Разведчики Зеленой страны

Воинственный Борис, с детства воспитанный отцом в духе упорства в осуществлении задуманного, стремился к действию. С двенадцати лет, то есть четыре года назад, отец дал ему в руки настоящее ружье и брал с собой на охоту.

С тех пор ни ливень, ни гроза, ни мороз, ни голод, ни трудности пути – ничто не могло остановить Бориса в его охотничьих похождениях.

И все же было одно неосуществленное желание: Борис не смог попасть на фронт, как он ни просил об этом в райкоме комсомола. Не помогло даже письмо, написанное в ЦК ВЛКСМ. Вот почему Егор, юный фронтовик, прошедший, как выражался Егор, повторяя слова Сапегина, «огонь Корсунь-Шевченковского и Сандомирского сражений», воды Прута и Одера, подземные трубы Бреслау, о чем он рассказал еще в парке, для Бориса был воплощением неосуществленной мечты. Борис проникся к Егору уважением и готов был слушать военные рассказы до бесконечности, мысленно участвуя вместе с Егором и полковником Сапегиным в их военных приключениях.

И хотя высокий и стройный Борис внешне очень отличался от невысокого крепыша Егора, но сходство характеров их было поразительно. К вечеру они уже не могли жить друг без друга.

Вот тогда-то Егор узнал от Бориса и другие подробности из жизни Четвертой дружины. Дело было в том, что Первая и Вторая школы собирали витамины: зеленые орехи и шиповник. Третья школа преуспевала в сборе лекарственных растений. И вот дружина Четвертой школы решила не отстать от других. Пионеры, по совету Гаруна, постановили помочь Зеленой лаборатории. Лаборатории помогают, правда, свои пионеры, но они сейчас задерживаются.

– Вот тут-то наша помощь и пригодится. А уж мы покажем класс! Но сначала надо разведать маршрут, узнать, где можно будет делать привалы, какие продукты надо взять для большого похода, и, главное, договориться о помощи во всех подробностях.

Егор томился ожиданием встречи со своим фронтовым отцом и потому принялся за подготовку похода с таким рвением и знанием дела, что удивил всех.

Проверив и пересмотрев весь груз, хранившийся в школе, он сказал, что половину приготовленного груза придется оставить. Борис было воспротивился, но Егор убедил его, пояснив, что, по военным правилам, солдат может нести на себе груз весом не больше половины его собственного веса. Пришлось всем взвешиваться.

Борис весил сорок три килограмма, Егор – сорок два, Ромка – тридцать восемь, Гномик – тридцать два, Топс – пятьдесят один килограмм, чем был очень недоволен, когда узнал, что ему придется нести больше всех.

Ромка не без ехидства спросил Бориса, кто же будет, в конце концов, командовать: Борис или Егор?

– Егор тоже заместитель Гаруна, – сказал Борис.

– Егор здесь без году неделя, а я, можно сказать, старожил. Почему он заместитель, а не я?

Борис сослался на распоряжение Гаруна и на фронтовую опытность Егора. Но Ромку переспорить было трудно. Наконец все сошлись на том, что Ромка тоже будет заместителем.

Егор остался ночевать у Бориса.

IV

Утром пошли в школу и занялись подготовкой груза. Егор развешивал муку, рис, сахар.

– Надо быть готовыми сегодня к вечеру, – нетерпеливо говорил Егор, которому хотелось поскорее выехать.

Ромку отправили в чайхану и на базар разузнать, не будет ли завтра попутной машины. Ехать было далеко: километров сто на машине, так как ехали кружным путем, а там пешком по горам около пятидесяти пяти километров до Зеленой лаборатории.

На следующий день в полдень было опять очень жарко. Борис и Егор упаковывали груз в зоологическом кабинете школы, где были собраны продукты для пионерской разведки.

В дверях стояла толпа любопытных школьников. Учитель зоологии Михаил Иванович деятельно помогал, но старался делать это незаметно. Попутно он рассказывал о своих путешествиях по Памиру и по горам Тянь-Шаня. Это были советы бывалого путешественника о дисциплине в пути, о режиме похода, о гигиене ног, о хранении спичек, об укладке рюкзака и о многом другом.

Больше половины вещей, собранных для пионерской разведки, оказались лишними. Из двух чугунных казанков Егор, посоветовавшись с Михаилом Ивановичем, взял только один. Из шести плащ-палаток – две, из двух топоров – один. Но ружей решили взять два. Одно было Егора, другое – Бориса. К ним взяли все имеющиеся патроны, дробь, порох, капсюли, пыжи, спички, соль.

Михаил Иванович громко объявил, что сборы закончены, делать больше нечего и он уходит кормить привезенного ему беркута, чем и увлек «наблюдателей» за собой.

– Борис, а зачем нам брать Романа? – тихо спросил Егор, вспоминая встречу в парке. – Неужели нет более покладистого парня?

Борис пожал плечами и сказал:

– Он вспыльчивый, «поперечный», отчаянный спорщик, зато храбрый и охотник: зимой зайцев стрелял, лисицу убил. Я ведь тебе уже говорил, что он сын лесничего и хорошо знает лес и садоводство. Его уже утвердили. Характер у него трудный, это да…

Борис потер рукой лоб, стараясь что-то припомнить, потом вдруг опустил руки, закрыл глаза и прислонился плечом к стене. Тут только Егор заметил, что лицо у Бориса очень красное и губы дрожат.

– Что с тобой? – встревожился Егор. – На солнце пережарился?

Борис не отвечал. Он опустился на пол и тяжело дышал. Егор побежал во двор, намочил в арыке платок и выжал воду на голову Бориса. Мальчик открыл глаза – они были мутные и блуждающие.

– С утра меня то в жар, то в холод бросает… и голова болит. Думал, пройдет, а сейчас просто искры в глазах, – хрипло сказал он. – Пить хочется.

– Только не заболей… Ты ляг поудобней, положи мокрый платок на голову, может, пройдет, – беспокоился Егор.

– Конечно, пройдет. Вот полежу немного. Пережарился на солнце, – прошептал Борис и лег навзничь на землю. – Расскажи что-нибудь, – попросил он.

Взволнованный Егор подложил ему свернутую плащ-палатку под голову.

– Ну, что тебе рассказать? – спросил он. – Я тебе расскажу, как полковник Сапегин гриппом болел.

…Дело было так. Мы строили на льду мост, началась бомбежка, и полковник провалился под лед и заболел. Температура у него была около сорока градусов. Началось Сандомирское наступление, все офицеры штаба армии в частях. Линию противника прорвали… Противник отступает с боем. Связь плохая. Получили сообщение, что одна дивизия уже за городом. Ну, оперативный дежурный доложил, что город взят. Сообщили наверх. А полковник из штаба фронта поехал в город и еле вырвался от фашистов. А о взятии города уже пошло в генштаб… Ну вот. Вызывает командующий нашего Сапегина. Тот является, еле на ногах держится… «Знаю, что ты болен, – говорит командующий, – а кроме тебя, послать некого». – «Нет, здоров, товарищ генерал», отвечает Сапегин. «Садись тогда в мою машину, самолет У-2 уже ждет тебя на аэродроме, лети и разведай, есть ли в городе противник». И Сапегин полетел. Видит – пожары, дым, нашу танковую колонну на дороге… Цепь лежит возле города. Оттуда ему руками машут. Подлетел к окраине – фашисты. Он назад. Только стал разворачиваться, а те ка-ак начали стрелять! Мотор зачихал. Самолет стал снижаться. «Оттяни хоть немного к нашим!» – кричит полковник Сапегин пилоту. А тут фашисты стали снарядами в землю бить, в то место, где самолет должен сесть. Летчик поджал – с километр пролетели и на поле за лесом сели. Летчик починил перебитый провод, и они прилетели на аэродром. Полковник Сапегин доложил командующему, где окопы, где батареи противника, что в городе делается. Освободился он, пошел к себе, и вдруг ему есть захотелось! Измерил температуру – нормальная. Ясно? Переволновался – и вылечился. Вот и тебе надо какое-нибудь потрясение.

– По-стара-юсь! – с трудом ответил Борис, не в силах сдержать лихорадочный стук зубов.

В дверях мелькнула красная майка, и появился Топс. Увидев Егора, он еще издали дружески помахал ему рукой.

– Едем? – деловито спросил он Бориса. Тот молча лежал с закрытыми глазами.

– Едем, – ответил Егор.

– А что с Борисом? Борис, Борис! – Топс забеспокоился.

Борис приоткрыл глаза и тотчас же закрыл их, бормоча что-то непонятное.

Встревоженные мальчики то окликали Бориса, то щупали его лоб.

– Жар у него, – сказал Топс. Наконец Борис открыл глаза.

– Нельзя мне болеть, – прошептал он. – Я прыгну в арык…

Борис бредил. Испуганный Топс побежал за учителем. Михаил Иванович пришел в сопровождении директора школы – молодой женщины, Елены Ивановны Скворцовой. В кабинет набилось много школьников. Все были взволнованы случившимся и лезли вперед.

Елена Ивановна расспрашивала мальчиков, где они были, что делали, о чем говорили, стараясь узнать, что же случилось с Борисом. Егор и Топс невпопад отвечали ей и еще больше усиливали ее волнение.

Наконец пришел доктор.

У Бориса оказался приступ тропической малярии.

– Пусть лежит и не встает, – сказал врач.

– И долго ему надо лежать? – допытывался Егор.

– Если все пойдет хорошо, недели через две встанет.