Гость из бездны

Нам кажется, что фаэтонцы переусердствовали. Они сами согласны с этим. Можно было сделать все гораздо проще, да и надежнее. Задуманное ими было слишком сложно, сохранность “наследства” подвергалась целому ряду случайностей.

Но рассуждать и находить недостатки спустя несколько столетий очень легко.

Шары указали, что надо искать в точке Южного полюса. Туда и отправились люди.

Там, на глубине шестидесяти метров, строго на линии земной оси, находилось надежно укрытое помещение, где было приготовлено для людей телеустройство (кстати сказать, снова снабженное не звуковым, а мысленным – мозгоимпульсным устройством) и механизм, приводящий в действие межпланетную связь между Землей и Новым Фаэтоном, находящимся в системе Веги.

Благодаря опыту пребывания на фаэтонском звездолете и раскрытию секрета граненых шаров люди сравнительно легко привели в действие установку на Южном полюсе.

Очевидно, фаэтонцы всегда любили “театральные эффекты”. Вместо того чтобы просто рассказать то, что нужно было знать людям, они прибегли к телеофтехнике (люди первого века коммунистической эры восприняли ее как телевидение). Перед собравшимися в подземном помещении появился фаэтонец и рассказал мысленными образами и представлениями историю гибели своей планеты и спасения се человечества.

Люди узнали, что обитатели пятой планеты спаслись и что они намерены явиться на Землю, когда гедейанцы позовут их.

Для осуществления этого вызова фаэтонцы установили на одном из крупных астероидов второго, внешнего, пояса аппарат мгновенной связи, действующий на принципе возмущения гравитационного поля.

Сигнал был послан, но не был принят на Новом Фаэтоне. Отчего это произошло?

Есть много правдоподобных объяснений, но истина, вероятно, никогда не будет известна. Гравитационная связь требует исключительной точности наведения “луча”. Отклонение на доли угловых секунд уводит луч далеко в сторону от цели. Могла ли установка сохранить точность в течение веков? Вряд ли. Ведь астероид, на котором она находилась, подвергался возмущающему его движение действию тяготения других астероидов. Могли происходить и прямые столкновения. Да мало ли что могло произойти на протяжении столь долгого времени.

Сто лет люди ждали прилета фаэтонцев, но они так и не прилетели. Это случилось позднее, независимо от посланного сигнала.

Здесь надо сказать, что при встрече с обитателями Нового Фаэтона люди обменялись с ними мнениями по этому вопросу Фаэтонцы отвергли предположение, что наводящая установка могла потерять точность. По их мнению, она была повреждена метеоритом. И это могло случиться…”

4

Остановившись на этом месте, Волгин на следующий день решил прекратить чтение. Узкоспециальный текст становился для него все более трудным.

“Владилен астроном, – сказал он самому себе. – Он должен хорошо знать все, что касается Нового Фаэтона”.

Волгин не ошибся.

Разговор произошел вечером того же дня.

– Я прочел, – сказал Волгин, – о том, как люди узнали о фаэтонцах. Но мне осталось неясным, сколько раз и когда они прилетали на Землю.

– Этот вопрос, – ответил Владилен, – интересовал ученых много столетий. Ответ получили шестьсот лет тому назад, когда фаэтонцы прилетели к нам и провели на Земле свыше двух лет. Было достигнуто полное взаимопонимание. Лингвмашина…

– Что это такое?

– Узкоспециализированный электронный мозг, способный изучить любой язык по “слуху” и служить переводчиком. С помощью самих фаэтонцев эта машина, вернее, несколько таких машин, дали возможность вести подробные беседы. Мы узнали все, что хотели.

– Ты так говоришь “мы”, будто сам присутствовал при этих беседах, – улыбнулся Волгин.

Владилен ответил с полной серьезностью:

– Шестьсот лет срок большой, но люди третьего века нашей эры и мы, живущие в девятом, не так далеки друг от друга, как это было в старину. У них и у нас один и тот же образ жизни. Мы с детства привыкаем смотреть на последнее тысячелетие как на единую жизнь одного и того же общества. Этим и объясняется слово “мы”.

– Продолжай!

– Фаэтонцы рассказали нам историю своей планеты. Цивилизованная жизнь началась у них примерно на сто тысяч лет раньше, чем на Земле. Я имею в виду земные годы, на Фаэтоне год был гораздо длиннее. Но, как ты увидишь дальше, этот срок не так велик. В общем, история их общества чрезвычайно напоминает нашу историю. Было неравенство людей, была борьба классов. Переход к лучшим формам жизни у фаэтонцев произошел медленнее и труднее, чем на Земле. Но ко времени переселения к Веге все это было уже в прошлом. Они сами согласны, что не будь у них единого общественного строя – по-нашему, коммунизма – человечество Фаэтона погибло бы вместе со своей планетой. Спасение стало возможно потому, что все люди действовали по единому плану, действовали дружно. Тебе, Дмитрий, лучше, чем нам, понятно, к чему привела бы катастрофа при существовании вражды и антагонизма.

– Вполне представляю.

– В истории фаэтонцев, – продолжал Владилен, – обращает на себя внимание один странный факт Коммунизм – будем употреблять это слово, оно нам понятно – появился у них в теории за две тысячи лет до того, как он стал формой жизни. У нас, на Земле, на это потребовалось в двадцать раз меньше времени. Первый искусственный спутник Фаэтона (у них были искусственные спутники) вылетел за пределы атмосферы уже при полном коммунизме, за четыреста лет до полета в Космос первого фаэтонца. У нас на это потребовалось три года. В сто тридцать раз меньше. И так было во всех областях науки и техники, везде одна и та же картина. О чем она говорит?

– Прогресс шел медленнее.

– Да, гораздо медленнее, чем у нас. Я читал, например, что они открыли явление электролизации почти за тысячу лет до появления в технике электродвигателей.

– Но чем объясняются такие темпы? Что они, мыслят медленнее, что ли?

– Да, это так. Фаэтонцы очень похожи на нас формами тела. Они только очень маленького роста, и их глаза больше наших, а лоб массивнее. Но за этим лбом течет медленная, словно ленивая, мысль. Их движения тоже замедленные, плавные, спокойно неторопливые. И вся их жизнь, с нашей точки зрения, идет томительно медленно. Но они сами, конечно, не замечают этого. Мы показались им слишком быстрыми, порывистыми, резкими в словах и поступках. Может быть, они считают нас даже бестолково мечущимися. Им непонятна наша энергия.

– Но почему это так?

– Потому что жизненная энергия, интенсивность развития наводятся в прямой зависимости от количества солнечной энергии, от Количества тепла и света, получаемого планетой от Солнца. Фаэтон обращался слишком далеко от центра нашей системы. И жизнь на нем возникла и развивалась неизмеримо медленнее, чем на Земле. Если она все же достигла высокой ступени, то это произошло потому, что Фаэтон во всех остальных отношениях был прекрасно приспособлен к жизни. И еще потому, что жизнь – явление упорное и легко приспосабливается к любым условиям. Медленность эволюции организмов повлияла на развитие мозга. Мозг фаэтонцев по природе своей инертнее нашего.

– Значит, один и тот же путь мы проходили и проходим быстрее, чем они?

– Да. И мы все с время их обгоняем. Вернее сказать – нагоняем. В настоящее время они идут впереди нас, но не намного.

– Как? Ведь и насколько я понял, современная наука Земли находится на уровне науки фаэтонцев стотысячелетней давности.

– Это верно, но слушай дальше. Если бы Фаэтон не погиб и фаэтонцы продолжали жить в Солнечной системе, при всей медленности их развития они обогнали бы нас, по крайней мере, на четыре—пять тысяч лет. Но дальнейшая жизнь фаэтонцев проходила под светом не Солнца, а голубой звезды – Веги.

– На это указывает и автор “Пятой планеты”, но не даст пояснений.

– Мы уклонились в сторону, – сказал Владилен. – Ты интересовался, сколько раз фаэтонцы посещали Землю. Давай вернемся к этому вопросу.

– Я забыл об этом. То, что ты рассказываешь, очень интересно.

– Лучше соблюдать хронологический порядок. Так вот, фаэтонцы начали совершать межпланетные полеты, когда люди Земли были еще в диком состоянии. Они прилетали к нам восемь раз. Одна экспедиция отделялась от другой тысячелетиями. И, наблюдая жизнь Земли, ученые Фаэтона поняли, что эволюция на Земле идет значительно быстрее, чем это происходило у них. Каждый раз, прилетая к нам, они находили людей более развитыми, чем ожидали. Это очень важно для понимания последующего. Когда они узнали об участи, грозящей их планете, было принято решение оставить на Земле указания, о которых ты читал. Надо отдать им должное: они поразительно точно рассчитали время, когда люди найдут тайник. Ошибка составила немногим больше тысячи наших лет. Это изумительно.

– Согласен. Но сколько времени им потребовалось для этой расчета?

Владилен засмеялся.

– Важен результат, – сказал он, – Устройство тайника на полюсе, установка гранитных фигур на Арсене – все это потребовало много времени. Они сами не могут сейчас сказать, сколько раз прилетали на Землю для осуществления своего плана. Вероятно, раз десять. После переселения к Веге они посетили Землю два раза: первый раз – для проверки тайника и для установки аппарата связи, а второй – шестьсот лет назад.

– Получили они сигнал?

– Нет, не получили. Или он не появлялся вообще, или уклонился в сторону. С нетерпением ожидая сигнала и не получив его, когда, по их расчетам, настало время, фаэтонцы отправились на Землю без приглашения. Это случилось через тысячу триста лег после попытки людей Земли дать этот сигнал.

– Ты сказал, что они ждали с нетерпением. Почему? Разве им так важно было получить сигнал?

– Да, очень важно. Чтобы ты понял дальнейшее, я должен немного сказать о звездах и их излучениях. Звезды делятся на спектральные классы, от красных гигантов до белых карликов. Я говорю это потому, что в твое время не были известны звезды по обе стороны этих пределов.

– О! Ты можешь с равным успехом приводить и новейшие данные. Я никогда ничего не понимал в астрономии.