Надежда

– Девочки, успокойтесь, – безуспешно вмешался Джон. Он не хотел, чтобы спор затронул ту тему, которую ему очень не хотелось вспоминать, но было уже поздно.

– Может, ты ещё хочешь поучить меня кулинарии? Я ведь не прихожу в твой дом и не указываю, как отсасывать твоему мужу. Проститутка! Конечно, если бы мы пришли к вам в дом, ты бы выкроила минутку и снова затащила бы Герба в свою постель! – закричала Рейчел и, резко встав, твёрдыми шагами вышла из комнаты. Джон жутко покраснел и опустил глаза. Посмотрев на него, всем, кто ещё не был в курсе, стало ясно, что Герб спал с Аделин.

– Ну, давайте все эти слова пропустим мимо ушей и выпьем. Это всё наша непростая работёнка сказывается на наших хрупких любимых женщинах. Готов поспорить, минут через десять она вернётся и извинится, – попытался сгладить обстановку Герб, разливая по бокалам вино. И он оказался прав. Через полчаса Рейчел вернулась и извинилась перед всеми, особенно перед Аделин, которая встала и в ответ её обняла. Они ещё немного постояли, обнявшись, и как ни в чём не бывало сели за стол.

– Женщины! – улыбаясь, прокомментировал Герб, после чего Рейчел играючи ладонью хлопнула его по плечу.

Нервы сдавали у всех, просто никто этого не показывал. Некоторые уже задумывались о том, чтобы выйти из игры, но Герб умел переубеждать. Он как никто другой любил эту работу, ведь с такими огромными деньгами Ниеро мог жить лучше любого совершенного, чего всегда хотел. Но его вид становился всё безумнее, его мысли лихорадочно метались, потому что он с каждым днём всё чаще начал представлять, что их всех ждёт в случае малейшей неудачи. Он плохо спал. Закрывая глаза, он видел себя и Рейчел, сидящих на железных стульях, ожидая смертельный укол в Доме Правосудия. Он не знал, как поведёт себя в этой ситуации. Будет ли гордо сидеть, до последнего отшучиваясь, оскорбляя судью, или будет рыдать как маленькая девочка, моля о пощаде. Будет ли он молчать на допросе или сразу сдаст всех своих друзей, когда ему начнут бить по пяткам резиновой дубинкой. Или, возможно, казнят всех одновременно. Эти мысли сеяли панику в его голове. Он выстраивал бредовые идеи, постепенно переставая рассуждать логически. Его спокойствие и уравновешенность безвозвратно улетучивались.

Ужин близился к концу. Перед уходом Герб позвал Майка наверх в свой кабинет и, убедившись, что за ними никто не поднялся, уселся в своё кресло.

– Я не хочу больше работать с Джоном, при первой возможности он нас сдаст, – сказал Герб. Майк сразу понял, к чему весь этот разговор, и начал искать оправдания для Джона.

– Но если мы его выгоним, он точно может нас заложить.

– Выгнать его мы не можем, – Герб сделал паузу, глядя Митчеллу прямо в глаза. – Мы убьём его.

– Я не могу. Мы не можем. А Аделин? – испуганно спросил Майк, но ответ он, конечно, знал.

– Нужно убить и её. У нас нет другого выхода, дружище.

– Давай ещё хоть немного подумаем! Ты как обычно ставишь меня перед фактом, – сказал Майк, взялся руками за голову и начал расхаживать из одного угла в другой. – Он же наш друг, он безобидный. С чего ты взял, что он пойдёт в полицию?

– Он уже туда ходит. Может быть, он коп? Сегодня я встретил своего старого знакомого, и он, конечно, не уверен, он немного не в себе, но он сказал, что видел Джона выходящим из полицейского участка. Причём не один раз, – ответил Герб и начал раздражающе постукивать пальцами по столу. Он, прислушиваясь к своему чутью, в последнее время начал думать, что за глупым и невинным видом Миллера кроется коварство. Но чётких доказательств у него не было.

– А что твой друг, интересно, там делал? По-моему, мы всегда стараемся держаться подальше от таких мест, – спросил Митчелл. Ему было страшно осознавать, что Герб вот так просто приговорил Джона к смерти, ведь на месте Миллера мог оказаться и сам Майкл.

– Он доставляет туда Джусс.

– Но он же не уверен, да? Может, Джон просто проходил мимо, а не заходил туда?

– Не уверен. Я же сказал, – ответил Герб таким тоном и видом, словно Майк его разочаровал.

– Тогда не будем делать поспешных выводов.

– Мальчики, вы идёте? – крикнула Рейчел, находясь внизу у входной двери.

– Да-да, милая, секундочку! – крикнул в ответ Герб.

– Давай с ним завтра поговорим? Напугаем его, если придётся. Хорошо?

– Хорошо, Майк, до завтра, – одобрил его мысль Ниеро.

Они обменялись рукопожатием. Майк, обрадовавшись тому, что сумел уговорить Герба не принимать поспешных мер и попрощавшись с Рейчел у порога, вышел на улицу к жене. Пьяные позитивные гости разбрелись по домам.

Впервые за долгое время они забылись глубоким сном. Майк тоже спал крепко, совершенно не думая о Миллере. Проснувшись, сразу о себе дало знать лёгкое похмелье. Был уже полдень. Майк спустился вниз и, проходя мимо входной двери, увидел свою старую обувь рядом с новыми дорогими ботинками. Он кинул кроссовки в пакет, вышел на улицу, разбежался и словно звезда баскетбола в прыжке кинул их в мусорный бак, нарушая тишину глухим стуком старой обуви о пластиковую стенку. Соседка через дорогу от испуга резко дёрнула за поводок, притянув к себе глянцевого серебристого робота-пса, и уставилась на Майка, на что он ответил приветствием и улыбкой. Пёс от сильного рывка не устоял и завалился на бок. Беспомощно подёргивая лапами, он напоминал жука, пытающегося перевернуться обратно на лапки.

– Вот и началась наша новая счастливая жизнь, которую мы заслуживаем, – сказал Майк, вернувшись в спальню. Волосы его торчали, как хохолок у попугая на голове, и Маргарет захихикала. Митчелл бросился к ней на кровать, завернул её в плед и начал щекотать, от чего Маргарет заливалась хохотом. Элли прибежала на шум, вскарабкалась на кровать и начала прыгать на упругом матрасе. Отец к ней присоединился, и они вместе прыгали вокруг мамы. Маргарет не помнила, когда в последний раз они так веселились, когда дочка не плакала, а муж не ворчал. Наконец кровать хрустнула, и матрас сполз с кровати. Майк подхватил одной рукой дочку, другой – жену, и они ещё некоторое время валялись на полу, пока в дверь не постучали. Даже по стуку Митчелл понял, что пришли совы. Стук был такой, как будто стучали ногой или кулаком, что выражало неуважение к хозяевам. И он был прав – это были полицейские. Маргарет жутко перепугалась и не без помощи своей женской фантазии прокрутила в голове все возможные сценарии с сюжетом не в пользу Митчеллов. Полиция без фанатизма обыскала комнаты, и затем совы ушли, также неуважительно захлопнув за собой дверь. Майк, уперевшись в дверь лбом и закрыв глаза, глубоко вздохнул.

– Надо получше спрятать деньги и всё остальное, – сказал он.

Вечером в телефонном сообщении Герб указал время и место встречи. Митчелл успел посетить автосалон подержанных каров и выбрал самый быстроходный с небольшой вмятиной на задней двери. Майк попал в пробку и, припарковав кар на обочине, со всех ног побежал к месту встречи. Он боялся, что не успеет и Джон уже мёртв. Когда Митчелл прибежал по нужному адресу в какой-то наркопритон, Джон, испуганный и мокрый от пота, уже был привязан к стулу. В его лице с ужасающей отчётливостью отражалась мысль о том, что его привезли сюда не просто запугивать, а пытать. Пока запыхавшийся Митчелл вешал свою куртку на крючок, Герб расстегнул ширинку и достал член. Он уже мочился на Джона, когда Майк развернулся в их сторону. Всё произошло так быстро, что Митчелл даже не успел это прекратить. Как будто Герб намеренно терпел, держа всё в себе ради этого случая. Ниеро был настроен очень серьёзно, и после угроз отрезать Миллеру какую-нибудь часть тела Майк, не сумевший справиться с упрямством друга, разрешил ему выдернуть один ноготь с большого пальца на руке, после чего бедняга обмочился. От скулящего Джона они ничего не добились. Даже когда Ниеро, пока Майк отлучился в туалет, отрезал Миллеру фалангу этого же пальца. Вернувшись, разозлённый Митчелл, применив силу, забрал у друга клещи и выкинул их в окно. Герб слегка пригнулся, чтобы поймать взгляд Миллера, который был устремлён вниз, и принялся развязывать бедолагу. Митчеллу показалось, что Ниеро немного расстроился из-за отсутствия расчленёнки, но Герб аккуратно перемотал окровавленный палец, распылил на него чудо-спрей, и троица пошла в бар, так сказать, залить пивом обиды. После парочки стаканов Герб и Майк вышли на улицу покурить.

– Интересно, что сейчас в них пихают? – спросил Ниеро, держа сигарету большим и указательным пальцами, пряча её в ладони. Затем он посмотрел на быстро тлеющий бычок и изобразил задумчивый вид.

– Ты всё ещё думаешь, что он коп? – спросил Майк.

– Да какой там полицейский? Ты посмотри на него. Там одни нахальные ублюдки. Они эгоисты, самоуверенные гордые сукины дети. А этот… обоссался. Джон даже не стукач. Он бы во всём сознался сегодня, если бы был им, – сказал Герб. Теперь он успокоился и был уверен в том, что Миллер не имеет отношения к полиции.

На удивление Джон выглядел счастливым. Он улыбался и смотрел, как старая стриптизёрша отчаянно крутит перед ним сиськами и жопой. Она тоже улыбалась. Но улыбался только рот, искусственно и фальшиво, а всё остальное таило в себе холод и ненависть к совершенному. Обычно в подобной обстановке, а тем более с Ниеро, он вёл себя скованно, но теперь же, зная, что его коллеги-преступники спокойны, Миллер стал намного увереннее в себе. Герб начал доверять Джону и посвящать его в некоторые тонкости их дел, о которых раньше боялся рассказать. В том числе о продажных полицейских, которые подчищали улики и делали вечной загадкой то, кто же ворует здоровяков, а папка с компроматом на всех членов группировки и их помощников становилась всё толще и толще.

* * *

Поздно вечером того же дня Джон и Аделин разделывали тело около часа. Это немного быстрее, чем Майкл Митчелл. Миллеру даже не мешал залитый в изрядном количестве алкоголь.

– Мне уже это осточертело, – сказала Аделин, швырнув перчатки в мусорное ведро.

– А мне нравится, всю жизнь бы этим занимался, – спокойно сказал Джон.

Когда рядом никого из северной группировки нет, супруги работают как профессиональные мясники. Сейчас они вдвоём, и незачем играть свои роли. Неуклюжий дурачок и его глупая болтливая жена остались ждать у порога дома, и когда они вновь выйдут из своего особняка, щедро предоставленного полицейским управлением, то не забудут надеть свои маски. Это их работа. Джон и Аделин – копы под прикрытием. И если они не справляются с разделкой туши, опаздывают на собрания или просто ведут себя глупо, то это всё заранее спланировано для поддержания своей легенды. Сегодня Джон Миллер своим поведением напрочь отбил от себя все подозрения в том, что является полицейским. Он по собственному опыту знает, что самый лучший способ остаться нераскрытым – прикинуться никчёмным, и супруги вжились в свою роль так, словно никогда не выходили из образа.

– Вырвал мне ноготь, а потом отхуярил половину пальца! Вот скотина, – возмутился Джон, демонстрируя забинтованный палец.

– Ну, ты ведь знал, куда идёшь и что он задумал. Мне кажется, тебе ещё повезло. Я так переживала за тебя. Даже несмотря на то, что наши постоянно вели наблюдение. Обезболивающее-то помогло? – с жалобным видом спросила Аделин.

– Почти ничего не почувствовал. Проглотил ампулу за час до встречи с этими дебилами, но на пианино теперь не поиграешь.

– Ну, уж кто-кто, а Герб не дебил. Надо отдать ему должное. Чутьё у него нечеловеческое.

– Ты права. Умён этот несов. Да и вообще они все далеко не глупые люди, поэтому управление послало именно нас. Мы всё-таки не первый год этим занимаемся.

– Они все так любят и уважают Герба.

– Да, коллектив у них сплочённый.

– Знаешь, мне кажется, ты превзошёл сам себя, когда обмочился. Это просто гениально.

– Я видел это в одном фильме. Короче, это не я придумал, – сказал Джон и улыбнулся. Но улыбку быстро сменила гримаса печали. Он не мог смотреть жене в глаза, не прокручивая в голове, как она занимается сексом с Гербом. Аделин сняла резиновые перчатки, помыла руки дорогим мылом с красивой выгравированной на нём буквой «К» и подошла сзади, пока Миллер вытирал стол. Она просунула руки через его фартук, чтобы не испачкаться. Джон никак не отреагировал. В голове всё ещё крутилась мучительными вспышками эта проклятая сцена измены.

– Ты всё ещё не можешь меня простить? – спросила она.

– Не хочу об этом говорить, – резко ответил Джон. Затем устало вздохнул и принялся тщательно тереть стол.

Аделин – его жена. И не только по легенде. У них самый настоящий брак и самые настоящие дети. Как она могла переспать с ним? С этим преступником! Джон часто задаёт себе этот вопрос, но жене задать не решается. Сама же Аделин мучилась угрызениями совести и мечтала вернуть время назад и всё исправить. Поддавшись минутной слабости, она чуть не разрушила свою семью. До измены она смотрела на мужа как на давно изученное привычное существо, неинтересное, а сейчас она как будто полюбила Джона заново.

Хотя всё мясо было расфасовано, стол и инструменты в подвале были вымыты, Джон позвонил Гербу и сказал, что не успевает выполнить свою работу. В ответ бригадир, чувствуя вину за необоснованные обвинения и отрезанный Миллеру палец, не стал возмущаться, а вежливо, с ноткой сочувствия в голосе разрешил ему закончить работу вечером следующего дня.

Позже в спальне, протянув руки, с затаённым дыханием Джон ощупывал свои деньги, не включая свет, чтобы жена не проснулась.