Разведчики Зеленой страны

– А если мы поищем еще? – предложил Егор.

– Нет, нет. Их Степка нашел и взял.

– Пойдем заставим его отдать, – сказал Егор.

– Что ты! Он сын Мустафы Пханова. Он знаешь какой! Он уже год как бросил учиться в шестом классе. Он большой. Он хвастался Топсу, что у родного отца потихоньку тащит деньги из кармана. Если Степка нашел, то ни за что не сознается… А сам грозится: «Все узнают, как ты у Глафиры Николаевны деньги украл». А я их не крал… – Слезы снова покатились по щекам мальчика. – «Воров, – говорит, – учить надо. Не принесешь – отправят тебя в исправительный дом для малолетних преступников…»

Егор смотрел в огромные карие глаза мальчика, и столько было в них горя, незаслуженной обиды и беспомощности, что Егор мгновенно вынул из кармана деньги.

– Вот твои деньги, – сказал юный фронтовик и протянул свою последнюю сторублевку.

– Ну! – как вздох облегчения, вырвалось у мальчугана.

Он порывисто схватил деньги, разгладил свернутую вчетверо смятую сторублевку, развернул ее, осмотрел с обеих сторон и дрожащей рукой протянул деньги Егору обратно.

– Это не те, – еле слышно прошептал он, – на тех в углу чернильным карандашом было написано «сорок две тысячи».

Егор понял, что не так-то просто заставить честного мальчика даже в беде принять деньги, и ему еще сильнее захотелось помочь мальчику. Егор дружески хлопнул его по плечу и сказал с напускной грубостью:

– Брось меня разыгрывать! Значит, я твою только что разменял. Ты вот что: дают – бери, бьют – беги. Ну, чего на меня глаза пялишь? Что я, дурак, что ли, свои рубли всяким встречным-поперечным дарить? И вообще, раз старший приказывает, не рассуждай, а исполняй. А ну, суй деньги в карман! – И Егор схватил руку мальчика, зажал в ней сторублевку. – А теперь аллюр три креста – беги и покупай продукты.

Мальчик стоял, не спуская с Егора изумленного взгляда. Егору стало не по себе.

– А ну, крой бегом, а то вот возьму и отберу назад деньги!

Мальчик молча протянул ему сторублевку.

– Спрячь! – сердито крикнул Егор. – И пошутить нельзя. Ну, кругом марш!

Мальчик вдруг покраснел, засмеялся и, поняв, что над ним не шутят, подскочил к Егору и крепко обнял его за шею. Егор смутился.

– А ну тебя! – вырываясь, с сердцем сказал он странно скрипучим голосом, потому что в горле у него запершило и сдавило.

Он махнул рукой и поспешно пошел вдоль улицы, потом вдруг обернулся и крикнул:

– А Степке Пханову скажи, что встретил своего земляка, ленинградца, бывалого фронтовика, и если Степка тебя пальцем тронет, ему не поздоровится!

В горле у Егора опять сжало, и он, резко повернувшись, зашагал дальше. Он брел неизвестно куда. За ним, понурив голову, брел Барс, всегда послушный и верный друг. А сзади стоял худенький тринадцатилетний мальчик с сияющим взглядом широко открытых карих глаз. Сжимая в руке сторублевку, он смотрел вслед Егору, и крупные слезы текли по его щекам, но это уже не были слезы горя.

IV

Егор долго бродил по опустевшим от жары улицам города и спрашивал о Сапегине. Но никто ничего не знал. Стало так жарко, что даже самые злые хозяйские собаки, не пропускавшие без лая ни одного чужого пса, и те забились в темные углы и молчали.

Егор шел все вперед и вперед и наконец попал в городской парк. Здесь росли большие деревья, густые кусты, журчали арыки, повсюду раздавались веселые голоса ребят и их задорный смех. Егору хотелось отыскать укромное местечко, где бы никто не мешал ему подумать. Он свернул с большой дорожки и пошел по траве в густые заросли. А подумать Егору было о чем. Ведь он ехал с Барсом в Джелал-Буйнак в полной уверенности встретить здесь своего фронтового отца. И вдруг полковника Сапегина нет, да и не было в этом городе. Произошла какая-то ужасная ошибка. Но как это случилось и что предпринять?

В жизни каждого командира есть очень ответственный и важный момент, когда командир, прежде чем отдать боевой приказ войскам, принимает боевое решение. В боевом приказе есть параграф 4, который начинается словами: «Я решил…»

– …Я решил… я решил… я решил, – настойчиво твердил самому себе Егор, с силой раздвигая руками упругие ветки кустов, как будто стоило только устранить их с пути – и перед Егором сразу бы открылось решение вопроса. Но дальше слов «я решил» Егор ничего не мог придумать. И вдруг за кустами кто-то отчетливо и громко произнес эти же самые слова:

– Я решил.

Егор замер в недоумении на месте. Это было не эхо. Но вот опять слышен тот же самый голос:

– Я решил двигаться вот так. Кто-то запротестовал.

Егор осторожно раздвинул ветки и увидел четырех мальчиков. Они сидели под кустом, по-киргизски поджав под себя ноги, и так горячо спорили, что не заметили Егора.

Один из них, высокий, худощавый, с длинным, узким лицом, одетый в серые брюки и синюю майку, был старше других. Он потрясал листом бумаги. Егор тотчас прозвал его про себя «Главным». Были еще «Красная майка» – толстый мальчик с таким румянцем на щеках, что даже густой загар не мог погасить его. Был еще «Белая майка» – худощавый, подвижной маленький киргиз, и «Зеленая майка» – мальчик с порывистыми движениями, горячий спорщик. Между ними на земле, очищенной от травы, виднелись свежепрочерченные линии и лежали камешки.

Егор подумал, что ребята играют. Но он ошибался. Это была не игра. Ребята спорили о местонахождении какого-то пункта в горах. «Главный» нетерпеливо взял щепку из рук толстяка, засыпал землей проведенную толстяком линию на земле и сказал:

– Вот что значит плохо учить географию! Андижан здесь. – Он положил перед собой белый камешек. – Дальше на восток – граница между Узбекской и Киргизской республиками. – Мальчик прочертил линию. – Наш Джелал-Буйнак вот здесь. – Он положил второй камешек. – А дикое ущелье реки Чак находится от нас километрах в ста, вот здесь. – И он провел щепкой борозду. – А нам надо попасть в ущелье реки Алматала. Это северный приток реки Чак, там таких притоков десятки, и поэтому вы все путаете… В горной долине Алматала, ближе к истоку реки, и находится Пчелиный город на Ореховом холме.

Спорщик «Зеленая майка» не дал ему продолжать. Он молча вырвал щепку из рук «Главного». Но тот так же молча отнял ее обратно. Тогда спорщик пальцем прочертил на земле другую линию.

– Здесь, – крикнул он, – а не там Пчелиный город!

Толстяк «Красная майка» громко зевнул и сказал:

– Зачем спорить? Я же дал план: ущелье вот здесь. – И он прочертил пальцем новую линию.

– Не смей портить чертеж! – сердито закричал «Зеленая майка».

– Может быть, ты неправильно срисовал план? – сказал «Главный», обращаясь к «Красной майке».

– Нет, правильно, – упорствовал толстяк, вытирая пот с лица.

– Значит, план неправильный.

– Нет, правильный. Я рисовал с пхановского плана. А он заведует ларьком колхоза «Свет зари» и знает все земли своего колхоза в ущелье Чак, знает самый близкий туда путь и, уж конечно, где Пчелиный город на Ореховом холме. Он ведь для своего Степки достал этот план. А Степка собирается туда идти со своими ребятами.

– Ну и лентяй же ты, Топс! – рассердился «Зеленая майка». – Гарун сказал: «Пусть Топс зайдет ко мне, возьмет копию плана, и мы наметим по этому плану маршрут». А ты?

– Честное пионерское – план самый точный! – оправдывался толстяк Топс.

– Перестаньте спорить! – повысил голос «Главный». – Смотрите, я накладываю этот план на землю, и все получается правильно.

– Вот и неправильно, – сказал «Зеленая майка». – Пчелиный город на Ореховом холме находится на юге. На нашей карте он отмечен крестиком, а крестик должен быть на южной стороне.

– Нет, крестик на северо-западе, – решительно возразил «Красная майка».

– А я говорю, крестиком надо повернуть на северо-восток и даже на север, – вмешался маленький киргиз, – я знаю.

Они снова закричали все сразу, не слушая и перебивая друг друга. Только и слышалось: «Север, северо-запад, восток, юг!»

– У вас карта не ориентирована, – вмешался в их спор Егор, которому захотелось помочь ребятам.

Ребята мгновенно замолчали и обернулись к Егору. Они с изумлением и недоверием смотрели на незнакомого мальчика в военном.