Замок Кон’Ронг

Леди Нэйра кивнула своим мыслям.

– Я с удовольствием поеду с Джинджер. Помогу ей приглядеться к жениху. И… если потребуется какая-то моя помощь, окажу ее. Можете на меня рассчитывать, леди.

Леди еще раз переглянулись. Чуть смущенно опустили глазки. И первой заговорила Джин.

– Леди Нэйра, мы будем очень признательны вам. Моя мать сильно больна…

– Да-да, – поддержала Кларисса. – Почти при смерти.

– И поэтому вам понадобилась моя помощь, – понятливо кивнула Нэйра. – А леди присоединится к нам потом?

– Да. С нашей… кузиной.

– Надо полагать, кузина приедет, поможет леди Клариссе встать на ноги, а потом сопроводит в Кон’Ронг, потому что пускаться в такой дальний путь одна леди Кларисса не сможет? Особенно после болезни?

– Вы очень правильно все понимаете, Нэйра. И… меня друзья зовут Клари. А мою дочь – Джин.

– Вам очень подходят ваши имена, Клари, – согласилась на предложенную дружбу Нэйра. – Когда мы выезжаем?

– Завтра.

– Замечательно. Тогда я отправлюсь собирать вещи и буду здесь завтра… в восемь утра?

– Да, это будет просто прекрасно, – согласилась Кларисса. – Джин?

– Леди Нэйра, вы позволите проводить вас?

– Разумеется, Джин.

Дамы обменялись самыми искренними улыбками.

Женщина всегда поймет другую женщину. Особенно там, где дело касается мужчины.

* * *

Проводив компаньонку, Джин вернулась и уселась на кровать рядом с матерью. Как привыкла с детства – забралась с ногами, расправила юбку…

– Мам, мне не хочется уезжать.

– Я дождусь Аликс и отправлюсь следом за вами. Обещаю.

– Все равно у меня на душе неспокойно.

– Все будет в порядке, Джин, – Кларисса крепко обняла дочь. – Все будет хорошо, обещаю.

Джин уткнулась матери в плечо.

Смешно? Здоровущая девица, скоро свои дети будут…

В том-то и дело.

Дети будут, и муж будет, и какие они будут еще неизвестно. А с матерью они вместе выстояли, когда отец пил и гулял, когда у них не было денег, когда заложили дом, когда…

Они не просто мать и дочь, они подруги и единомышленницы, они дополняют друг друга, как рука и перчатка, как день и ночь.

– Мам, мне страшновато.

– Ничего, Джинджер, детка. Ты нервничаешь из-за Лесса, из-за поездки, из-за Аликс. Вот все и складывается вместе, – Кларисса погладила дочь по голове. Да, у нее вырос замечательный ребенок. Умный, добрый, а главное, Джин выстоит, если останется одна. Не сломается, не согнется, не даст втоптать себя в грязь, когтями и зубами вцепится, но выстоит. Это она дочери дать смогла. Хотя бы это… чтоб ее муженьку в аду гореть! Не был бы Брайс такой расточительной и слабохарактерной дрянью, была бы Джин сейчас куда как более завидной невестой. Но муженек и ее приданое прожил, и своего не заработал.

Ладно, что уж сейчас ругаться. Он мертв, она жива, а значит, все можно исправить.

Кларисса успокаивала дочь, а сама думала, что Нэйра Лидс, кажется, дама неглупая. Очень неглупая. Вдвоем они все разглядят.

И то, что Лесс Кон’Ронг решит показать, и то, что он решит спрятать. Абы за кого она свою дочурку не выдаст! Джин не должна жить так, как ее мать, она должна жить лучше! И Кларисса все для этого сделает! Костьми ляжет, если понадобится!

Но лучше пусть лягут чьи-нибудь чужие кости. За дочь она никого не помилует.

* * *

– Охота тебе была в такую рань тащиться в храм?

Ивар насмешливо смотрел на жену, и проглядывало в его глазах нечто покровительственное. А как вы хотите? Если муж почти в два раза старше жены, будет тут и покровительское, и поучительское, Тиана-то, считай, только из детской вышла, а Ивар уже покуролесить успел. И жизненного опыта у него всяко было больше.

Когда он женился на Тиа, то невольно начал воспитывать ее «под себя». Где-то лаской, где-то язвительностью, но Тиана перевоспитывалась, все меньше походя на свою мать – с точки зрения Ивара, отъявленную стерву и ханжу. Да и отец там…

Ивар ведь не соблазнил и бросил Тиа, женился честь по чести, так нет же! Лукас Кон’Ронг все равно подгадил, где мог! Если б не он, Ивар бы сейчас и побогаче был, и жил получше, а этот… гад! Хоть и помер Лукас, а все одно – о мертвых либо хорошо, либо правду. А правда была такой: когда Ивар женился на Тиа, ее матушка настроила супруга своими истериками. Как же так! Невинную деточку! Да в логово законного брака! Да с кем!

Лукас и прислушался.

Там словечко, тут два, да еще год неурожайный выдался, вот и пришлось Ивару, чтобы с долгами расплатиться, часть земель продать. Если б ему дали время, он бы поднялся, он бы продержался, и деньги вернул, и земли сохранил, но Лукас Кон’Ронг… с-сука старая!

После такого они лет пять не разговаривали, потом уж Тиана слезами вовсе измучила. Считай, на могиле у Лукаса и помирились.

А все одно иногда уколет.

Вот сколько он не вытряхивал это из жены, но куда ж показное благочестие девать?

Дураком Ивар отродясь не был и цену своей супруге понял давно, но жалко ее было. Попросту жалко, пропадет ведь. Мать ей внушила, что в женщине есть только покорность в постели и благочестие, а остальное… а что остальное? Ей хватило, значит, и Тиане хватит. Это уж Ивар потом ее читать приучал, рассказывал, показывал, объяснял, человека вылепил.

И все одно, как что – так в храм.

Тьфу!

И ведь не скажешь, что Тиа такая верующая. Религиозная – да, это есть, а вот истинной веры в ней нет. Отродясь не было.

Вера – она в душе. Есть храм, нет храма, тебе, чтобы в Бога верить, посредники не нужны. Ты и так знаешь, что он есть, ты его любишь, он тебя, он твой отец, и жить ты стараешься по его заповедям. И к чему тут ходить, лоб разбивать с утра? Вот только и дела отцу, с какой ноги ты встанешь да сколько раз поклонишься?

Ты сволочью не будь, людям зла не причиняй, дело свое хорошо делай, детей людьми вырасти – и будет тебе счастье. А в храм шляться…