Последняя жемчужина

Последняя жемчужина
Ганс Христиан Андерсен

Путешествие в мир сказок Ганса Христиана Андерсена (1805–1875) увлекательно, поучительно и для детей, и для взрослых. Радостные и грустные, со счастливым концом и с печальным, они вводят нас в мир, где добро и милосердие всегда сильнее зла и жестокости, где горе и слезы всегда будут утешены любовью и состраданием.

Сказки, собранные в этой книге, печатаются в соответствии с дореволюционным переводом, в котором сохранены все особенности авторского текста.

Ганс Христиан Андерсен

Последняя жемчужина

© Издательство «Сатисъ», 2006

По благословению Архиепископа Брюссельского и Бельгийского СИМОНА

Порою и в щепке скрывается счастье

Теперь я расскажу вам историю о счастье.

Кто не знаком со счастьем, но одних оно дарит своей улыбкой постоянно, других – в известные годы и то лишь на денечек-другой; бывают люди, которым оно улыбается только раз в жизни, но таких, которые совсем бы не знали счастья – нет.

Незачем рассказывать, – это без того всякому известно, – что Господь Бог ниспосылает маленьких деток прямо на руки к их матерям; случается это и в роскошном дворце, и в доме поселянина, и в поле под открытым небом. Но не всякий знает, а между тем это не подлежит сомнению, что на долю каждого ребенка Господь Бог посылает и его счастье, но счастье это никогда не бывает на виду, а прячется в укромное местечко, где меньше всего рассчитывают его найти. Не надо только отчаиваться, придет время, и оно непременно найдется. Счастье может скрываться даже в яблоке, как, например, счастье одного ученого, по имени Ньютон. Яблоко упало подле него на землю, и в нем он нашел свое счастье. Если ты не знаешь этой истории, попроси тебе рассказать ее, а я расскажу тебе другую, не о яблоке, а о груше.

Жил-был бедняк. В нужде он родился, в нужде вырос, да и женился на такой же бедной, как и сам был. Промышлял он тем, что точил ручки и колечки для зонтиков, но зарабатывал мало, и с трудом сводил концы с концами.

«Нет мне счастья!» – вздыхал он не раз.

Не сказку я рассказываю, а сущую быль. Я мог бы даже назвать место, где жил токарь, да только ни к чему это.

В садике у него красовалась рябина с красными горькими ягодами; росло там и грушевое дерево. Плодов на нем никогда не бывало, а между тем счастье токаря скрывалось как раз в его невидимых грушах.

Раз ночью разыгралась страшная буря. В газетах рассказывали, что сильный порыв ветра подхватил, словно соломинку, тяжелый омнибус и сбросил его в канаву. Неудивительно, что бурей и у грушевого дерева отломило большой сук.

Токарь принес сук в мастерскую, и от нечего делать выточил из него большую грушу, потом поменьше, еще меньше и, наконец, несколько совсем малюсеньких.

– Дождались и мы, наконец, плодов от своего дерева, – сказал, шутя, токарь и отдал груши детям играть.

В местностях, где часто идут дожди, без зонтика не обойдешься, но у токаря на всю семью был один только зонтик. Случалось, сильный ветер выворачивал зонтик наизнанку и даже нередко ломал, но токарь живо приводил его в порядок. Больше всего было хлопот с пуговкой, на которую надевалось колечко шнурка, стягивавшего сложенный зонтик. Пуговка эта то и дело отскакивала, а колечко ломалось.

Отскочила раз пуговка и куда-то закатилась. Стал искать ее токарь и вместо нее нашел одну из крохотных им же выточенных груш, которые он отдал играть детям.

– Видно не найти пуговки! – сказал токарь. – Давай-ка попробую пришить эту штучку.

Просверлил он в груше дырочку, продел сквозь нее шнурок, и маленькая груша пришлась как нельзя лучше к сломанному колечку. Такой надежной застежки еще никогда не было у зонтика. Все, что успевал токарь наработать, он отправлял на продажу в столицу. На следующий год послал он, по обыкновению, ручки для зонтиков, а с ними и новые застежки – точеные груши с полу колечками, и просил их пустить в продажу. Застежки попали в Америку; там сразу поняли, что маленькие груши куда практичнее пуговок, и стали требовать зонтики только с такими застежками.

Отбою не было у токаря от заказов. Не одну тысячу груш он выточил; все грушевое дерево ушло на новые застежки, зато шиллинги и талеры так и сыпались ему в карман.

– Счастье-то мое, видно, скрывалось в грушевом дереве! – сказал токарь. Теперь он завел большую мастерскую с подмастерьями и учениками, был всегда весел и не жаловался больше на судьбу. «Счастье скрывается порою и в щепке!» – говаривал он не раз.

То же самое скажу и я.

Есть в Дании поговорка: «Возьми в рот белую щепку и станешь невидимкой!» Разумеется, этим волшебным свойством обладает лишь та щепка, которая дается нам Господом Богом на счастье. Такая-то есть и у меня; как токарю, она приносит мне звонкое, блестящее золото, то лучшее в мире золото, что блестит искоркой в детских глазках, звенит смехом из детских уст и из уст их родителей. Дети читают мои сказки, а я стою возле них, стою невидимкою, – у меня, ведь, белая волшебная щепочка во рту! И когда я вижу, что моя сказка им нравится, я тоже говорю:

«Порой и в щепке скрывается счастье!»

Свечи

Была на белом свете большая восковая свеча; она хорошо знала себе цену.

– Я из воска и отлита в форме! – говорила она. – Свет мой ярче, да и горю я дольше всякой другой свечи. Мне место в люстре или серебряном подсвечнике.

– Хорошо, должно быть, вам живется! – сказала сальная свечка. – А я только из сала, да и в форму не отлита. Одно утешение, что я не какая-нибудь грошовая свечка, которую обмакивают раз-другой в сало; меня макали целых восемь раз, пока я, наконец, не раздобрела, как полагается хорошей свече. Чего еще надо! Конечно, больше чести родиться восковой свечкой, а не сальной, но, ведь, явиться на свет тем или другим зависит не от нас. Восковые свечи попадут в зал, в хрустальную люстру, меня же отправят на кухню, но и кухня место недурное, – она весь дом питает.

– Есть на свете кое-что поважнее еды, – сказала восковая свеча: – Хорошее общество! Любоваться его блеском и блестеть самой – вот завидный удел! Сегодня в городе бал; буду и я там со всею семьею.

Только успела сказать, кто-то забрал все восковые свечи, а вместе с ними и сальную свечу. Сама госпожа взяла ее своей прелестной ручкой и отнесла на кухню. Там стоял маленький мальчик с пустой корзиной в руках. В нее насыпали картофелю, а сверху положили несколько яблок. Все это вручила бедняжке добрая барыня.

– Возьми и эту свечу, дружок! – сказала она. – Твоя мать часто просиживает всю ночь за работой – свечка ей и пригодится.

Услыхала это стоявшая в сторонке маленькая дочка барыни и радостно воскликнула:

– Я сегодня ночью тоже не лягу спать! У нас бал, и я буду в новом платьице с красными бантиками!

И все ее личико озарилось радостью. Не сравняться восковой свечке с блеском этих детских глазок.

– Чудо, что за глазки! – подумала сальная свечка. – Никогда не забуду их! Да вряд ли мне и придется когда-нибудь их увидеть!

Затем свечу положили в корзинку, прикрыли крышкою, и мальчик унес корзину с собой.

– Что-то ждет меня теперь! – думала сальная свечка. – Попаду я к беднякам, – у них для меня и медного подсвечника не найдется, а восковая свеча будет красоваться вся в серебре, да любоваться на богатых и знатных господ. Какое должно быть удовольствие освещать избранное общество! А на мою долю выпало быть сальною, а не восковою свечкой!

И свеча попала к бедной вдове с тремя детьми, в жалкую каморку, как раз насупротив богатого дома.

– Да наградит Господь барыню за ее доброту к нам! – сказала вдова. – Какая славная большая свечка! Ее на всю ночь мне хватит.

И свечку зажгли.

– Фу, как эти спички противно пахнут серою! – фыркнула она. – В богатом доме, небось, не угостят такими восковую свечу.

В доме напротив тоже зажгли свечи, и яркий свет залил улицу. К подъезду то и дело подкатывали кареты с разодетыми гостями. Музыка гремела.

– Там уж началось! – сказала сальная свечка и вспомнила глазки маленькой девочки, сиявшие ярче всех восковых свечек в мире. «Таких глазок мне никогда больше не увидать!» – подумала она.

Тут в комнату вошла маленькая девочка, младшая дочка вдовы. Одной ручонкой обняла она брата, другой – сестру и шепнула им что-то очень важное, чего иначе не скажешь, как на ушко.

– Сегодня вечером, представьте себе, у нас на ужин будет жареная картошка!

И глазки ее сияли от радости. Светившая ей прямо в лицо свечка увидела на нем такую же радость, такое же счастье, какое она видела на личике богатой девочки, когда та говорила о своем нарядном платьице с красными бантиками.

«Видно и жареная картошка не хуже красных бантиков, – подумала свечка. – Детишки-то одинаково радуются».