Любовные похождения Меченосца

А после третьей стопки Татьяна поцелуем прикрыла сладкие уста Меченосца, и четвертый тост так и остался не высказанным. Да и черт с ним, с четвертым тостом.

Меченосец обхватил податливую Татьяну своими лапищами и, крепко прижав к себе, стал покрывать ее лицо жаркими поцелуями. За поцелуями Татьяна и не заметила, как ее кофточка и лифчик оказались на полу. А потом ……

Двуспальная кровать уже давно не испытывала такого напора двух истосковавшихся по любви тел. Она жалобно поскрипывала, стараясь попасть в такт молодым, и робко возмущалась, когда их активные действия вынуждали ее стукаться о стену. И только под утро кровать последний раз скрипнула и на несколько часов затихла.

Первой проснулась Татьяна. Протерев глаза, она встала, аккуратно сложила на стул валявшуюся одежду, потом убрала со стола и прошла на кухню, чтобы приготовить завтрак. А там ее уже поджидали любопытные соседки: старенькая пенсионерка Ангелина Ивановна и молоденькая учительница Светочка. Кроме них в коммунальной квартире жил еще старичок, Кирилл Емельянович, которого соседи запросто называли Емельянычем, но его в столь ранний час на кухне не ожидалось.

– Доброе утро, милочка, – хитро взглянув на Татьяну, поздоровалась Ангелина Ивановна.

– Доброе утро, – сдержанно ответила Татьяна. Тон, с которым поздоровалась Ангелина Ивановна, ничего хорошего не предвещал. Татьяна знала, что после такого приветствия начнется серия ехидных вопросов.

Так оно и случилось.

– А что это ты, милочка, так плохо выглядишь, или спала плохо, – задала первый вопрос Ангелина Ивановна.

– Да вроде хорошо, Ангелина Ивановна, – ответила Татьяна.

– Вот то-то и оно, что вроде, – произнесла Ангелина Ивановна, – вроде, вроде дяди Володи – подначила она.

– Ну, зачем же так, Ангелина Ивановна, – вступила в разговор Светочка, – причем здесь какой-то дядя Володя?

– Если бы какой-то, – ехидно произнесла Ангелина Ивановна, – а то самый настоящий. Может быть, его не Володей зовут? – с иронией спросила у Татьяны Ангелина Ивановна.

– Не Володей, – ответила Татьяна, – может быть, ко мне родственник приехал…, дальний.

– Дальний или ближний, один черт, – перекрестившись, отпарировала Ангелина Ивановна, – вот только кровать под родственничками не так скрипит.

– Ангелина Ивановна, о чем это Вы? – смутившись, воскликнула Светочка.

– А все о том же, милочка моя, – ответила Ангелина Ивановна, – я сегодня всю ночь не спала из-за этих «ахов», да «охов». Весь дом переполошили своими стонами.

Татьяна густо покраснела, но потом собралась и произнесла:

– Ангелина Ивановна, мне что, век в старых девах ходить?

– Не в этом дело, – сердито сказала Ангелина Ивановна, – никто не заставляет тебя ходить в старых девах, но совесть то тоже надо иметь. Ахай себе, сколько хочешь, но другим-то не мешай.

– Хорошо, Ангелина Ивановна, больше не буду, – пообещала Татьяна и поспешила покинуть кухню.

А на кухне продолжилось оживленное осуждение недостойного Татьяниного поведения.

Причем, Светочка только подобострастно поддакивала, и чем подобострастней она поддакивала, тем все больше распалялась Ангелина Ивановна.

А Татьяна, войдя в комнату, посмотрела на спящего Меченосца и, приблизившись к кровати, нежно поцеловала его.

Меченосец медленно открыл красноватые глаза, вспомнил все прелести сегодняшней ночи и, обняв Татьяну, завалил ее на кровать.

Проходившая в свою комнату Ангелина Ивановна вновь услышала «охи» и «ахи» своей соседки Татьяны и незнакомого ей не Володи.

– Вот черти, – подумала она, – за ночь не наохались.

После утренних эротических процедур они совместили завтрак с обедом, и Меченосец проводил Татьяну до уже знакомого ему гастронома.

Расставаясь, Татьяна посоветовала ему прогуляться по Ленинграду, а Меченосец, в свою очередь, обещал ей прибыть в гастроном к десяти часам вечера. Он так и сказал:

– Не сомневайся, Таня, в десять буду, как штык.

Он опять вышел на Невский и, увидев впереди Адмиралтейский шпиль, вихляющей походкой пошел в его сторону.

Казалось, что сегодняшней ночью он уже заморил своего темпераментного червячка, но его глаза продолжали блуждать по ножкам, попкам и другим женским выпуклостям.

Вот такой он, наш Меченосец, а, впрочем, женщины были сами виноваты в том, что слишком избаловали его в юности.

Весь вечер он провел на набережной Невы, где наблюдалось наибольшее оживление. Он даже не стал переходить на Васильевский остров, где возвышались Ростральные колонны, на которых в честь Победы были зажжены факелы.

В Зимний дворец он без Татьяны пойти не решился, наметив его посещение в выходной день, а вот в Летнем саду с удовольствием побродил и даже выпил кружечку пива в летнем кафе.

Вот там-то к его столику и подошла чрезмерно напомаженная женщина лет тридцати. Яркое шелковое платье плотно обтягивало ее внушительный бюст и широкой юбкой разбегалось от талии.

– Красавец, – с ударением на последний слог обратилась она, – ты не будешь против, если я составлю тебе компанию?

Меченосец на всякий случай посмотрел по сторонам, а потом вежливо согласился.

Женщина присела за столик, обдав Меченосца волной неплохих духов, и заворковала:

– И где же воевал наш доблестный воин?

– Где я только не был, – собравшись с мыслями, начал повествование Меченосец, – почитай, всю Европу прошел.

– Всю Европу прошел, а по культурному разговаривать не научился, – засмеялась женщина, – почитай, ну и словечко. Из какого такого сундука ты его вытащил?

– Не из какого сундука я его не вытаскивал, – начал оправдываться Меченосец, – у нас в Сибири, почитай, все так говорят.

– Так ты еще и сибиряк, – переспросила женщина, – по тебе видно, что ты не из городских плюгавеньких. А как же зовут-то тебя?

– Меня, Павлом, а тебя как? – спросил он женщину.

– А меня Викой, – ответила та и лукаво улыбнулась.

– Очень приятно, – пробубнил Меченосец и затих.

– А что это ты замолчал, сибиряк. Если тебе приятно, так хоть пивом угости, – предложила Вика.

Меченосец купил еще одну кружку пива и поставил ее перед Викой. Та взяла кружку обеими руками и, запрокинув голову, отпила из нее большую половину.

– Хорошо, – переведя дух, воскликнула Вика, – остановиться-то у тебя есть где? – спросила она.

Меченосцу очень хотелось сказать, что «нет», но, вспомнив Татьяну, он ответил по—военному четко: