Рассказы о войне. Война в письмах, дневниках, историях

Смерть не страшна, с ней не раз мы встречались в степи.

Вот и сейчас надо мною она кружится.

Ты меня ждешь и у детской кроватки не спишь,

И поэтому знаю: со мной ничего не случится!

Когда Василий закончил, наступила гробовая тишина, которую разорвал голос моей сестры, разорвал раз и навсегда:

– Вввваааассссссссяяяяяяя… Ввассяяя, Вввваааасечька!

Роднооооой моооой!!! Ты нашел меня! Нашел!

P.S. Василий и Надежда поженились через два месяца.

У них родилось трое детей, ещё двоих они усыновили.

До свадьбы моя бабушка не дожила. Но умерла она с улыбкой счастья на лице.

P.P.S. Двор в то утро аплодировал Василию почти час. Голос Василия Григорьевича услышали маршалы Конев и Рокоссовский и они спустились пожать ему руку, но её пришлось пожимать через Надежду, которая прилипла к груди Васи, к груди любимого Василия, безногого, с обезображенным ожогами лицом, но с таким большим сердцем, в котором поместился целый мир по имени Любовь!

Рассказ «Лейтенант королевского флота её Величества»

История о том, что у каждой нации есть герои

– Стоп машина! Полный назад! Плотный лед прямо по курсу! Стоп машина! – отдал я приказ своим «головорезам» и наступила полная тишина. Какое—то время корабль ещё плыл по инерции и о его борт скреблись арктические льды.

Дальше на север идти было уже не то, что опасно, а просто самоубийственно.

1942 год. Лето. Июль.

Но летом в этих местах не то, чтобы не пахнет, я думаю, что его тут отродясь не было. Разрешите представиться. Лейтенант Королевского флота её Величества Лео Гредвелл. Командир противолодочного тральщика «Айршир». Тральщик, сказано, конечно, ну очень громко. На самом деле это один из реквизированных рыболовецких траулеров, которые в начале войны были переделаны в тральщики. От траулера нас отличает выкрашенные в серый цвет надстройки и единственная пушка на носу. В прошлом я адвокат, но присяга сделала из меня офицера и командира, и в данный момент от моего правильного логического мышления зависела судьба не только моей команды «головорезов», набранная из практически полного состава того рыболовецкого траулера, но и ещё трёх судов, над которыми я принял командование по факту их нахождения рядом с собой.

То, что этот поход будет сложным, понимали все, но в связи с отсутствием полной информации о задумках моего командования, я перестал понимать, с недавнего времени, зачем нас пустили на убой.

Но приказ есть приказ.

Я офицер. И мои матросы, хоть и рыбаки, но трусами я их не считал и не считаю.

Воевать с оружием может и дурак. Нас же заставили воевать без оружия…

Четвертого июля 1942 года в 21:00 группа крейсеров, подводных лодок и эсминцев (эскадренных миноносцев), которые сопровождали наш конвой PQ–17, состоявшем из 35 транспортных судов, следовавших курсом в порт Мурманск, они везли сотни тысяч тонн военных и иных сопутствующих грузов, которыми можно вооружить армию, численностью шестьдесят тысяч бойцов, получила три радиограммы от Адмиралтейства:

21:11 – Крейсерскому соединению союзников немедленно взять курс на запад.

21:23 – Ввиду угрозы нападения Германских надводных кораблей конвою рассредоточиться и следовать в русские порты.

21:36 – Согласно моей радиограммы от 21:23 – конвою рассеяться, и каждому транспортному судну, индивидуально, следовать прежним курсом, предварительно исключив из зоны видимости друг друга.

За нарушение и не выполнение приказа – трибунал!

Я понимал, что вероятно лорд Паунд, который отдал данный приказ, в котором все тридцать пять судов становились просто мишенями для подводных лодок фашистов и их бомбардировщиков, вероятно умнее меня и что-то задумал, но от этого решения адмирала всех моряков конвоя охватил ужас.

Позади была Исландия. Пути назад не было. Да и на восточном фронте русские бились насмерть. Со всех громкоговорителей слышалось какое—то новое название русского города – Сталинград. Сталинградская битва. За кем останется город, тот и выйдет победителем в этой войне. Потому надо было спешить.

Мой корабль, «Айршир» был слабейшим в квадрате, в котором мы оказались один на один против «Ледяных чертей», так прозвали себя немецкие моряки.

Айршир, Айршир, будем сражаться, как и все, кто выполняет приказ и смотрит смерти в глаза не отводя взгляда, хоть и не было у нас на борту ни одного профессионального военного моряка, – потому, как таким служить на «Айршире» не позволяла гордость и здравый смысл.

Оружия нет вообще. Скорость не наш конек. Скрытность, как у серого волка посреди полярной тундры – видно издалека.

За бортом штиль, как бы лето, и как факт – длинный, предлинный полярный день.

Зато есть полярные миражи, показывающие, что происходит за горизонтом.

Красиво, но на этом все.

Эта часть океана, как мы все уже догадались, кишит немецкими подлодками и самолётами Люфтваффе.

Я помню, что после получения приказа: «Конвою рассеяться и следовать в русские порты. Эскортным кораблям, кроме эсминцев, самостоятельно следовать в Архангельск. Подводным лодкам действовать на свое усмотрение», на траверзе «Айршира», покачивались двое таких же, как мы горемык, с экипажами из моряков торгового флота.

Что я имел на тот, момент?

Ведь я командир и от меня ждали приказа все мои моряки. Показать слабость или растерянность я не мог. Не так меня воспитывали с детства родители.

Так вот, имел я полное отсутствие навигационных карт для высоких широт.

Все корабли, вооруженные до зубов, – ушли. Помощи ждать неоткуда.

Корвет, читай рыболовецкий траулер «Айршир» из непосредственного охранения конвоя, остался с транспортами посреди Баренцева моря.

Глядя вслед уходящим кораблям военного флота, я понял, что с моей скоростью, скоростью водоплавающей черепахи, за ними не угнаться, да и ждать нас, судя по всему, никто не собирался. Мы находимся на тридцати градусах восточной долготы, а это значит, что вернуться назад просто невозможно.

Напомню, что был приказ, – вооруженным траулерам, тральщикам и корветам, то есть самоделкам—переделкам тихоходным, самостоятельно добираться до Архангельска. На этом связь с командованием прервалась.

Мощный конвой давно растаял на горизонте.

Большинство брошенных транспортов взяли курс на северо—северо—восток, на Новую Землю. В небольших бухтах Новой Земли был шанс переждать атаку и оттуда доползти до Архангельска.

Я увидел, что несколько судов, не разобрал каких, повернули прямо на север.

Видимо они считали, что так получат отсрочку собственной гибели, которая заключалась в прямой встрече с немецкими подлодками, прибытие которых все ждали с минуты на минуту. Забегу на перед и скажу, они не угадали.

Вооруженные же, скудными зенитными установками, переделки – корвет ПВО «Паломарес», тральщики «Хэлсион», «Бритомарт» и «Саламандер» – организованно отстреливаясь от бомбардировщиков, стали пробиваться к Новой Земле. Тяжелогруженые танками, взрывчаткой и самолётами, транспорты, хотели присоединиться к ним, но, несмотря на отчаянные просьбы о защите, их послали к чертовой бабушке, сославшись на приказ адмиралтейства о необходимости рассеивания конвоя, что, однако, не мешало самим тральщикам держаться бравой, боевой кучей.

Лейтенант Королевского флота Лео Гредвелл, то есть я, принял решение, – предложил принять единое командование над ещё двумя транспортами, которых боженька свел с нами навсегда, и, после того, как меня утвердили, как единого командира нового объединения кораблей, повел свой маленький конвой туда, где, по моему разумению, было меньше всего шансов встретить фашистских шакалов.

– Машина – полный ход. Курс на северо—запад! – Отдал я команду своим матросам и офицерам. Мы пошли, практически, в обратном направлении, не туда, где была спасительная Новая Земля и Северный Флот русских.