Диомеду Тидиду доспех золотой на железный, {235}
В сто ценимый тельцов, он на стоящий девять менял.
Меж тем Гектор добрался до дуба к воротам там Скейским.
Вслед герою троянские жёны отдались слезам,
Узнавая о детях, о милых друзьях и о братьях,
О супругах; но он повелел им молиться богам, {240}
Небеса населяющим; многим беда подобралась!
Но когда увидал он Приама прекраснейший дом,
Сделан с гладкими вдоль переходами, в пышном убранстве;
Пятьдесят почивален из камня, с обширным двором,
Там одна за другою устроены; в них же Приама {245}
Почивали сыны у стыдливых супруг под замком.
На другой стороне, дочерей, на дворе, почивальни, —
Их двенадцать, под кровлей одной, и с обширным двором,
Там одна за другою устроены; в них же Приама
Почивали зятья у стыдливых супруг под замком. {250}
Там встречала его милосердая мать возле дверцы,
Идя в дом к Лаодике, своей дочке, милой лицом.
Сына руку взяла, и вот так говорила, сжав сердце:
«Что ты, сын мой, приходишь, отдав поле битвы врагам?
Знать, жестоко теснят ненавистные мужи ахейцы, {255}
Возле нашей стены? И тебя повлекло сердце к нам;
Хочешь с замка молиться ты, к Дию вино поднимая?
Но помедли, мой сын, для вина только чашу подам,
Щедро Дию возлить и другим божествам подобает;
После сам ты, когда пожелаешь себя укреплять; {260}
Ведь, трудом истомленному, силы вино обновляет;
Ты ж, мой сын, истомился, за граждан твоих воевать!»
Отвечает ей Гектор, сверкающий шлемом: «Нет, долго
Пить вина не носи мне хмельного, почтенная мать!
Обессилишь меня, потеряю я крепость без толку. {265}
Щедро Дию возлить неомытой рукой, испокон
Не дерзну, и не должно Кронида, гонителя облак,
Иль молить, или чествовать, кровью когда осквернён.
Но иди, мама, к храму богини Афины любимой,
С благовонным куреньем, с собой собери ты всех жён. {270}
Самый пышный покров и прекраснейший всех из хранимых
В царском доме, какой наиболее любишь, ты ей
На колена клади, белокурой богине Афине;
И двенадцать коров однолетних, без твёрдых костей,
Ей мы в храме пожертвуем, если, молитвы услыша, {275}
Та помилует Трою, и жён, и невинных детей!
Если от Илиона святого отгонит Тидида,
Воеводу могучего, ужас несущего здесь.
Выйди, мама, ко храму Афины, богини любимой;
Я к Парису иду, чтобы к войску из дому привесть, {280}
Если хочет советы он слушать. О! Был бы он, где-то
Взят землею! Взрастил Олимпиец его нам на смерть,
Всем троянцам, Приаму отцу, чадам всем, непоседам!
Как его бы увидел сходящего в мрачный Аид,