Пробное погружение

Крышка, оказывается, закрыта не до места; один из экипажа, ближайший к выходному люку, искал спасение через этот люк, уже был на пороге его, но подводное судно не пожелало расстаться со своей жертвой, и, захваченный в это время крышкой, человек был раздавлен ею: только кости его противостояли объятиям судна, которому он вверил свою жизнь, они-то и не позволяли люку закрыться до места.

Вода прибывала. Становилось тяжело дышать. Все способы найти спасение, казалось, были уже исчерпаны. В сознании оставались уже немногие. Они были по грудь в воде, но отчаянная борьба со смертью продолжалась. Кое-кто толпился у выходного люка. Наконец, кто-то снова попытался открыть крышку… вода быстрее кинулась внутрь; сжиженный от давления воздух стал вырваться наружу.

Невидимою рукою судьба направляла некоторых избранных к выходному люку и выбрасывала через него на поверхность воды. Так спаслось из тридцати семи всего двенадцать человек, подобранных со шлюпки, т. е. как раз столько, сколько эта лодка должна вместить во время своего нормального погружения, т. к. по проекту экипаж лодки был ограничен этим числом.

Погиб и командир (имеется в виду лейтенант Черкасов). Не имея опытности, молодой в деле подводного плавания, он погубил себя и повлек смерть большинства вверенного ему экипажа. Кто виноват?»

…Людмила шла по улице, когда ее опередила ватага мальчишек, громко кричавших на ходу:

– Быстрее. Быстрее, там миноноска тонет. Сам видел, – кричал самый шустрый из них.

Ноги сами понесли Людмилу вслед за мальчишками. Она увидела у набережной толпу зевак, сдерживаемую полицейскими, шлюпки, подбирающие спасшихся матросов, и расходящиеся кругами волны на поверхности Невы.

Голова у Людмилы закружилась, однако такое состояние длилось недолго: она увидела, как с подножки подскочившей к самой толпе пролетки спрыгнул Михаил. Она перекрестилась и, вытирая слезы, потихоньку направилась к дому.

Михаил пришел домой уже поздно ночью. Людмила, так и не ложившаяся спать, встретила его еще в прихожей. Приняла фуражку и китель и прошла с ним в спальню. Михаил не раздеваясь рухнул на неразобранную постель и уткнулся лицом в подушку. Людмила присела рядом с ним, поглаживая его по голове и повторяя:

– Ты ни в чем не виноват, Михаил… на все воля господня.

Так они провели всю ночь.

Наутро Михаил вышел на службу.

«Дельфин» затонул на небольшой глубине, и через несколько часов его подняли. Работами по его подъему и ремонту руководил Михаил Беклемишев.

Всю вину за потопление «Дельфина» специально созданная комиссия возложила на лейтенанта Черкасова…

Михаил Николаевич постоянно наблюдал за постройкой «Дельфина». Он не просто стоял рядом со стапелем, на котором собирался корпус лодки, но и давал дельные советы мастеровым, которые собирали арматуру и трубопроводы. Рабочие его уважали и нередко, обсуждая производственные «заковыки» говорили между собой:

– А наш-то не белоручка, разбирается в деле…

Особенно он сблизился с производителем корпусных работ инженером Никитой Федоровичем Кожемякиным. Тот происходил из семьи разночинцев, родом откуда-то с Волги, «окал» при разговоре и был таких необъятных размеров, что Михаил Николаевич невольно вспомнил картину Васнецова «Богатыри».

– Надо же, как имя и фамилия подходят к человеку! – нередко восклицал он, каждый раз с трудом выдергивая руку из богатырского «рукопожатия».

Никита Федорович плоховато слышал, что было уделом практически всех работающих на стапелях или в доках, где безостановочно гремели отбойные молотки клепальщиков. Их так и звали «глухарями». Это прозвище закрепилось за ними вплоть до середины ХХ века и даже позже – до полного внедрения в судостроение электросварки.

Рабочие и инженеры производственных цехов пытались вовлечь Михаила Николаевича в беседы на политические темы, но он только отмахивался от них:

– Да поймите, не до этого сейчас, – говаривал он.

Его даже нисколько не затронули революционные события 1905 года. Они прошли как-то мимо него, несмотря на то что при восстании матросов в Кронштадте серьезно пострадал его двоюродный брат, контр-адмирал Николай Александрович Беклемишев.

Судьбе предстояло распорядиться так, чтобы Михаил Беклемишев и Никита Кожемякин встретились после революции 1917 г. при весьма трагических обстоятельствах…

Между тем испытания «Дельфина» после его подъема и ремонта продолжались. Наконец был установлен, после устранения недостатков, бензиновый мотор, изготовленный на заводе Даймлера.

Испытания показали неплохие результаты. Михаил Николаевич самостоятельно проходил, причем за очень короткое время, не простой путь становления командира подводной лодки…

«Дельфин», тогда еще «миноносец № 113», посетили важные чиновники из Морского министерства и Главного морского штаба, которые все-таки решились показать его императору.

У пристани царского павильона появился император со свитой. Он принял рапорт капитана 2-го ранга Беклемишева, побеседовал с И.Г. Бубновым и пожелал им «успеха в дальнейших постройках». В память об этих событиях сохранилась плохонькая фотография, на которой фигура М. Беклемишева почти незаметна…

А через несколько дней императору показали «миноносец № 113», который совершал в надводном положении и под перископом маневры вблизи от императорской яхты «Штандарт». Присутствовал при этом и старший брат Михаила Николай. Он-то и поместил на страницах журнала «Море» первые фотографии подводной лодки.

Испытания «Дельфина», подготовка и обучение подводников продолжались.

Осенью 1903 года лодку подняли из воды и зачислили в третий ранг судов с припиской к восьмому флотскому экипажу.

К этому времени Бубнов и Беклемишев представили в морской технический комитет проект нового миноносца. Большего размера, чем «Дельфин», и с исправленными недостатками последнего.

В конце декабря 1903 года проект был утвержден под названием «миноносец № 140». Его назвали так по размеру водоизмещения – 140 тонн.

Позднее миноносец получил название «Касатка». Кстати, в первом названии «Дельфина» – «Миноносец № 113» и «Миноносец № 150» цифры 113 и 150 тоже соответствовали размерам водоизмещения.

При всей занятости преподавательскими и производственными проблемами Михаил Николаевич вместе с И.Г. Бубновым подготовили в мае 1905 года проект более совершенной подводной лодки «Акула».

Курс – на Дальний Восток

События начала 1904 года развивались стремительными темпами. 24 января 1904 года Япония разорвала дипломатические отношения с Россией. Более 2000 японцев покинули Владивосток. На следующий день в город со всего Приамурья стали прибывать поезда, переполненные японскими подданными, убывающими на родину.

26 января японские миноносцы произвели торпедную атаку на канонерскую лодку «Кореец», следовавшую в Порт-Артур с дипломатической почтой. В этот же день японский десант высадился в Корее, а перед полночью японские миноносцы атаковали Порт-Амурскую эскадру. Броненосцы «Ретвизан» и «Цесаревич», крейсер «Паллада» получили тяжелые повреждения. Флот оказался запертым в бухте крепости.

Следующий день ознаменовался историческим боем крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец» с японской эскадрой. После боя «Варяг» был затоплен в корейской бухте Чемульпо, а «Кореец» взорван.

25 февраля 1904 г. немецкий журнал «Югенд» опубликовал стихотворение «Памяти «Варяга» известного немецкого поэта и драматурга Рудольфа Грейца.

Старший брат Михаила Николай Беклемишев тут же перепечатал это стихотворение в своем журнале «Море и жизнь».

В несколько измененном виде он стал песней. Ее называли «Варяг» или «Гибель «Варяга». Именно эта песня начинается словами: «Наверх, о, товарищи, все по местам! Последний парад наступает».

Существует предположение, что авторство мелодии песни принадлежит музыканту 12-го гренадерского Астраханского полка А. Турищеву, принимавшему участие в торжественной встрече героев «Варяга» и «Корейца» в Санкт-Петербурге в апреле 1904 г.

Принял участие в этой встрече и Михаил Беклемишев.

Подлинно народное признание получила самая первая песня о «Варяге» Я. Репнинского. Его стихотворение «Варяг» («Плещут холодные волны») было опубликовано 17 февраля 1904 г. в петербургской газете «Русь». Через несколько дней, перепечатанное «Рижским вестником», это стихотворение попалось на глаза студенту Юрьевского (Тартуского) университета, музыканту-любителю Ф. Богородскому, который подобрал на гитаре мелодию на эти стихи. Через некоторое время полюбившаяся народу песня облетела всю страну.

Но уже в наше время появились «ниспровергатели истории». В одном из номеров газеты «Аргументы и факты» появился «пасквиль», иначе его и не назовешь, где была предпринята попытка очернить подвиг «Варяга» и «Корейца».

Прочитав его, ректор технического университета Евгений Петрович Гуримов пригласил к себе на совещание приморских патриотов, после которого в редакцию газеты было направлено письмо, опубликованное в апрельском номере 17 «Аргументов и фактов:

ОТКЛИК

«Взяться за перо нас побудила публикация в Вашей газете № 5 за 2004 год. Она называлась «Русские стреляли часто, но поражали лишь рыбу». Помещенный материал мы встретили с недоумением. Как могло случиться, что такая уважаемая и популярная газета допустила подобное кощунство?» Так начинается письмо, под которым стоят подписи уважаемых ученых, военачальников, историков из Приморья.

И снова о «Варяге».

В письме, в частности, говорится: «Можно ли сомневаться в том, что наши славные предки проявили героизм и отвагу? Даже решимость двух экипажей вступить в смертельную схватку с целой эскадрой японских кораблей вызывает восхищение.