Пробное погружение

– Эй, Ходя! Шанго, черепахины яйца, ходи сюда.

Китаец, скалясь, отрицательно покачал головой. Сюткин умудрился ухватить его за косу, несильно дернул за нее. К удивлению окружающих, коса оказалась в руках у Сюткина. И пока тот ошарашено смотрел на косу, китаец зашипел, ловким невиданным приемом сбил Сюткина с ног, потом еще одного из матросов и скрылся под вагонами. Так его и не нашли…

Подводные лодки в Порт-Артуре

История подводных лодок во время Русско-японской войны в Порт-Артуре до сих пор остается белым пятном. Вероятно, связано это с секретностью и отсутствием документов в тех непростых условиях военного времени.

В феврале 1904 года в командование Тихоокеанской эскадрой вступил адмирал С.О. Макаров.

По прибытии в Порт-Артур он сразу пригласил к себе подполковника А.П. Меллера:

– Александр Петрович, голубчик, – обратился к нему совсем не по уставу вице-адмирал, – прошу вас отыскать лодку Джевецкого, которую я сам отправлял сюда из Кронштадта еще в 1902 году. Постарайтесь найти ее побыстрее. Надо налаживать оборону гавани.

Меллер (впоследствии начальник Обуховского завода) после долгих поисков нашел эту лодку в пакгаузах порта Дальний, там же обнаружили и торпеды Шварцкопфа к ней. Младшему механику с броненосца «Пересвет» П.Н. Тихобаеву было поручено возглавить ее ремонт, испытания и подготовку к боевому использованию на ближних подступах к внешнему рейду Порт-Артура. Испытания проводились во внутреннем Восточном бассейне.

Русско-японская война явилась полной неожиданностью для правящей верхушки России, хотя адмирал С.О. Макаров предупреждал еще в 1895 г. о возможном нападении Японии.

Он же высказал соображение об использовании подводных лодок в системе обороны флотских баз на Дальнем Востоке.

В систему молов, которыми должен был быть огражден внешним pейд Порт-Артура, предполагалось конструктивно включить бетонные торпедные батареи. Узнав об этом, контр-адмирал В.К. Витгефт предложил придать последним еще и старые подводные лодки конструкции С.К. Джевецкого. 30 января 1900 г. он писал командующему Морскими силами Тихого океана:

«Вопрос о подводных лодках в настоящее время настолько продвинулся вперед, к кратчайшему его решению, что уже обращает на себя внимание всех флотов. Не давая еще вполне удовлетворительного решения в боевом отношении, подводная лодка, однако, является уже оружием, производящим сильное нравственное влияние на противника, раз он знает, что такое оружие имеется против него. Русский флот в этом вопросе шел впереди других, но, к сожалению, остановился после первых более или менее удачных опытов. Но следом работы остались имеемые лодки Джевецкого. Лодки эти несовершенны, но в известном случае могли бы иметь значение при защите рейдов. Так как в настоящее время поднят вопрос об устройстве минных батарей в бассейне Порт-Артура и предложено их строить бетонными, то является мысль о возможности такие батареи устроить при помощи подводных лодок Джевецкого, приспособив им под киль минный аппарат. Такие батареи, будучи подвижными, имеют, конечно, преимущества…»

Одну из лодок отремонтировали, испытали погружениями в Купеческой гавани Кронштадта и 27 октября 1900 г. погрузили на уходящий в Порт-Артур пароход «Дагмар». В.К. Витгефт предлагал везти лодки в Порт-Артур на верхней палубе парохода и считал, что «необходимо, чтобы в портах их было видно, причем пароход, везущий эти лодки, должен непременно зайти в Нагасаки, чтобы лодки там были замечены, но внутреннего осмотра их не должно допускать ни в коем случае».

При доставке подводных лодок в Порт-Артур пароход «Догмар» действительно зашел в Японию, где умышленно «засветил» находящуюся на его борту лодку. Японцы приняли это к сведению. А когда в апреле 1904 года у Порт-Артура подорвались на минах броненосцы «Ясима» и «Хацусе», противник был убежден, что корабли стали жертвой русских подводных лодок, одну из которых они видели на борту «Дагмара». Тем более что была перехвачена радиопрограмма Витгефта, который благодарил подводников за удачно произведенную операцию.

После гибели «Петропавловска» некоторыми историками высказывались предположения, что его атаковали японские подводные лодки, но эти предположения таковыми и остались.

Еще в 1903 г. подводная лодка французского конструктора Т. Губэ была доставлена в крепость на броненосце «Цесаревич» (вероятно, т. к. прямых документальных подтверждений этому нет). Наличие этой лодки в Порт-Артуре подтверждается бывшим делопроизводителем Отдела подводного плавания Морского технического комитета в 1900–1906 гг. лейтенантом Р.Э. Липгартом:

«…28 июня 1904 г. в Порт-Артуре нашли старый корпус ПЛ Губэ, на который установили сначала 2 мотора с катера «Цесаревич», а затем еще один мощностью 15 кВт, в результате чего надводная скорость достигла 6 узлов; командиром этой лодки был мичман Б.П. Дудоров».

В начале 1904 г. находившийся в Порт-Артуре техник путей сообщений М.П. Налетов построил подводную лодку водоизмещением 25 тонн.

Лодка получила название «Портартурец». Это был первый в мире подводный минный заградитель.

Вот как писал об этом сам Налетов:

«Первая мысль вооружить минами заграждения подводную лодку пришла мне в голову в день гибели (31 марта) броненосца «Петропавловск». Взрыв двух японских броненосцев 22 мая на наших минах, поставленных у Порт-Артура, еще раз показал силу минного оружия и о необходимости создания нового типа боевого корабля – подводного минного заградителя. Такой корабль решал бы задачу постановки мин у неприятельских берегов и тогда, когда мы морем не владели».

Как говорили знавшие М.П. Налетова, он имел «дьявольский темперамент и нечеловеческую работоспособность», мог работать днями и ночами. Поначалу М.П. Налетов строил лодку на свои средства, затем старший офицер броненосца «Пересвет» лейтенант Н.В. Кротков помог получить из порта Дальнего некоторые необходимые механизмы. П.Н. Тихобаев (служащий Обуховского завода) выделил из своей команды специалистов, которые вместе с рабочими землечерпального каравана участвовали в постройке лодки. В мастерских филиала петербургского Невского завода на Тигровом полуострове М.П. Налетову разрешили пользоваться «свободными станками».

Уже в августе 1904 г. успешно испытали корпус подводной лодки погружением на глубину 9 м. Он представлял собой клепаный цилиндр с коническими оконечностями общей длиной около 10 м и диаметром 1,9 м. Вооружение лодки должны были составлять четыре мины заграждения, которые предполагалось ставить через специальную вертикальную шахту в средней части подводной лодки способом «под себя». После первых успешных испытаний мнение о М.П. Налетове, к которому многие из флотского начальства «относились сначала несколько недоверчиво, усматривая в нем фантазера, задавшегося хотя и благой, но неосуществимой целью», изменилось в лучшую сторону. Ему разрешили использовать для подводной лодки бензиновый мотор с катера броненосца «Пересвет». Командиром лодки назначили адъютанта командира порта мичмана Б.А. Вилькицкого, впоследствии известного гидрографа и исследователя Арктики.

Накануне сдачи Порт-Артура, в декабре 1904 г., все механизмы с подводной лодки пришлось разобрать и уничтожить, а сам корпус взорвать.

Деятельность М.П. Налетова не осталась незамеченной: за участие в обороне крепости он был награжден Георгиевским крестом.

23 февраля 1905 г. в Шанхае контр-адмирал И.К. Григорович выдал технику путей сообщения М.П. Налетову удостоверение, в котором говорилось, что «строившаяся им… во время осады лодка 25 тонн водоизмещения дала отличные результаты на… испытаниях… По словам адмирала Р.Н. Вирениуса, присутствовавшего на последних опытах свободного опускания лодки под воду, дала блестящие результаты. Сдача Порт-Артура лишила возможности техника Налетова окончить постройку лодки, которая принесла бы осажденному Порт-Артуру большую пользу».

31 марта адмирал С.О. Макаров погиб на эскадренном броненосце «Петропавловск», подорвавшемся на минной банке, которую японцы выставили всего в двух милях от берега. Погибли члены штаба, погибли и все документы штаба командующего флотом, текущая переписка и архив эскадры, в котором, несомненно, находились и документы о постройке и предполагавшемся боевом использовании подводных лодок в Порт-Артуре.

Подводные лодки, находившиеся в Порт-Артуре, в состав Тихоокеанской эскадры включены не были, боевого успеха достичь не могли из-за очень низкого технического уровня, тем более что все упомянутые лодки относились к экспериментальным типам.

Японцы после капитуляции Порт-Артура длительное время разыскивали подлодки, пока не обнаружили их на дне у пустынного берега западного бассейна Порт-Артура.

Некоторые историки предполагают, что в Порт-Артуре могла быть еще одна подводная лодка «Петр Кошка» конструкции Колбасьева.

Эту легенду опровергает А.Н. Крылов. В своих воспоминаниях он пишет:

«В 1903 году подводная лодка «Петр Кошка» была испытана на Кронштадтском рейде… Скорость надводного хода достигла 8,6 узла, подводного – 6 узлов. Испытания выявили малую дальность плавания под водой – всего 15 миль, и плохую управляемость в подводном положении.

…В Порт-Артур лодка не попала, а ее по железной дороге отвезли в Севастополь…»

«Пришлось мне в 1907 году быть в Севастополе, – вспоминает далее А.Н. Крылов, – лодка Колбасьева стояла на якоре и швартовых… и служила пристанью для шлюпок; никуда она никогда не ходила…».

Боевое крещение

По прибытии во Владивосток Плотто представился командующему флотом адмиралу Скрыдлову, который, смеясь, заявил ему:

– Вашему появлению, лейтенант, предшествовало столько жалоб, что из них составлена целая книга. Но я вам ее даже не покажу. Одно хочу заметить: вы были во всем правы!

Базой для миноносцев отдельного отряда был выбран необорудованный берег у мыса Эгершельд.

Подъездные пути достраивались уже после прибытия лодок. К берегу подогнали плавучий кран, с помощью которого лодки снимали с транспортеров и опускали в специально выдолбленные во льду ванны. Таким образом, во Владивосток доставили подводные лодки «Сом», «Дельфин», «Щука», «Осетр» и «Кефаль». Всего во Владивосток было транспортировано по железной дороге 13 подводных лодок. Лодки были построены различными фирмами: 5 – Лэка, типа «Осетр»; 2 – Холланда, типа «Сом»; 1 – Круппа, типа «Форель»; 1 – Балтийского завода, типа «Дельфин» и 4 – Балтийского завода, типа «Касатка».

Достраивались лодки медленно. Всю зиму команды и мастеровые провели, выполняя работы по их сборке.

Лодки, прибывшие на Дальний Восток, организационно входили в отдельный отряд миноносцев, сформированный приказом от 1 января 1905 года, который, в свою очередь, подчинялся начальнику Владивостокского отряда крейсеров контр-адмиралу Иессену. Непосредственное руководство действиями отдельного отряда возложили на командира «Касатки» лейтенанта Плотто. Для обеспечения боевой деятельности подводных лодок выделялись транспорты «Эрика», «Шилка», «Ксения».

Флотские остряки называли этот отряд «дивизионом самоубийц» и «чертовой дюжиной» – по количеству лодок.

Неоценимую помощь оказал лейтенанту Плотто коллежский советник Николай Александрович Смирнов, назначения которого вторым офицером на «Дельфин» Плотто добился с большим трудом.

Не все офицеры были грамотными в технических вопросах. Отличные моряки явно «хромали» в инженерном деле.

Смирнов оказался крайне полезным, проводя лекции-беседы с офицерами.

«Дельфин» почему-то плохо управлялся под водой. В свое время улучшая конструкцию лодки, Бубнов и Беклемишев перенесли боевую рубку на нос. Это повлияло на управляемость лодки в подводном положении. Ее трудно было удержать в горизонте, и кончалось тем, что на мелководье нос лодки ударялся о грунт.

Смирнов выдвинул идею – убрать боевую рубку с носа и установить ее в средней части. Средствами владивостокских мастерских выполнить эти работы было невозможно.

Тогда Смирнов предложил установить на корме фальшивую боевую рубку. Результаты превзошли все ожидания – лодка прекрасно слушалась рулей даже на малом ходу.

29 января на крейсере «Громобой» состоялось первое в мире совещание по вопросу боевого использования подводных лодок. Председательствовал начальник отряда крейсеров контр-адмирал Карл Петрович Иессен. Лейтенант Плотто коротко доложил:

– К походам полностью готова лодка «Сом», почти готов «Дельфин», остальные войдут в строй к марту месяца.