Встреча в метро

– Не думаю, чтобы их искали с особым усердием…

– Не скажите, – возразил Ив. – Ищут. Кстати, Микеланджело почти не пострадал, – добавил он, обращаясь, в основном, к Клаудии.

– Слава богу, – повторила она в третий раз.

Как заведенная, подумала Дора неприязненно.

– Но сильно поврежден Бернини.

Интересно, что она скажет теперь.

Теперь Клаудия только всплеснула руками.

– Но его как будто можно отреставрировать.

Сейчас она снова вскрикнет «слава богу!», подумала Дора, но опять ошиблась.

– Обожаю ранние вещи Бернини, – заявила та. – Ив, почему бы тебе не вылепить для меня копию «Похищения Прозерпины»?

Ив покачал головой.

– Я этим не занимаюсь. В Риме и Флоренции полно мастерских, где делают такие копии. Закажи.

– Это будет работа мастерового. А я хочу произведение мастера.

– Мастера не делают копий, Клаудия. Разве что с собственных работ. Ну как, выбрала?

– Не могу!

Ну вот, испугалась Дора, теперь она передумала, покупать не будет и ни на какой Лазурный берег они не поедут, но Клаудия сказала решительно:

– Я возьму обе. Заплачу прямо сейчас. Дай мне номер твоего счета.

Она вытащила из сумочки компьютер, Ив положил перед ней свою карточку, и на пару минут воцарилось молчание.

– Все. Но ты поедешь с нами, да? Теперь ведь их будет две, надо, чтобы они хорошо смотрелись, я не уверена, что смогу все сделать как следует, место, освещение, подставки. Так как?

– Поеду, если найдется место и для Доры. Мы хотим провести в Ницце несколько дней.

– Конечно, найдется! Так и так возьмем большую машину, скульптуры ведь тоже надо разместить. Кстати, вы можете остановиться у нас, на вилле полно свободных комнат.

– Я уже договорился с другом.

– Всегда ведь можно переиграть. Подумай.

Она встала, не дожидаясь ответа.

Когда Ив закрыл за гостями дверь, Дора возмущенно выпалила:

– Эта кошка хочет затащить тебя в постель!

Ив рассмеялся.

– Никак ты ревнуешь, Дорри?

– Я?!

Дора озадаченно замолчала.

– Она ведет себя так, словно знает тебя сто лет.

– Сто не сто, но мы с ней знакомы довольно давно. Она из первых моих поклонниц, я имею в виду, естественно, не себя лично, а свои работы. Тут, в Париже, у нее тоже стоят две.

– А по-моему, – сказала Дора сердито, – она не делает большой разницы между тобой и твоими работами. Надеюсь, мы не будем жить на этой вилле?

– Разумеется, нет. Конечно, там наверняка совсем другие условия, роскошь, простор, горничная и даже кухарка. Но моя независимость мне дороже… Ладно, надевай свое красивое платьице. Поедем испрашивать тебе отпуск, сладкая девочка.

– Он просто дурак! – вспыхнула Дора.

– Совсем нет, – усмехнулся Ив. – По крайней мере, в данном случае.

Дора сидела на галечном пляже Ниццы, упиваясь видом бирюзовой глади залива Ангелов. Видом и непривычной тишиной, которую нарушал или, скорее, подчеркивал, лишь мерный плеск низеньких волн, просто невероятно, такого она не помнила, везде ведь играет музыка, наверно, что-то вышло из строя, сгорели динамики или провода, и она услышала море. Ей вдруг вспомнилось, как в былые времена семейного отдыха папа поздно вечером, когда она уже лежала в постели, уходил, сказав, что хочет послушать море, а она никак не могла понять, что он имеет в виду. Солнце стояло уже высоко, и она машинально прикрыла спину собственными волосами, хотя Ив и купил ей защитный крем, «ты такая беленькая, сразу обгоришь», у нее и вправду была очень светлая кожа, даже как-то неловко, белое тело среди множества загорелых кажется голым, однако волновалась она зря, народу на пляже оказалось не так уж и много, гораздо меньше, чем пять лет назад, когда она приезжала в Ниццу с родителями, люди беднеют все быстрее, да и сезон еще не в самом разгаре, и совсем близко от нее почти никто не сидел… Купил он и резиновую шапочку, у Доры возникла идея постричься, не совсем, просто укоротить волосы, но Ив воспротивился решительно, хотя святую Агнессу он закончил, но ее гриву воспринимал, кажется, как свою неотчуждаемую собственность… кто знает, возможно, она его интересует больше как модель, нежели как женщина… либо у нее порочное представление о мужчинах, она так боялась, как это у них получится в первый раз, нет, ее тянуло к нему, хотелось, чтобы обнимал, прижимал к себе, целовал, гладил, однако вспоминая, какими грубыми эгоистами становятся потом мужчины, она начинала бояться, но он был такой нежный и ласковый, и она наконец почувствовала, что близость с мужчиной может быть приятна, а он не то чтобы не испытывал пылкой страсти, а просто понимал, что она ничего не умеет… Что странного, она не умеет ничего, совсем ничего, даже плавать! Столько раз ездила на Лазурный берег, а толку никакого, ей было даже неудобно входить в море, будешь еще трепыхаться на мелководье, как брошенная в пруд курица… Но тут Ив подплыл к берегу и поманил ее рукой, она надела шапочку и, балансируя на камешках, пошла к нему.

– Сейчас я дам тебе урок плавания, – сказал он весело. – Для начала тебе надо научиться лежать на спине.

В свое временное жилище они вернулись к часу, чтобы туда добраться, следовало отойти от моря метров на триста-четыреста, до берега не очень близко, но сам дом был уютным, трехэтажный особнячок на тихой улочке, мансарда, где располагалась студия, оказалась просторной, собственно, это была, скорее, веранда со сплошными окнами, затянутыми занавесями из грубой ткани, встретившая их вчера там двоюродная сестра Марселя, того самого друга, отдернула их на теневой стороне, оставив закрытыми на солнечной, и в помещении сохранилась относительная прохлада. Вдоль стен стояли повернутые к комнате обратной стороной картины, а в середине пустой мольберт. Двоюродная сестра оказалась маленькой живой темноглазой итальянкой, говорившей без умолку.

– Если будете смотреть картины, потом поставьте опять лицом к стене, чтобы краски на солнце не выцвели… Но что я тебя учу, – спохватилась она, обращаясь к Иву, – ты лучше меня знаешь… Я тут прибрала немного, пыли набилось в щели, Марчелло-то уже три недели в отъезде… Мы с материнской стороны его Марчелло зовем, – это уже Доре, – а с отцовской они его Марселем кличут, он на оба откликается, и все довольны… Я вам хлеб принесла, кофе немного, в холодильнике еще масло, сыр и молоко, на первый раз, а там смотрите сами, кухарничать, наверно, тут будете, вряд ли на рестораны заработал…

– На неделю-две, может, и заработал, – засмеялся Ив, – но жить и дальше надо.

– Это верно. Марчелло у нас тоже бережливый, вообще художники теперь не как в книгах или кино, не пьют, не курят, по кабакам не ходят… Миссия! Это Марчелло, миссия, говорит, у меня, искусство спасать надо… Ну тут все есть, и посуда, немного, правда, но, думаю, обойдетесь, и плита, холодильник, если чего-то еще понадобится, позвони, я принесу…

Кухонный уголок был вполне экипирован, не так основательно, как у Ива, но достаточно, почти такая же ванная, обе студии имели много общего, единственная разница – отдельной спальни не оказалось, в углу стоял большой раскладной диван, на который рачительная Мариэлла, как ее звали, уже выложила стопку чистого постельного белья.

Как только они остались одни, Ив стал сразу поворачивать к себе картины и рассматривать.

– Неплохо, – констатировал он через некоторое время. – Я не видел работ Марселя уже несколько лет. Я его знаю еще по Парижу, он там болтался годик или два, малевал что-то среднее между Модильяни и ранним Дельво, а потом задумался, вспомнил о своих итальянских корнях, мать у него итальянка, как ты, наверно, уже поняла, отправился в Италию, и вот… Ладно, выпьем по чашке кофе, а то скоро за нами приедут. Посмотрим, намного ли лучше нам было бы на пресловутой вилле Клаудии. На самом деле, вряд ли она такая уж роскошная, папа у нее все-таки не миллиардером был, а всего лишь миллионером, правда, строилась или покупалась она, кажется, четверть века назад, когда деньги еще не совсем превратились в макулатуру, как теперь…

Вилла действительно была небольшая, к тому же не в самом городе, а за его пределами, но на холме и с видом на море, не с первого этажа, правда, со второго, и все же… Построена она была, как объяснил Ив, в духе римской архитектуры, в центре – окруженный галереей атриум с фонтаном посередине и крошечным партером; в галерее стояли легкие столики и стулья, а вокруг виднелись входы в помещения, приподнятые на три ступеньки. У фонтана Ив задержался, задумчиво разглядывая каменное полушарие, из которого били во все стороны тонкие струйки.

– Не нравится? – спросила Клаудия, которая встретила их у входа и провела в атриум, пока доставивший гостей Пьер ставил машину в гараж.

– Нет, отчего же? Просто я думал… Сюда подошла бы небольшая фигурка вроде «Амурчика» Вероккьо…

– Мастера не делают копий, но сооружают фонтаны?

– Конечно. Вспомни Навону, например… Мне всегда хотелось попробовать…