Фантасмагория душ. Рассказы и стихи

Тем временем, держа в свободной руке бумажку с гербовой печатью, Стародубцев то подносил её к своему лицу, то наоборот, отодвигал подальше от себя. Казалось, что Венедикт Ипполитович не может поймать фокус, чтобы получше разглядеть документ. На самом деле нейроны его головного мозга, до этого двигающиеся в спокойном умиротворяющем режиме, вдруг запаниковали, образуя хаос. Двигая листок туда-сюда, нотариус пытался выстроить хоть какую-то логическую цепочку и обуздать взбесившиеся нервные клетки.

Всё дело было в тексте деловой бумаги, который и нас с вами мог бы поставить в тупик.

«Податель сего документа является единоличным и полноправным владельцем моря, называемого «Чёрным», в тех границах, кои на момент подачи документа существуют. Как и равно владельцем тех Богоугодных природных и человеком созданных богатств, находящихся на территории указанного моря. Просим немедленно по предъявлении содействовать подателю сего документа во вступлении в законные права. Дата. Подпись. Печать».

Именно три последних атрибута бумажки Венедикт Ипполитович решил изучить особо тщательно. Иначе было никак нельзя. Бабушка – божий одуванчик, которая принесла документ, была настроена по-боевому и не собиралась никуда уходить. Голубенькое платьице со вшитыми белыми рюшечками, открытое улыбающееся личико и вправду делали из старушки Божьего человека.

Нет-нет, вы не подумайте, женщина была в своём уме и наитвердейшей памяти. Это можно было понять по её острому, воинственному и в то же время изучающему взгляду. Он пронзал нотариуса, словно перочинный ножик. Знаете, – такие берут с собой в поезд для нарезки хлеба или докторской колбасы. Но подобная вещица в умелых руках может стать и опасным предметом, если речь зайдёт о чести и достоинстве женщины, нашей бабушки Инессы Абергард.

Её свисающий набок полосатый чепчик мог, конечно, ввести в заблуждение любого. Но намерения у Инессы, немки по папе, были вполне серьезными, можно сказать, захватническими. Она была готова стоять насмерть, чтобы получить своё, согласно документу.

Где она достала данное свидетельство, написанное, кстати, от руки? Кто ей, наконец, выдал его? Было неизвестно. Но нотариус – на то он и нотариус, чтобы не вызывать сразу психушку, а предварительно изучить странное распоряжение о собственности. Тем более, рабочий день приближался к концу, и посетителей у Стародубцева не было. В общем, получаса было достаточно, чтобы понять, что означает сей документ, а затем набрать полицию или скорую помощь.

Дата на документе была проставлена неразборчиво и размыто. Подпись более-менее сохранилась – в ней можно было прочитать имя «Пётр». Почерк передавал крайнюю уверенность человека, поставившего внизу документа личную визу. Печать также присутствовала, хоть и блеклая и выцветшая. В ней были различимы головы двух орлов на фоне щита. Они казались обиженными друг на друга и смотрели в разные стороны. Тем самым этот знак можно было соотнести с гербовой печатью Российского государства. И более того, государства во времена правления царя Петра Первого.

– Милочка, – произнёс с ехидством Венедикт Ипполитович, отстраняя от своего картофельного носа документ, – вы лет эдак на триста опоздали, знаете ли…

Посмотрев с прищуром на бабульку, нотариус будто бы принял вызов Инессы Абергард, готовясь встать на защиту государственных интересов.

– Нет, позвольте, бумага есть? Есть! Печать есть? Есть! Подпись первого лица в государстве есть? Есть. А на листе чёрным по белому написано, что и кому. Так извольте выполнять…

Упрямства старушке было не занимать. Дама сжала свои пальцы, и они образовали ореховый кулачок, который незамедлительно опустился на стол, издав глухой и негромкий, но требовательный стук. От неожиданности нотариус подскочил на стуле и выронил бумажку. Чуть покачавшись в воздухе, листок мягко спланировал на зелёное сукно стола.

«Намаялся, поди! Столько лет лежал без дела», – подумал Венедикт Ипполитович, искоса посматривая на документ, на котором кое-где проступали жёлтые пятна.

– Минутку, барышня, я сверю его с реестрами, – пожилой мужчина, кряхтя, поднялся с кресла.

– Кхе-кхе! – звук мог, конечно, исходить и из самого кресла, но кто сейчас разберёт… И сам нотариус, и то, на чём он сидел, были уже далеко не первой молодости. Подойдя к широкому стеллажу с папками, Венедикт Ипполитович не спеша начал перебирать их взглядом, что-то шепча себе под нос.

До некоторых корешков он дотрагивался пальцами – так бережно, что казалось, будто нотариус наигрывает некую беззвучную мелодию на гигантском бумажном органе. Несколько раз смачно чихнув в такт музыке, Стародубцев в конце мелодии вынул из верхнего ряда коричневую папку.

Пыль, до этого мирившаяся с нежными прикосновениями, накрыла нотариуса серой вуалью с головы до ног. Фигура Венедикта Ипполитовича на мгновение исчезла из поля видимости старушки-посетительницы.

В этот момент текущая реальность дала трещину, и в открытое пространство, словно по лестнице в подпол, спустился наш служащий. Он решил согласовать странный документ с другими нотариусами, работающими в иных реальностях.

Время остановилось, ведь между реальностями оно течёт совсем по-другому. Оно может ускориться или совсем замереть, давая проникающему сквозь пласты «пирога» насладиться разнообразностью мирозданий

Но дела – дела толкали Стародубцева. Ему было не до кулинарных изысков. Он решил посоветоваться со своими коллегами, как можно поступить в случае с бабулькой.

Оказалось, что и к ним приходили люди с подобными бумагами и разными подписями, начиная с царей и заканчивая генсеками. Видимо, где-то наверху, – на самом верху, выше не бывает, – решили порадовать простой народ и выдать по грамоте на собственность, которая в действительности и так принадлежала только им. А кому же ещё?

Бог добр, и он создал все эти красоты вокруг для одного-единственного человека – тебя. Так что не трясись над своей однушкой или трёшкой, не думай, что этот замок принадлежит тебе, а море ничейное – общее. Оно тоже твоё…

Венедикт Ипполитович, поднявшись из подвала, по-прежнему кряхтя, уселся за свой письменный стол. Вынув перьевую ручку из ножен, он размашисто поставил резолюцию на документе Инессы Абергард: «Выдать в полном объёме!».

Хоть в нашей реальности в обязанности нотариусов и не входит выдача и удержание чего-либо. Но кто вам сказал, что это была наша реальность?

Ты свет желала на закате лет…

Ты свет желала на закате лет,
Любовь кладя на плаху счастья.
В надежде подводила под ответ
Судьбу свою в часы ненастья.

И грозовые тучи не ждала,
Картины страстно рисовала,
Испепеляя всю себя дотла,
Души порывы отдавала.

Другим, всем тем, кто был вокруг тебя,
Не требуя взамен отдачи,
Так просто, бескорыстно и любя,
Как ты умеешь, по-собачьи.

Не оценили, не зажгли свечи,
В душе оставили руины,
Лишь только показав в глухой ночи
Знакомые до боли спины.

Деревья счастья

Счастье, счастье! А где оно, это счастье?
Его можно купить? Его можно найти?
Его можно представить? Его, наконец, можно потрогать? Не знаете?
А я тоже понятия не имею.
Не знает и тот человек, который говорит, что он счастлив,
и тот, который думает, что он несчастлив.
Ибо счастье – это иллюзия.
Но именно для поиска этой иллюзии мы приходим в этот мир,
и так ничего и не найдя, уходим из него…

Ларисино счастье было аккуратно упаковано в прозрачную пластиковую коробку, стоящую рядом со счастьем Виктора Ивановича и счастьем Екатерины Блюменкранц.

Вс? это добро предназначалось для незнакомых друг другу людей, которых объединяло лишь одно желание – восемнадцатого числа сего месяца текущего года получить из рук курьера магическое изделие – талисман, способное изменить их дальнейшую земную жизнь. Заказы на доставку счастья были размещены вчера по телефону и через Интернет, а на сегодня их уже подготовили для недолгого путешествия по Москве в большой спортивной сумке.

Вера, вера охватывала Ларису, Екатерину и Виктора. У Ларисы была при смерти мама, поражённая неизлечимым раком. От Виктора ушла жена. Жизнь мужчины после этого, казалось, закончилась, хоть в петлю лезь. У Екатерины была ситуация попроще. Она всё ещё в свои тридцать пять лет не могла найти своего суженого. Не смертельно, но малоприятно. Так они втроём, сидя в разных концах Москвы, ждали курьера. На него была одна надежда. А именно – на то, что он принесёт с собой.

Они не знали, как курьер будет выглядеть. Они не были даже уверены, приедет ли он вообще. Заказы клиенты разместили в одном из среднестатистических интернет-магазинов. Сами понимаете, как сейчас они работают. Будут кормить завтраками, а счастье – раз, и уплывёт куда-нибудь в чужие руки.

Доставляемые изделия были похожи друг на друга, как две капли воды. Единственное, что отличало их, – наименование и вид камней-самоцветов, которыми были усыпаны деревья.

Да, и такие существуют – деревья счастья. Правда, об их существовании знает не так много людей. И это, к сожалению, сказывалось на количестве заказов, размещенных в онлайн-магазине.

Все деревья были выполнены из медной проволоки. Её тонкие нити, прижавшись одна к другой, формировали плотный ствол. Счастье было утоплено в вазочку из оникса и залито гипсом. Ствол после посадки был обложен микроскопическими камешками под цвет кроны. На дереве сияли бусины-самоцветы, окружённые листиками из зелёного и белого прозрачного бисера.

На дереве счастья Ларисы были развешаны кругляшки из лунного камня. На подарке Виктора – камни речного жемчуга неправильной формы. А на сувенире Екатерины Блюменкранц свисали, понятное дело, камешки аметиста. Минерала, который одним только видом мог загипнотизировать особ мужского пола.

Из-за высокой стоимости торговых площадей готовые к доставке подарки хранились в квартире курьера Сергея…