Встретимся на нашем берегу

Мы с Леной поднялись, представились и поздоровались за руку.

– Меня предупредил Адем, что будут его друзья. А как говорят турки, друг моего друга – мой друг, – он приветливо улыбнулся и показал рукой на столик, стоящий в углу веранды.

Мы подошли к нему, стол был накрыт белоснежной скатертью и хорошо сервирован. На столе в тарелке лежала различная зелень и россыпь маслин и оливок. В другой тарелке был нарезан достаточно толстыми ломтиками овечий сыр. Стояло два стакана с виски и бокал с вином. Мы подняли стаканы, Лена – бокал, стукнулись: «За знакомство», – сказал я по-русски. «За знакомство», – достаточно правильно повторил Озгюр. Мы выпили.

– А Вы хорошо говорите по-русски, – сказала Лена.

–К сожалению, я очень плохо разговариваю по-русски, – ответил Озгюр на английском, – и совсем не понимаю, когда говорят мне. Но я надеюсь освоить этот непростой язык. Вот если мы увидимся с вами через годик, тогда, я думаю, мы сможем поговорить по-русски.

– Конечно увидимся. Через год, а может быть, и раньше, мы непременно приедем на Кипр и обязательно зайдём в Ваш ресторан.

– Буду очень рад.

– Озгюр, а ведь Вы не киприот? – спросила Лена.

– А Вы уже хорошо разбираетесь в людях. Да, я турок. Родился в Аксарае, это центральная Анатолия.

– Озгюр, извините, мы плохо знаем Турцию, – сказала Лена.

– Это в самом центре страны, недалеко от Анкары.

– А как попали на Кипр? – глаза Лены разгорались любопытством.

– Я был солдатом, когда началась война на Кипре. Нас послали освобождать турок от греков. Кончилась война, я демобилизовался и вернулся на Кипр.

– Так Вы воевали на Кипре? – Лена чуть не подпрыгнула на стуле, – расскажите, пожалуйста.

– Это будет неинтересно, да и не люблю я вспоминать те времена. Давайте лучше выпьем за мир, за счастье.

Мы выпили. Вижу, Лене не сидится, так ей хочется узнать побольше, но я толкнул её под столом, чтобы она не торопилась. Озгюр поднялся из-за стола: «Извините, я отойду покурю». Он подошёл к креслам, которые нам приносили, сел в одно из них и закурил.

– Леночка, не нужно давить на человека, он может замкнуться и ничего вообще не рассказать.

– Да, да. Я понимаю. Ему не хочется вспоминать прошлое.

Подошла Оля, долила нам с Озгюром виски в стаканы, поставила на стол кружку со льдом. Лене подлила вина. Вернулся Озгюр: «А что вы ничего не едите? Рекомендую сыр, очень свежий и очень вкусный. Может, вам подать горячее?».

– Нет, нет, спасибо. Подождём Адема с Акгюль. У Вас очень хороший виски.

– И вино замечательное.

– Спасибо. Вино анатолийское, очень хорошее, ну а виски в Турции не делают, так что приходится пить шотландский, – и он засмеялся.

Выпили, закусили. Сыр в самом деле был изумительный. Очень белый, в меру кисловат. С привкусом каких-то трав. Вообще мы с Леной очень пристрастились к овечьему сыру, он у нас постоянно был на столе. А завтрак, собственно, и состоял из сыра и кофе.

– Озгюр, а когда Вы познакомились с Адемом? – не удержалась от вопроса Лена.

– Да тогда и познакомились, когда я был солдатом. Я помог ему бежать из трудового лагеря.

– Адем сидел в тюрьме? – выдохнула Лена.

– Нет, это был трудовой лагерь, куда на перевоспитание забирали турок-киприотов. Они строили дорогу в горах.

– Как, почему он оказался в лагере?

– А это, Лена, не моя история, и я не могу её рассказывать. Спросите у Адема, может, он захочет рассказать, а может, и нет. А сейчас прошу прощения, мне нужно сходить на кухню.

Озгюр поднялся и вышел. Мы с Леной молчали. Я смотрел на море, которое уже почти не проглядывалось из-за темноты. Звёзды тоже были практически не видны, мешал яркий свет лампы. Мы поднялись и не сговариваясь прошли на неосвещённую часть веранды. Теперь звезды были видны во всей своей красе. Одни были большие и яркие, они мерцали, как будто подавали какие-то сигналы. Другие – очень маленькие, как пыль. Млечный путь выглядел так, словно Создатель нечаянно просыпал муку из своей руки и широкой белой полосой она застыла на небе на миллиарды лет. Таких звёзд я не видел уже очень давно, наверное, с самого детства. Море было тёмным, но над ним вставала полная луна, часть её уже была над морем, а часть ещё за горизонтом. От луны, лежащей над морем, к нам тянулась лунная дорожка. Она была зыбка, готовая вот-вот рассыпаться на миллионы маленьких искорок. Но луна неумолимо выползала из-за горизонта, вместе с ней ширилась и её дорожка. Мы с Леной как зачарованные смотрели на это чудо.

– Это очень красиво, правда? – мы оглянулись. Адем и Акгюль стояли около нас, – мы тоже часто выходим на берег и любуемся этим морем, этими звёздами, луной.

– Да, это прелесть как хорошо, – ответила Лена.

Адем был одет в элегантный белый костюм, Акгюль была в вечернем платье цвета ночи. Оно искрилось в свете лампы и в самом деле было похоже на звёздную ночь. К нам подошёл Озгюр. Они обнялись с Адемом, затем Озгюр галантно поцеловал руку Акгюль.

– Дружище, у нас с Акгюль с утра зёрнышка макового во рту не было, давай к столу.

– Конечно, сейчас подадут мясо, – Озгюр махнул рукой кому-то в зале.

Я огляделся. Народ прибывал. В зале уже практически не было свободных столиков, на веранде тоже несколько столов были заняты. Как я понял, они предназначались для друзей Озгюра. Мы подошли и сели за свой стол. Оля подлила мне и Озгюру виски, принесла стакан с раки Адему, женщинам налила красного вина. Выпили за здоровье, закусили сыром и зеленью. Буквально через пару минут Яхзы принёс большой разнос с мясом. Оно лежало кусками и издавало немыслимое благоухание. Яхзы что-то говорил по-турецки, раскладывая мясо по нашим тарелкам, затем сказал нам с Леной: «Кушайте на здоровье, это клефтико, тушеное мясо молодого ягнёнка. Надеюсь, вам понравится».

– Яхзы, мне уже нравится, большое Вам спасибо, – ответила Лена.

– Лена, хочу Вас предупредить, это не всё. Ещё будут кебабы и рыба. Имейте в виду.

Подошла Оля. Она принесла большую чашку с нарезанными свежими овощами и блюдо с отварным картофелем.

Мы все дружно ели мясо, нахваливая мастерство ашчи. Озгюр махнул рукой, к столу подошла Оля, и он что-то сказал ей по-турецки.

– А что, Оля знает турецкий язык? – спросила удивлённо Лена.

– А как же. Она здесь учится и работает. Без английского и турецкого никак нельзя. Я попросил её пригласить к нам Яхзы.

Через несколько минут подошёл Яхзы, Оля принесла ещё один прибор. Яхзы пододвинул себе свободный стул и сел. От виски он отказался, сказав, что ему ещё работать почти до утра, так как гостей очень много и они будут подходить и подходить. Он налил себе бокал красного вина и сказал, что хочет выпить за новых друзей Озгюра. Выпили. Мясо, на удивление, съели всё, и Оля убрала за нами посуду. Акгюль встала из-за стола и позвала с собой Лену. Они вышли. Мужчины остались за столом одни, достали сигареты и закурили. Меж них началась неспешная беседа, правда, по-турецки, и я, извинившись, вышел из-за стола и решил немного прогуляться. В зале играла музыка, вернее, музыкант. Он был один и классно пел старые английские баллады, аккомпанируя себе на гитаре. Как я обратил внимание, было много англичан, которые ему подпевали. Я вышел в сад. Мошки уже не было, но было достаточно темно, так что гулять в нём я не захотел. Вернулся в ресторан. Музыкант, оставив свою гитару на стуле, куда-то вышел. Играла инструментальная музыка, несколько пар танцевали в центре зала. Все столики были заняты. Я прошёл на веранду. Адем сидел один, он был задумчив и держал в руках стакан с раки. Я сел, взял свой стакан с виски, и мы с ним молча стукнулись и выпили. Я хотел у него что-то спросить, но тут подошли Акгюль и Лена. Я видел, что Лене не терпелось начать расспрашивать Адема. Мы снова налили. Лена, выбрав момент, спрашивает: «А с Джеки Вы общаетесь?»

– Конечно. Мы с ним частенько встречаемся, он ведь живёт в вашем комплексе.

– Вот как? – вырвалось у меня.

– Вернее, не он живёт, а вы живёте в его комплексе. Он его хозяин, построил за свои деньги. На самом деле Джеки живёт теперь в Израиле. Когда умерли его родители, он перебрался туда. Но сейчас больше времени проводит на Кипре. Занимается строительством. Кстати, я его приглашал сегодня с нами на ужин, но он отказался, сказав, что не любит вспоминать старое. Когда я ему рассказал, что Мелисса погибла, он очень переживал. Ведь он любил её.

На глаза Адема навернулись слёзы. Он налил себе в стакан раки, но Акгюль положила свою руку на его руки, и он пить не стал, а извинился и вышел из-за стола.

Глава 7

Оля принесла нам кебабы. Есть совсем не хотелось, но они так заманчиво пахли, что я не удержался и взял один кусочек. Мясо просто таяло во рту. Сел на своё место Адем.

– Адем, а Джеки всё-таки попрощался с Мелиссой или так и уехал, не увидев её? – начала Лена.