщить о нашем решении твоей матери, дать в газеты объявления о помолвке и пригласить вас познакомиться с моей семьей. А свадьбу можно назначить на осень, ты не против?

Джинджер кивнула – мол, не против. А мать…

– Я сейчас поднимусь к маме, проверю, как она себя чувствует. Если все в порядке, она тебя примет.

– Отлично!

– А насчет визита… Лесс, милый, пока мама не окрепнет, я никуда поехать не смогу. Одной мне неприлично, и ее я не брошу.

На лице мужчины отразилось такое явное разочарование, что Джин едва не фыркнула. Но удержала лицо и направилась вверх по лестнице, чувствуя горячий мужской взгляд чуть пониже поясницы. И что там такого занимательного?

Она вот мужчинам никогда туда не смотрит, полагая, что главное – ум. А у них другое мнение? Как интересно…

* * *

Кларисса усиленно изображала больную. С чашкой чая, коробкой пирожных, стопкой газет и несколькими романами на одеяле. Дополняли картину аккуратно заплетенные волосы и роскошный шелковый халат. Болеть надо с удобствами.

– Мама, можно?

– Да, дорогая. Ты одна?

– Да, мамочка…

Почтительная дочь, страдающая мать, акт первый, сцена первая.

Дверь захлопнулась за Джин.

– Мам, тут Лесс. Он хочет поговорить с тобой.

– И?

Джин молча продемонстрировала руку с кольцом.

– Покажи поближе! – Кларисса оценила камень и кивнула. – Неплохо. У мальчика есть и вкус, и деньги. Поможешь?

В четыре руки были убраны пирожные и романы, Кларисса прошлась пуховкой по лицу, задернула шторы…