После конца. Часть 1

– Что есть, то есть, – кивнул Ливелс. – Что же в дверях стоите. Проходите. У нас уже все готово.

Когда спустя пятнадцать минут после стандартных прелюдий и коротких скомканных разговоров все уселись за стол, Габриель и Анна, любезно предложившая свою помощь, принесли закуски и несколько бутылок красного вина. Откупорив их, Луи разлил питье по стаканам, а затем началась беседа, в основном содержавшая в себе воспоминания Ливелса и Андрея о полете на «Фама».

– Да, приятель, если бы не ты, я бы там от скуки совсем сума сошел, – сказал Вакулов, накалывая кусок мяса на вилку. – На корабле было чрезвычайно скучно, но знаете, иногда бывают мгновения, когда я немного тоскую по тому времени.

– Тоскуешь? О том, что был заперт в большой жестяной банке, годами летящей через открытый космос? – спросил его сын Николай, держа при этом бокал с вином, который, судя по его чуть помутневшему взгляду и кривоватой улыбке, немного опьянил молодого человека.

Да и к тому же на него действовал не только алкоголь, но и всплеск эмоций. Парень то и дело переглядывался с показавшейся ему очень даже милой Аделаидой, отвечающей на каждый его взгляд легким смущением, сопровождаемым отводом взгляда и легким зарумяниванием щек, что вызывало у молодого человека еще большую симпатию. Девушки обладают невероятной силой. Одним своим симпатичным смущением они могут просто поработить мужчину. Он пойдет за ней куда угодно, если она поманит за собой. Эта сила, которой они обладают, иногда способна разрушить целое государство или выиграть войну. Хорошо хоть, что большинство представительниц женского пола не умеют ей пользоваться из-за недостатка ума, хитрости, или попросту неосведомленности о том, чем они обладают. Если бы каждая женщина узнала о том, что имеет, то они все правили бы миром, используя мужчин, как кукловоды кукол в кукольном театре. А быть может, они уже правят и делают это так искусно, что мужчины попросту не замечают своего порабощения? И это, если подумать, не будет таким уж уникальным открытием. Мужчины их недооценивают, говорят, что они слишком «эмоциональны», но это далеко не так. Если рассматривать любовь, то да, в ней в основном они источники эмоций, но если брать в расчет правление… В нем они намного расчетливее и хладнокровнее, нежели мужчины. Ведь большинство парней действуют открыто, берут меч и без задней мысли с воинственным кличем идут в бой, а женщины намного хитрее и осторожнее. Они редко атакуют в лоб, ведь не зря же говорят, что яд – это оружие женщины. Об их силе уже давно всем известно, но большинство этого не замечают, потому что не смотрят. За примерами далеко ходить не нужно, можно просто заглянуть в мифы (которые, как выясниться после катастрофы, не такие уж и выдуманные). Письмена и истории людей, живших за сотни лет до нашей эры. Русалки, заманивающие моряков своим пением и красотой. Сирены, которые топили целые корабли, проплывавшие мимо них. Они пели, и сходящие с ума мужчины прыгали в воду, плыли к ним и тонули на пути, но все равно плыли, а тех, кто все же умудрялся добраться до берега, сирены поедали. Ведьмы, которые опаивали воинов и после использовали их в своих целях. Если покопаться и поразмыслить, можно найти просто уйму подобных примеров.

– О той атмосфере, что там присутствовала, балбес, – покачал головой Андрей.

Послышалось хихиканье, а за ним последовала быстрая икота. Все посмотрели на Аделаиду, и девушка смущенно сказала:

– Excusez-moi[38 - Извините (франц.)].

– Peut-?tre que vous en avez dеj? assez, ma fille[39 - Может тебе уже хватит, дочка? (франц.)]? – спросил у нее с многозначительной улыбочкой Ливелс, бросив взгляд на бокал с вином.

– Arr?te ?a, Louis. Tout va bien[40 - Прекрати, Луи. Все нормально (франц.)], – со смехом в голосе сказала ему Габриель.

– Oui papa, arr?te ?a, – ответила дочь, исподлобья посматривая на присутствующих за столом и разрезая мясо ножом.

– Луи, прекрати немедленно говорить по-французски, – сказал Андрей, держа узкую ножку пузатого стакана между средним и безымянным пальцами. – Или мы сейчас начнем говорить по-русски.

– Простите, – кивнул Луи. – Просто привык общаться со своей семьей на родном языке.

– Да, – кивнул Вакулов. – Или просто не хочешь, чтобы мы понимали то, о чем вы говорите.

– Я смотрю, ты не перестал делать вид, будто видишь меня насквозь.

– Но это так и есть, – пожал плечами Андрей. – Просто ты не хочешь этого признать.

На несколько секунд повисло молчание, которое вскоре прервала Изабелла, в бокале которой вместо вина был виноградный сок.

– Расскажите, что вы видели после того, как приземлились на той чудной планете.

– Разве Луи вам не рассказывал? – удивился мужчина. – Я уже своим сыновьям и жене, наверно, все уши прожужжал.

– Рассказывал, но интересно послушать, что расскажете вы.

– Ну, – протянул Вакулов, собираясь с мыслями и подбирая слова. – С твоим отцом мы познакомились спустя сутки после взлета. Практически у всех было плохое самочувствие: тошнота и небольшое головокружение. Я не был исключением, а уж Луи и подавно. Нас всех собрали в общем зале и рассказывали правила, что где находится, ну и тому подобное. Луи сел по мою правую руку. Вид у него был, мягко скажем, не очень. До этого момента я был уверен, что мне плохо, но когда я его увидел…– Вакулов поджал губы и покачал головой.

– Да ладно тебе, Андрей. Сейчас он вам расскажет тут!..

– Но это же чистая правда, Луи! Ты едва не зеленел. Он сидел, облокотившись на подлокотник кресла и поддерживая ей голову, и мне казалось, что он просто с минуты на минуту может помереть. Тогда я решил его отвлечь и заговорил. Честно скажу, с английским у меня на тот момент были не очень хорошие отношения, но пострадал от этого по большей степени Луи. Рассказывая о себе, я в процессе исковеркал одно слово, изменив его на бранное, и исказил смысл истории в весьма неприличном контексте, который, скажу честно, за столом, да еще и при женах и детях пересказывать не стоит. Луи, когда услышал это, поначалу сильно опешил и вытаращил глаза – и что самое смешное, я не понимал, почему, так как не осознавал своей ошибки и продолжал сидеть без малейшего намека на улыбку – а после начал смеяться, чем сам же спровоцировал у себя… кхм-кхм… приступ тошноты. Ты же успел добежать до туалета?

– Успел, – под общий смех недовольно буркнул Ливелс, припоминая это. Все, что рассказал Вакулов, было чистейшей правдой, поэтому возразить ему было нечего. Но спустя несколько минут он нашелся, чем ответить. – И раз уж мы стали припоминать такие истории, не забудь всем рассказать о том, как ты на новый год пьяный свалился в фонтан, тот, что в Садах, и на всю округу принялся коряво петь на англо-русском какую-то песню и…

– Ладно, ладно, хватит, – торопливо перебил его Андрей, мимолетно покосившись на свою жену.

– Что-то об этом он мне не рассказывал, – нахмурилась Анна. – Интересно послушать.

– Да ничего там не было интересного, – отмахнулся Вакулов. – Так, на чем я остановился? Точно, знакомство. После мы с ним не виделись около недели, и как-то раз столкнулись в столовой. По прошествии этого времени все пассажиры успели привыкнуть и избавиться от своей «космической» болезни. Я увидел вашего отца сидящим со скучающим видом за столом с какими-то тремя учеными, уткнувшими свои крючковатые носы в книги. Сначала я не признал его, но когда сел со своим подносом напротив и заговорил, то он вспомнил меня, и тогда уже освежил и мою память. Далее в остальные три года полета ничего особенно интересного не происходило…

– Ну, не скажи, Андрей, – хохотнул Ливелс, накладывая маленькой ложкой себе в тарелку салат с красной икрой.

– Не понимаю, о чем ты, Луи, – с серьезным выражением на лице ответил ему друг, и выглядело это так правдоподобно, что, стоит признаться, геолог едва сам чуть не поверил в это. – Когда мы прибыли на планету, то сразу же разбили лагерь. Скажу вам, описать все не смогу. Да и вряд ли кто сможет человеческим языком передать все те чувства, что мы испытывали от увиденного. Ну, по крайней мере, я. Все было такое живое, кругом зелень, удивительные и прекрасные растения и странные, что добавляло им еще больше красоты, звери. Не знаю почему, но мне пришло в голову то осознание, что наверняка Земля выглядела миллионы лет назад не менее прекрасно. Все было так девственно, чисто и красиво, и ни намека на признаки какой-либо цивилизации. Точнее, мы так думали первые дни. Поставив базу, мы обустроили ее, а на следующий день пустились на исследования окружавшей нас в то время среды. Мягко говоря, мой ученый мозг просто взрывался от того, что я порой видел. Некоторые растения были похожи на те, что произрастают – ну, или произрастали когда-то – на нашей Земле, но некоторые… это просто потрясающе. Ну, для вас будет не очень интересны те научные штуки, которые поражали меня и твоего отца, так что вдаваться в подробности не буду, а то испорчу вам всем вечер. В общих словах, мы блуждали по планете, изучали ее способность к принятию человека, но самое фантастическое произошло спустя несколько дней. Разведчики обнаружили, представьте себе, обустроенное кладбище! Ты хоть понимаешь, что это означает?

– Что там кто-то живет? – сделала логический вывод Изабелла.

– То, что мы, во-первых, нашли неоспоримые доказательства существования другой цивилизации, причем разумной. Рядом с каждой могилой были красивые, искуснейшей работы статуи, изображавшие человеко-рыб, человеко-львов, кого-то, похожего на медведя, но ходящего на двух задних лапах и держащего в руках топор. Постройки, дорожки, но самое потрясающее было рядом с самым большим водопадом. Островок, окруженный водой, к которому вел мост. Он был полностью сделан из какого-то металла, напоминающего золото, и усыпан драгоценными камнями, сверкающими, как звезды в темном небе. Перила же были вырезаны из камня цвета слоновой кости, испещренного узорами, а соединялись они с поверхностью моста с помощью столпов, сделанных из красно-черно-зеленого дерева. На островке же стояла удивительнейшая постройка, чем-то напоминающая японскую пагоду. Пол был вымощен серой каменной плиткой, а пагода была сделана из прозрачного стекла цвета бирюзы, на ощупь похожего на нетающий лед, и инкрустирована аквамариновыми полосами, тоже сделанными из стекла. Они были чрезвычайно крепкими, так как толщиной не превышали половину мизинца, но при этом всего дюжина этих полос удерживали навесу большую крышу. Начинаясь у пола, они поднимались наверх и сплетались в символ, отбрасывавший тень на огромный саркофаг (или огромный сундук, даже не знаю, как назвать эту вещь) который мы и привезли нашим ученым на Землю. И вы даже не поверите, что было внутри…

Спустя несколько часов они заворожено смотрели на экран телевизора, транслирующего в прямом эфире запуск первых космических кораблей-перевозчиков людей. Ощущая нервное возбуждение, семья Ливелсов и семья Вакуловых стояли рядом со столом, приготовив несколько бутылок с дорогим шампанским «ParadisDeRaisin», и так же в этот момент по всему Земному шару стояли еще миллионы других людей. Показав в прямом эфире с беспрерывным комментаторским сопровождением то, как люди садятся в корабли, как закрываются их люки, в правом верхнем углу начался отсчет с десяти, и, достигнув нуля, они взмыли в воздух. Послышались радостные крики и хлопки выскакивающих из бутылок пробок.

– Они сделали это, Луи! – кричал Андрей, расплескивая на стол шампанское из узкого бокала с блестящими от счастья глазами. – Мы все сделали это!

Ливелс в ответ закричал, а затем они начали обниматься и тягать друг друга на руках, вызывая тем самым всеобщий хохот, а потом принялись обнимать и целовать прослезившихся жен.

Праздник удался на славу. После окончания церемонии взлета закончились и культурные посиделки. До часа ночи играла музыка, они танцевали, общались, разбившись на группы, и все было прекрасно. Самым счастливым и энергичным был Андрей. Он вел себя, словно бедняк, неожиданно выигравший в лотерею целое состояние. Такие мгновения бывают в жизни очень редко, поэтому Луи ценил их и наслаждался. И не зря.

Когда было решено ложиться спать, Ливелс зашел в свою спальню и, чувствуя невероятную усталость и тяжесть хмельной головы, удосужился лишь снять рубашку и повалился на свою половину кровати. Уснуть ему удалось сразу же, словно кто-то выключил свет в комнате, и, казалось бы, до утра, но не тут-то было.

Спустя какое-то время его разбудил громкий грохот. Пробудившись и не понимая, что происходит, Луи посмотрел налево и увидел, как Габриель оторвала голову от подушки и, упершись локтем в матрас, обеспокоенно спросила:

– Quel est ce bruit[41 - Что это за шум? (франц.)]?

– Je ne sais pas[42 - Я не знаю (франц.)], – с хрипотцой ответил Луи и вышел из спальни посмотрел в большое окно.

На улице было так ярко, словно днем, но при этом стояла глубочайшая ночь. Небо и землю освещали непрекращающиеся молнии.

– Что происходит? – услышал Ливелс вопрос и, повернувшись, увидел, как к нему подходит заспанный Андрей, а за ним следуют его жена и сыновья.

– Не знаю, – пожал плечами Луи. – Может, просто молнии?

Вдруг послышался такой громкий рев, что стекла едва не треснули, и мимо их этажа в сотне метров от окна промчалась колесница, в которой стоял мужчина, держа в руках сверкающий жезл. Он смотрел куда-то вперед и, переведя взгляд, Луи, не веря своим глазам, увидел, как в сторону этой колесницы летит мужчина, словно супермен, держась правой рукой за размытый круг, рядом с которым ореолом сверкал белый свет. Когда они приблизились, из обоих оружий вырвались белые молнии, и, ударившись друг о друга, они посинели и, объединившись, толстым канатом врезались в высотку, расположенную неподалеку напротив той, в которой находилась квартира Ливелса. Все стекла разом вылетели из рам, и высотка на уровне сорокового этажа накренилась и рухнула на другую высотку.

Кто-то за его спиной закричал, но Луи даже не понял, кто это был. Подняв взгляд, мужчина вгляделся и увидел, что по небу летают сотни колесниц, каких-то мужчин и женщин, сражающихся друг с другом сверкающими копьями и мечами, какими-то чудовищ и ангелов. Всюду полыхали огненные струи и солнечные лучи, взявшиеся неизвестно откуда, с неба то и дело падало чье-нибудь тело, и казалось, что идет своеобразный дождь. И одним из самого ужасного были крики и вопли. Они, сливаясь друг с другом, стали такими сильными, что дребезжали потрескавшиеся окна.

– Это конец света? – на выдохе спросил Андрей, с широкими глазами наблюдая за битвой, ведущейся снаружи.

– Похоже на то, – кивнул Луи, не переставая смотреть на огни, молнии, вспышки света всех цветов радуги, летающие столбы воды и падающие туши неведомых и человекоподобных существ. – Собирайтесь быстрее!

Повернувшись, он увидел полдюжины перепуганных до смерти глаз, смотрящих то на него, то наружу.

– Нельзя дожидаться, пока и в нас ударит молния! Быстро! – во все горло крикнул он, и все кроме Андрея кинулись в разные стороны.

– Это кто, люди? – спросил Вакулов, смотря на небо.

– Это катастрофа, – ответил Луи, смотря туда же. – Убираемся отсюда быстрее!