Тайяна. Раскрыть крылья

Яна от души фыркнула.

– Какие вы странные – люди. Честь – это часть женского тела? Так?

– Очень странные. – В глазах лайри плясали искорки. – Но это работает и когда муж, например, уезжает из города. Тогда хранительница сопровождает повсюду его жену…

– А ваш муж…

– А он мне доверяет. Но я считаю, что так будет лучше.

– Этот трайши…

– В свое время он позволил себе… неподобающее поведение. Дальше поцелуев не зашло, но не по его вине. И да – мне не хотелось бы, чтобы он начал вспоминать старые добрые времена.

– Которые не слишком стары и не выглядят добрыми? – ответом Тайяне стала улыбка, и Яна пожала плечами. – Я помогу, но я ведь не почтенного возраста?

– Но ты – нархи-ро. Это экзотично.

– Диковинка?

– Не в обиду…

Яна ухмыльнулась.

– Верь мне, лара, окажись ты в Лесу – к тебе относились бы так же. Я была готова – и не обижаюсь. Я – странность в мире людей? Так давай обернем это себе на пользу!

Серые глаза встретились с зелеными. Две женщины отлично понимали друг друга, и Яна на миг подумала, что люди не страшные. Может, с некоторыми из них даже удастся подружиться?

В углу тихо рыкнула Ааша, обращая на себя внимание. Яна подбежала и опустилась рядом с ней на колени.

– Ааша, девочка, поможем ларе Аэлене?

Волчица чуть вильнула хвостом. Она не возражала.

* * *

Аэлена смотрела на свою нежданную гостью.

Что тут скажешь? Нархи-ро. Это видно сразу и отчетливо. Иные движения, иная пластика, иные даже черты лица.

Не человек.

Или это заметно ей как художнице?

С виду Тайяна ничем не отличается от обычной девчонки лет пятнадцати. Щуплая фигурка, на голову ниже самой Аэлены, длинные волосы такого интересного оттенка – не каштановые, не темные, а нечто среднее, глаза – карие с прозеленью, и в ней поблескивают золотые крапинки… красиво.

Очень красиво.

Ее можно рисовать в виде духа Леса. В чем-нибудь зеленоватом и воздушном… Аэлена почувствовала знакомый зуд в кончиках пальцев. А хорошо бы!

Но не желание нарисовать нархи-ро подвигло Аэлену на беседу.

Тридцать лет. Ну, чуть больше, но разве это важно? В этом возрасте уже умеют взвешивать последствия и отвечать за свои слова.

Лару Аэлену знакомые недаром считали чуть холодноватым и весьма расчетливым человеком. Многое пережив в юности, она научилась относиться к жизни чуть отстраненно, ставя на первое место свои картины и даже слегка заслоняя ими реальность.

Единственной возможностью выбить ее из равновесия было покушение на ее семью. Вот тут…

О, любого, кто посмел бы сказать хоть единое худое слово о ее родных, Аэлена спокойно переехала бы боевой колесницей. Для верности шестнадцать раз.

А вот сама она…

Нельзя сказать, что Аэлена была ненормальной, но… художники!

Первой ее мыслью после известия о грабителях было: «Мои картины!» Потом – «ДЕТИ!» И только под конец: «А если бы что? Меня же могли убить… оххх!»

И то…

Аэлена отлично знала о своей особенности. Вот к утру до нее все дойдет в лучшем виде – и она начнет трястись и биться в истерике. Наверное. Она как-то плоховато представляла себе этот процесс. А сейчас…

Сейчас перед ней было нечто интересное.

Нархи-ро.

Если нархи-ро и изучали людей, то о людях того же сказать было никак нельзя. Ну, нархи-ро. Живут они себе в Лесу и живут. И пусть живут, главное, чтобы вреда от них не было и к людям не лезли. Что нархи-ро и делали.

Торговали немного с проверенными купцами, делали чудесные настои и ткали ткань. Но – мало. Даже чтобы разбогатеть по-настоящему – мало. Вот и не лезли к ним. Ни к чему.

Внешность?

Почти человеческая, не считая шестипалых рук.

Мышление?

А вот тут крылась загадка. Аэлена отлично осознавала, что их ночной разговор кому-то покажется безумным, но – пусть! Пусть думают что хотят. А ей было интересно. Она понимала, что цепляется сейчас за соломинку, чтобы не думать, не осознавать, что ее могли сегодня убить. И это ее тело лежало бы сейчас в доме, и завтра дети наткнулись бы на нее, и муж бы горевал…

Нет!

Об этом думать не надо!

Ни к чему.

Слишком страшно получается.

Она обязана нархи-ро жизнью, Аэлена это понимала. И своей, и, может быть, своих детей, а значит…

Видно было, что девушка испугана и растеряна, что человеческий мир для нее нов и неожидан… ну и почему бы не помочь?

Остальное было придумано больше для того, чтобы Яна не чувствовала себя обузой. Аэлена понимала, что благодарности девушка не примет и деньги не возьмет, но обходные пути тоже не всегда плохи.