Гость из бездны

– Нам достаточно и этого. Солнце принадлежит к классу желтых звезд, наиболее распространенных во Вселенной Раз ты говоришь, что незнаком с астрономией, я не буду вдаваться в анализ спектральных классов. Скажу самую суть.

– Что и требуется.

– Солнце – во всех отношениях средняя, рядовая звезда. Его величина, масса, поверхностная температура, интенсивность излучения всех частот, в общем, все – самое обычное, часто встречающееся.

– Не слишком почетно для людей, – заметил Волгин.

– Но очень важно для них. В твое время не знали, а теперь знают, что все звезды типа нашего Солнца имеют планетные системы. Установлено, что именно желтые звезды наиболее благоприятны для жизни на их планетах.

– А у звезд других классов есть планеты?

– Не у всех, но встречаются. Тем не менее, мы не знаем ни одной планетной системы таких звезд, где возникла бы жизнь. Кроме Вещ, конечно. На се крайней планете жизнь появилась извне, можно сказать, насильственным образом. Я говорю о фаэтонцах.

– Это я знаю. А много известно планетных систем с жизнью?

– Да, очень много. Но наличие жизни еще не означает появление разумной жизни. Планет, где появились высокоразвитые существа, способные мыслить, пока известно совсем мало.

– К этому вопросу мы вернемся. Говори дальше.

– Тогда не отвлекай меня. Установлено также, что звезды спектрального класса Веги неблагоприятны для возникновения жизни, и вредно влияют на живые организмы. Этого не учли фаэтонские ученые. Или надеялись искусственно нейтрализовать вредные излучения голубого солнца. Отчасти им это удалось, жизнь на Новом Фаэтоне не погибла. Астрономическая наука может быть только благодарна фаэтонцам за проведение опыта в столь грандиозном масштабе. Но знания о природе голубых звезд куплены дорогой ценой.

– Почему? Ведь фаэтонцы не погибли!

– Да, не погибли. Этого не случилось лишь потому, что они достигли чрезвычайно высокой ступени развития. Разум, достигший подобной ступени, уже непобедим, природа перед ним бессильна. И фаэтонцы не только не погибли, они спасутся и пойдут дальше, вперед.

– Я что-то плохо понимаю.

– Сейчас поймешь все. Излучение голубых звезд оказывает тормозящее действие на развитие мозга и вообще уменьшает жизненную энергию. Фаэтонцы узнали об этом слишком поздно. И без того медленное, развитие их организмов еще более замедлилось у Веги. Повторяю, если бы они были менее развиты, они погибли бы, эволюция пошла бы назад. Они потеряли бы все, что было завоевано тысячелетиями, и постепенно превратились бы снова в дикарей, а затем и в животных. Высокая культура спасла их от этой участи. Но дальнейшее движение вперед почти полностью прекратилось. Они застыли на одном месте. Жизнь превратилась в пассивное состояние, способное только поддерживать уже достигнутое, но не создавать новое. Правда, мысль работала, но как? За сто тысяч наших лет почти полмиллиона поколений продвинулись по пути прогресса настолько, насколько мы, на Земле, продвигаемся за одну тысячу лет. Вот почему я сказал, что фаэтонцы впереди, но не намного. Если бы они остались у Беги, люди Земли обогнали бы их очень скоро.

– Значит, они снова решили переселиться?

– Не совсем так. Не переселиться, а перейти в другую планетную систему, к более благоприятному солнцу.

– Это и означает переселение.

– Допустим, – сказал Владилен, – что мы с тобой решили переехать в другой дом. Мы сядем в арелет и переселимся. Но если мы хотим жить на новом месте в этом же доме?

– Тогда придется перенести дом.

– Вот именно. И это уже нельзя назвать переселением.

– Значит, ты хочешь сказать…

– Что наука и техника фаэтонцев дают им возможность “перенести дом на другое место”. Короче говоря, совершить переезд в другую планетную систему, не покидая своей планеты.

– От одной звезды к другой?!.

– Что ж тут удивительного? Это гораздо удобнее.

– Твое хладнокровие восхитительно, Владилен! Действительно! Совершить космическое путешествие, не покидая квартиры! Чего проще! – Волгин рассмеялся несколько нервно.

– Все это не так уж сложно. Если имеешь возможность воздействовать на гравитационное поле, то становишься хозяином орбиты планеты. Фаэтонцы заставили планету двигаться по спирали, отдаляясь от Веги. А когда освободились от притяжения звезды, направили свой путь к Солнцу.

– К Солнцу? Значит, они возвращаются сюда?

– Ну конечно. Солнечная система их родина. Только здесь через несколько поколений исчезнут вес следы влияния голубого солнца и жизнь пойдет по-старому.

– Теперь понятно, – сказал Волгин. – А я уж хотел спросить, почему они не ушли от Веги гораздо раньше.

– Именно потому, что другой звезды спектрального класса Солнца нет на приемлемом расстоянии. И поэтому фаэтонцы с таким нетерпением ожидали сигнала. Им нужно вернуться на место, где находился первый Фаэтон. Но оно занято его же обломками – поясом астероидов. Только мы, люди Земли, можем помочь им.

– Кажется, я все понял. Очистительные отряды, в которых работает мать Мэри, созданы для этой цели?

– Да. К моменту прилета фаэтонцев надо очистить орбиту для пятой планеты, которая снова появится в Солнечной системе. Мы уничтожим все астероиды. На Марсе уже строится сверхмощная гравитационная станция. Только для того, чтобы в случае помех со стороны Юпитера оказать помощь фаэтонцам. Но можно надеяться, что Юпитер не помешает. По нашим расчетам он будет находиться по другую сторону Солнца.

– Момент прилета точно известен?

– Конечно. Когда фаэтонцы были на Земле, шестьсот лет тому назад, их планета уже покинула Вегу. Они были совершенно уверены, что мы уже способны помочь им. И не ошиблись. Траектория полета, скорость движения – все точно известно.

– Но если так, зачем строить станцию на Марсе?

– В таком важном деле нельзя ничем пренебрегать. В расчеты могла закрасться ошибка, или что-нибудь непредвиденное может изменить данные полета Фаэтона. Нельзя рисковать целым человечеством.

– Когда же они прилетят?

– Фаэтон будет на линии своей новой орбиты первого июля девятьсот семьдесят девятого года. Если, конечно, ничто не помешает.

– Значит, мы не увидим этого события?

– Почему? Осталось сто девятнадцать лет. Фаэтон уже близко. Мунций или даже Люций вряд ли доживут до его прилета. Но ты, я, Мэри… мы увидим его.

– Я?

– Разве Люций не говорил тебе, что ты проживешь не менее ста двадцати лет.

– Говорил.

– Ты не веришь ему?

Волгин промолчал. Он действительно не мог верить “отцу” в этом случае. Ему казалось, что Люций сказал так из чувства сострадания, желая убедить Волгина в том, что тот ничем не отличается от других людей. Чудовищное потрясение, которое испытал его организм, умерший и воскрешенный, не могло, по мнению Волгина, продлить жизнь, а, как раз наоборот, должно было сократить ее. Люций жалеет его и не говорит правды.

– Хорошо, – сказал Волгин. – Допустим, что я проживу сто двадцать лет. Фаэтонцы прилетят через сто девятнадцать…

– Понимаю, что ты хочешь сказать. Но наука многое узнала и многому научилась из опыта с тобой. Не сомневаюсь, что ты сможешь прожить дольше. Так же, как любой из нас.

– Например, Мунций?

– Ему уже под двести. Едва ли он захочет.