Кода

и выпили мы; и была тишина.
Он был альпинист, и лепила борьба
бугры его плеч и бугор его лба.

1981

Ракурсы Тбилиси

1.

На Тбилиси дождик пролил
сонмы солнечных огней,
и его зеленый профиль
стал в два раза зеленей.

Влево —
улицы
взлетали;
вправо —
падали
в Куру,
а проспект горизонталью
вел по талии к ребру.

Он умел приволочиться,
он смеялся и хитрил,
голубым прибоем джинсов
обметая пыль с витрин.

И беспечен был и нежен
взгляд его.
Щека в щеку,
как касания черешен,
встречи девушек безгрешно
исполнялись на бегу.

Сколько лиц, давно знакомых,
только память распахнуть!
Город шел наплывом, комом,
набегал волной на грудь.

Я с тобой, куда же деться,
виражи в обрывах дуг.
Связь времен руками детства
замыкала в сердце круг.

2.

Сизой бронзой Руставели
завершал земной маршрут.
Свитый из стальной кудели
убегал к высокой цели
в синем небе черный шнур.

С пикой, поднятой, как видно,
только для отвода глаз,
как валькирия, Мтацминда
к нам навстречу понеслась.

Рядом щебет:
«Наш Тбилиси —
это маленький Париж!»
Город вверх по склону длился
остриями кипарисов,
ржавыми щитами крыш.

С площадки
я смотрел в его лицо,
рассеченное нещадно
мокрым сабельным рубцом.

На горячий глаз нацелясь,
он вгрызался в скулы скал
и раздробленную челюсть
Нарикалы огибал.

Этот знак резни и сечи
утверждал иной престиж:
город нес свои увечья,
без оглядки на Париж.

Он искус меча и чаши
ставил выше всех искусств;
он не мир сулил входящим —
или бой,
или союз.

Он предел своих подобий
вывел в знаках языка:
с колыбелей до надгробий
«гамарджоба» и «мшвидобит»[1 - По употреблению эквивалентно русским «здравствуй» и «до свидания», но буквально означает: «с победой» и «с миром».]
здесь и судьбы и века.

И хребтовою громадой
придавив инфинитив[2 - У грузинского глагола нет неопределенной формы – инфинитива; его роль выполняет отглагольное существительное.],
он глагол своих грамматик
в небо голубем ввинтил!

1976