Последний отзыв
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Наблюдения одного лентяя
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– Как, например, бунт этот… ихний?
– Да чего же? Больше ничего – хотели своего царя!
– Ах, бессовестные! – сказал дьячок, качая головой.
– Ну, а как народ?
– Народ – обнаковенно… ничего.
– Ничего?
– Ничего!
Из подобострастия в голосе, которым дьячок расспрашивал солдата, и из торопливости, с которою он как бы наобум задавал ему ничего не значащие вопросы, я не мог не видеть, что дьячок боится потерять собеседника.
Да и сам я боялся потерять его. Вследствие этого, когда солдат замолчал и стал укладывать кисет в карман, как бы собираясь уйти, а дьячок, уставившись на него, не знал, повидимому, о чем спросить, я тоже поспешил задать ему вопрос.
– Ну, а прежде где вы стояли? – сказал я наудачу.
– По губерниям больше.
– По губерниям? – спросил я, и дьячок повторил то же.
– Больше всё по губерниям стаивали.
Нить разговора снова готова была прерваться; но солдат, должно быть умилосердившись над нами, произнес:
– Во время крестьянства[8 - Во время крестьянства… – Имеется в виду период после объявления манифеста 1861 года. Объявление манифеста сопровождалось многочисленными крестьянскими волнениями, беспощадно подавляемыми царским правительством. Особую известность получило волнение в с. Бездна (Поволжье), закончившееся расстрелом безоружных крестьян.], так тогда много нас потаскали… По Поволожю…
– Много? – спросил дьячок.
– Потаскали довольно!
– Что ж, усмирять, что ли?
– Усмирять. Усмирение было…
– Ну и что же, много было хлопот?
– Нет, настоящего ничего почесть не было… чтобы, например, битвы али что… Так!
– Ну как же вы?
– Ну придем, получаем от помещика угощение…
– Угощенье?
– Как же! один нам выставил шесть коров!
– Шесть?
– Шесть коров; да, как же? выставил!
– Н-ну?
– Ну пришли. Стали за селом. Бабы, девки разбежались: думали – какое безобразие от солдат будет…
– Ишь ведь бестолочь!
– Разбежались все, кто куда… А мужики с хлебом-солью к нам пришли, думали – мы им снизойдем. Хе-хе!
– То-то дурье-то, и-и!
– Уж и правда, дурье горе-горькое! Я говорю одному: «Вы, говорю, ребята, оставьте ваши пустяки! Мы шутить не будем; нам ежели прикажут, мы ослушаться не можем, а вам будет очень от этого дурно…» – «Против нас, говорит, пуль не отпущено…»
– Вот дубье-то!
– Говорит: «не отпущено пуль…» Я говорю: «а вот увидите, ежели не покоритесь…»
– Ну и что же?
– Ну обнаковенно – непокорство… И шапок не снимают! Начальство делает команду: «Холостыми!» Как холостыми-то мы тронули, никто ни с места! Загоготали все, как меренья! «Го-го-го! Пуль-нет…» – «Нет?» – «Нет!» – «Ну-ко!» скомандовали нам. Мы – ррраз! Батюшки мои! Кто куда! Отцу родному и лихому татарину, и-и-и… А-а!.. Вот тебе и пуль нету!
– А-а!.. Не любишь?
– Вот те пуль нету!..
– Ха-ха-ха!.. То-то дураки-то!.. Нету пуль! И заберется же в голову!
– После-то уж схватились… да уж!..
– Уж это завсегда схватятся!..
– То-то глупые-то, прости, господи! – сказал дьячок. – Какую иной раз заберут в голову ахинею, хоть что хошь, ничего не выбьешь! Ведь какую кашу иной раз заварят! Вот в нашем селе и посейчас идет суматоха с мужиками… Того и гляди доведут до беды… Ей-богу!
– А то что же? – сказал солдат. – Не будешь соблюдать, что показано, за это тебя по голове гладить не будут, будь покоен…
– И, ей-богу, так! Вот хоть у нас…
– Далеко ли?
– Здешнего уезду, верст тридцать… Село Покровское. Так у нас, я тебе скажу, вот уж который месяц идет бестолочь… Просто покою нет! Да ведь что они денег-то извели! Ведь страсть! А почему? Шут их знает!
– Порядку не знают. Больше ничего.
– Именно! Теперь на одних ходоков сколько они прогусарили денег. Посылают ходока, такого же бессловесного, как и сами: ходит, ходит, придет ни с чем… А теперь как ходок в город – и простись!
– Я одного такого ходока встретил, – сказал я. – Не знаю, от вас ли.
– Да чего же? Больше ничего – хотели своего царя!
– Ах, бессовестные! – сказал дьячок, качая головой.
– Ну, а как народ?
– Народ – обнаковенно… ничего.
– Ничего?
– Ничего!
Из подобострастия в голосе, которым дьячок расспрашивал солдата, и из торопливости, с которою он как бы наобум задавал ему ничего не значащие вопросы, я не мог не видеть, что дьячок боится потерять собеседника.
Да и сам я боялся потерять его. Вследствие этого, когда солдат замолчал и стал укладывать кисет в карман, как бы собираясь уйти, а дьячок, уставившись на него, не знал, повидимому, о чем спросить, я тоже поспешил задать ему вопрос.
– Ну, а прежде где вы стояли? – сказал я наудачу.
– По губерниям больше.
– По губерниям? – спросил я, и дьячок повторил то же.
– Больше всё по губерниям стаивали.
Нить разговора снова готова была прерваться; но солдат, должно быть умилосердившись над нами, произнес:
– Во время крестьянства[8 - Во время крестьянства… – Имеется в виду период после объявления манифеста 1861 года. Объявление манифеста сопровождалось многочисленными крестьянскими волнениями, беспощадно подавляемыми царским правительством. Особую известность получило волнение в с. Бездна (Поволжье), закончившееся расстрелом безоружных крестьян.], так тогда много нас потаскали… По Поволожю…
– Много? – спросил дьячок.
– Потаскали довольно!
– Что ж, усмирять, что ли?
– Усмирять. Усмирение было…
– Ну и что же, много было хлопот?
– Нет, настоящего ничего почесть не было… чтобы, например, битвы али что… Так!
– Ну как же вы?
– Ну придем, получаем от помещика угощение…
– Угощенье?
– Как же! один нам выставил шесть коров!
– Шесть?
– Шесть коров; да, как же? выставил!
– Н-ну?
– Ну пришли. Стали за селом. Бабы, девки разбежались: думали – какое безобразие от солдат будет…
– Ишь ведь бестолочь!
– Разбежались все, кто куда… А мужики с хлебом-солью к нам пришли, думали – мы им снизойдем. Хе-хе!
– То-то дурье-то, и-и!
– Уж и правда, дурье горе-горькое! Я говорю одному: «Вы, говорю, ребята, оставьте ваши пустяки! Мы шутить не будем; нам ежели прикажут, мы ослушаться не можем, а вам будет очень от этого дурно…» – «Против нас, говорит, пуль не отпущено…»
– Вот дубье-то!
– Говорит: «не отпущено пуль…» Я говорю: «а вот увидите, ежели не покоритесь…»
– Ну и что же?
– Ну обнаковенно – непокорство… И шапок не снимают! Начальство делает команду: «Холостыми!» Как холостыми-то мы тронули, никто ни с места! Загоготали все, как меренья! «Го-го-го! Пуль-нет…» – «Нет?» – «Нет!» – «Ну-ко!» скомандовали нам. Мы – ррраз! Батюшки мои! Кто куда! Отцу родному и лихому татарину, и-и-и… А-а!.. Вот тебе и пуль нету!
– А-а!.. Не любишь?
– Вот те пуль нету!..
– Ха-ха-ха!.. То-то дураки-то!.. Нету пуль! И заберется же в голову!
– После-то уж схватились… да уж!..
– Уж это завсегда схватятся!..
– То-то глупые-то, прости, господи! – сказал дьячок. – Какую иной раз заберут в голову ахинею, хоть что хошь, ничего не выбьешь! Ведь какую кашу иной раз заварят! Вот в нашем селе и посейчас идет суматоха с мужиками… Того и гляди доведут до беды… Ей-богу!
– А то что же? – сказал солдат. – Не будешь соблюдать, что показано, за это тебя по голове гладить не будут, будь покоен…
– И, ей-богу, так! Вот хоть у нас…
– Далеко ли?
– Здешнего уезду, верст тридцать… Село Покровское. Так у нас, я тебе скажу, вот уж который месяц идет бестолочь… Просто покою нет! Да ведь что они денег-то извели! Ведь страсть! А почему? Шут их знает!
– Порядку не знают. Больше ничего.
– Именно! Теперь на одних ходоков сколько они прогусарили денег. Посылают ходока, такого же бессловесного, как и сами: ходит, ходит, придет ни с чем… А теперь как ходок в город – и простись!
– Я одного такого ходока встретил, – сказал я. – Не знаю, от вас ли.
