Время горбатых елей

– Я встретила человека, который для меня сейчас очень дорог и надеюсь, что это надолго.

Родители, смотревшие на дочь с пристальным вниманием, перевели взгляды друг на друга.

«Ты снова оказалась права» – говорил взгляд отца.

«Мне от этого не легче» – отвечали глаза матери.

Вслух же они хором спросили:

– А кто он?

– Вы его не знаете. Он москвич, но сейчас находится здесь. Я вас скоро познакомлю.

Стол опять накрыла тишина. Каждый осмысливал услышанное. Оцепенение снова нарушила Света. Она тихо, трясясь от смеха, подняла руку с ложкой над столом, и все увидели, что в ложке сидят уже пять пчел и торопливо доедают варенье. Все смеялись от души, а кто-то и с облегчением.

Через день кончались майские праздники, и девчонкам надо было возвращаться в Москву. К этому времени отношения Лиды с Виталием так определились, что сомнениям в искренности друг к другу просто не было места. Виталий уже был представлен родителям и одобрен ими. Света тоже уже входила в число его друзей. Все было замечательно, но впереди маячила разлука. Чтобы подсластить горечь расставания, подруги объявили всем, что задумали взять отпуск на начало июля и приехать сюда.

– Я, пожалуй, приеду с Олегом, а то что-то отношения у нас последнее время хреноватые – делилась она с друзьями. – Здесь в Кукушкине у нас все началось, а вдруг здесь снова что-то наладится. Здесь он другой. Здесь он проснется от своей столичной дрёмы – говорила она.

– Слушай, это было бы здорово – подхватывала Лида.

– Да и с Галкой он побольше бы пообщался, а то уж забыл наверное, как дочь выглядит – все о своем думала Света.

– Здорово – обняла подругу Лида. – Решено.

– Да, наверное, решено – не переставала грустить Светлана. Неудавшийся брак, которым закончилась первая любовь, лежал печально на сердце.

Глава 13

После Лидиного отъезда Виталий с удвоенной силой отдался работе. Все проблемы, если за них хорошо взяться, рано или поздно решались. Первым делом они с верным Сергеичем составили список необходимых материалов для ремонта. Затем проштудировали всю рекламу в газетах и, обзвонив все торгующие точки, выбрали те места, где было дешевле. Покупать поехали с местным плотником дядей Колей. Был он мужчина неразговорчивый и нерасторопный, но свою работу знал, и материал выбирал основательно. Еще одной чертой дяди Коли была скупость. Торговался он, что называется, «до умру». Самые первые частники, робко появившиеся на строительных рынках, сами еще не до конца верившие в рыночную экономику и свою смелость, желая заполучить покупателя, сдавались почти без боя. Денег истратили меньше предполагаемой суммы. Желая порадовать Людей, Виталий купил все необходимое для комнаты отдыха. Ремонт делали своими колхозными силами. Дядя Коля за главного специалиста. У него в подмоге еще трое мужчин, работавших раньше на стройке, а теперь оставшихся не у дел. Работа шла споро. Новая крыша. Новые рамы в окнах. Полный внутренний ремонт. Санитарная комната с горячей водой. Комната отдыха с телевизором. Благоустройство прилегающей территории. Все эти перемены делали ферму просто неузнаваемой.

– А все говорят, у государства денег нет – судачили любопытные приходившие посмотреть на эти перемены.

– Так коммунисты зажимали деньги. Видимо правильно их спихнули – подхватывали пришедшие за молоком.

– Да не в этом дело – спорили третьи. – Начальника хорошего прислали из самой Москвы. Человеческий фактор.

Виталий успевал везде. И материал завезти, и транспорт обеспечить, и работников добавить, и бумаги оформить. Сотрудники за глаза называли его «Фигаро».

– Почему «Фигаро»? – спрашивал он у доярок.

– Как почему? Слышал, чай, как в опере поют – «Фигаро там, Фигаро тут». Вот и ты у нас вроде бы здесь, а не успеешь и глазом моргнуть, а ты уже там.

Глуховатый Сергеич, не знакомый с оперным искусством, сердился:

– На себя поглядите. Сами вы фиги. Парень вон как взялся. Диво просто, как у него все получается. А вы его фигой дразните. Я вам, как старый начальник, запрещаю эти обзывания. Поняли?

От злости он топал ногой и грозил поднятым вверх пальцем. Глядя на сердито выпученные глаза и на искривленные косой гримасой губы, а пуще всего на вытянутый палец с желтой от табака кожей и отбитым черным ногтем, доярки смеялись еще больше. Виталий смеялся вместе с ними. Сергеич, видя, что угроза разлада в коллективе отсутствует, успокаиваясь, переходил на текущие проблемы.

– Вот я сейчас в конторе был. Бабка за трахмалом посылала в сельпо. Вот я заодно и зашел узнать, когда деньги на зарплату дадут. Так вот, Танька счетоводка, вертихвостка окаянная, сказала, что распоряжениев про вас нет. Виталя, может у тебя получится деньги с них выбить. Запасов не имеем, а как все дорожает, страшно думать. Пока деньги совсем не обесценились, надо бы их получить.

Сергеича поддержали доярки. Проблемы были общими для всех.

К радости Виталия Руслан Николаевич последнее время проявлял очень большое внимание к делам на ферме. Помогая во всем, что от него зависело. Даже помог с приобретением новой сенокосилки. После их разговора о зарплате, вопрос сразу же решился к великой радости работников.

– Ох, повезло нам с тобой, паря. А на свинарнике деньги уж четыре месяца задерживают. Старуха моя там работает. А получать не получает – делился семейными проблемами Сергеич.

Виталия все чаще посещало чувство удивления. Удивляло то, что он так резко смог изменить свою судьбу, и перемены эти принесли ему только радость. Он радовался и вместе с тем удивлялся, что у него все получается. Он вспомнил тот день, когда впервые увидел ферму. Страх первых дней сейчас казался ему смешным. Он удивлялся тому, что раньше он мог жить, не зная Лиду и никого не любя. Прежняя жизнь сейчас казалась ему серой и однообразной. Он звонил своей сестре Марине в Москву и рассказывал о том, как сейчас живет. Она молчала. «Не верит» – думал Виталий. На сестру он не обижался и, чтобы вселить уверенность в его слова, просил приехать. Он чувствовал, что вот сейчас он по-настоящему повзрослел. Ответственность за серьезное дело и за свою любовь сделали из него мужчину.

Глава 14

Большой каменный дом Руслана Николаевича Смекалова утопал в зелени. Во дворе перед крыльцом стояла огромная старая липа. Под ее густой кроной, дающей надежную тень, стоял стол. За накрытым столом сидели Руслан Николаевич с Эдуардом Петровичем Скоротечко, начальником районной милиции. Хозяин суетился, предлагая гостю закуски.

– Дорогой, попробуй баранину – протянул он тарелку с разложенной на ней едой.

– А с чем это?

– Это чернослив. Мясо с черносливом.

– Ну, давай попробую – гость медленно отправлял в рот содержимое тарелки. Его тяжелый обвисший подбородок, словно какой-то заводной механизм, двигался из стороны в сторону, пережевывая пищу.

– Ну как? Вкусно?

– Да так. Как-то слатимо. Мы мясо с горчицей едим.

Руслан Николаевич отправил кусочек в рот и развел руками, сделав блаженное лицо.

– Слушай, вкусное мясо. Баранина.

– Да ладно тебе со своей бараниной – оборвал его гость. – Ты мне про телятину расскажи. Вернее о телятнике с коровником. Что там у вас?

– Все хорошо! – заулыбался Смекалов. – Все даже лучше, чем я рассчитывал. Парень этот, винтик наш, трудолюбивым оказался. Не ошибся я в нем. Все у него крутится, вертится, работает. Скотина в лугах целыми днями. Ремонту не мешает. Так ремонт уж почти к концу идет. Оборудование осталось. Я, конечно, все на контроле держу.

– А не ворует?

– Нет. Честный. Сильно честный – он засмеялся, посмотрев на Скоротечко хитрыми насмешливыми глазами, добавил: – Только у русских бывает такая честность. До наивности.

– А с бумагами как? Не чухнутся там у тебя в конторе никто?

– Нет. Кому какое дело. Что начальство говорит, то контора и пишет.

Говоря про начальство, Руслан Николаевич ткнул себя пальцем в грудь.

– Ну, тогда давай по стопарику за успех нашего дела – скривился Эдуард Петрович, изображая улыбку и поднимая большую увесистую стопку вверх.

– Да, давай за успех.

– А, вот еще что про телятину! Чуть не забыл. Жена наказывала мяса у тебя взять. Прикажи забить. Я заберу – вытирая губы, скомандовал гость.