Замок Кон’Ронг

Кларисса посмаковала эту мысль, но потом все же отвергла. Нет, неубедительно выйдет.

Муж мог разойтись с женой, если та совершила прелюбодеяние. А мог и не разойтись. И, судя по всему, Аликс может на весь мир орать о своих похождениях. Это ей только синяков прибавит. Но на всякий случай… Найдем подходящего любовника, такого, чтобы Сэндер рядом с ним мелким смотрелся, и пусть клянутся в суде. Как вариант.

Женщина, могла разойтись с мужем, если он был ей не верен, но только в том случае, если это было ее первое замужество.

Этот вариант Аликс подходил, но ты еще поймай Сэндера на другой? Хотя… любовницу найти проще, чем любовника. И найдем, и поймаем, не страшно.

Могла стать причиной импотенция супруга, могли – его преступления перед государством. Если бы Сэндера посадили в тюрьму, Аликс могла бы получить свободу. А Сэндер потом женился бы только через пять лет, и то если бы Аликс ему решительно отказала в примирении, а храм дал разрешение.

Могли заключить новый брак те, чьи супруги попали в плен к врагу и чья судьба была неизвестна. Но… где ж такого врага найти и как ему Пирлена сдать?

И был главный пункт, на который Клари возлагала все надежды.

Жестокое обращение.

Это и было поводом для развода, который давался обижаемой стороне.

Тут давалось три года на разъезд, если по истечении срока в три года супруги не шли на примирение, развод давался окончательно. Что и требовалось.

Что Кларисса и изложила Аликс.

– А ребенок?

М-да, ребенок.

– А ребенок у тебя будет от любовника, – придумала женщина. – Любовника мы тебе найдем. Срок же пока небольшой?

– Маленький. Но…

– Аликс, не думай о плохом. Под этими платьями не то что ребенка – поросенка спрятать можно. Найдем тебе, например, беременную служанку, и ты разрешишь ей оставить ребенка в доме. И остаться у тебя на службе. А уж чей это ребенок будет…

– Н-но как?

– Посоветуемся со знакомыми крючкотворами, они что-то да придумают. Кстати, а свидетельства жестокого обращения у тебя есть?

Аликс передернуло.

– Д-да.

– Покажешь.

– Но…

– Во-первых, мне надо знать. Как иначе я смогу о чем-то говорить с законниками? Во-вторых, чего я там у тебя не видела? У самой все такое же. В-третьих, если речь идет о суде и разводе – тебе все равно придется все показывать. Есть при суде специальные женщины, осмотрят тебя и все скажут…

Аликс опустила голову. И кивнула.

Надо так надо.

* * *

Лесли наслаждался славой.

Раздувался от гордости, прикладывал к здоровенной шишке лед и кивал на все вопросы.

Нет, он не помнит, как справился с волком.

Наверное, одной левой… Волк бросился, он упал, но по дороге отмахнулся, и волк отлетел в сторону. И бросился еще раз? Потому что у него сломана шея?

Да…

Джинджер ведь подтвердила, что Лесли сцепился с волком, а она убежала?

Значит, все так и было, волк кинулся и был повержен храбрым графом.

Все слушали, ахали, верили, и только леди Нэйра решительно увлекла Джин в ее комнату.

– Джин, что произошло на самом деле?

Джинджер сделала невинное лицо.

– Не знаю… Я убежала.

– Я должна поверить, что Лесли свернул волку шею?

– Он же в это поверил?

– Что не делает комплимента ни его уму, ни его самомнению. Первого явно не хватает.

– Зато вторым компенсируется, – прыснула Джин.

– И все же?

– Простите, леди Нэйра, но я не знаю. Я убежала.

Леди не поверила, но и допытываться не стала. Махнула рукой.

А Джинджер и сама не понимала, что заставляет ее хранить тайну лорда Смита. Наверное, это интерес? Увлечение загадками…

Или самим лордом?

Вот уж нет! Как можно увлечься тем, кого даже ни разу в лицо не видела? Так не бывает!

Но Лесли Джин поставила еще один минус.

Болтлив, хвастлив и глуп. А еще не может ее защитить.

Плохо, очень плохо, господин граф. Ваши шансы уменьшаются с каждым днем пути. Но говорить об этом Джинджер не спешила. Понаблюдаем еще?