Ангел, шельма и одноглазый кот

– Сократ, – я невольно протянула руки к его ране, и тут же отдернула их, побоявшись сделать еще хуже. – Сократ, миленький, ты только не умирай, пожалуйста.

– Помоги, – с трудом выдохнул кот.

– Что мне делать? – тут же отреагировала я с нотками начинающейся истерики в голосе.

– Надо…вернуться…в дом…, – едва слышно и с перерывами, во время которых он со свистом выдыхал, проговорил Сократ.

– Мне придется взять тебя на руки, – предупредила я. – Будет больно, потому что я не знаю, сломано ли у тебя что-то. Ты выдержишь?

– Да…быстрее, – практически прошептал кот. – Надо…уходить…пока…он…не…вернулся.

И, кажется, потерял сознание.

Я не стала пытаться спрашивать, кто такой «он», а также куда, откуда и зачем должен вернуться, а вместо этого начала действовать. Стянула с плеч одеяло и быстро сложила его в несколько раз, пока не получилась примитивная имитация носилок. Затем аккуратно, стараясь причинять коту как можно меньше боли, просунула руки под пушистое тельце и переложила его на одеяло. Едва только мои руки коснулись его тела, как Сократ сквозь зубы застонал.

– Прости, – извиняющимся тоном тихо проговорила я, уцепилась в одело с двух сторон и, стараясь не трясти, поднялась на ноги, одновременно поднимая раненное животное. Не оглядываясь по сторонам, быстро поспешила обратно в дом. Мне уже оставалось сделать последний шаг, как за спиной что-то отчетливо взвизгнуло, словно кто-то с силой крутанул виниловую пластинку в проигрывателе. Затем раздался едва слышимый свист, разрезавший тишину погруженного в сон города, и мне в ногу воткнулось что-то острое.

От неожиданности я вскрикнула, упав на колени и выронив носилки с котом.

– Мира, – охнул Сократ.

Я же, схватившись за лодыжку, оглянулась назад. Там, в ореоле огненных снопов, сверкающих всеми оттенками багрового, стояла высокая темная фигура. Его лицо скрадывала тьма, но по стати и широте плеч, становилось очевидным, что это мужчина.

– Мира, – продолжал стонать кот. Ощущая, как под зажимающими рану пальцами растекается что-то теплое, я с трудом оторвала взгляд от начавшего выводить руками какие-то символы в воздухе мужчины и повернулась к лежащему у самого порога коту. – В дом, быстро!

Кот попытался подняться и тут же рухнул обратно. Я подскочила, слегка оглушенная болью, и бросилась вперед. Одним движением подхватила под руку кота и перепрыгнула через порог, одновременно захлопывая за собой дверь. И, кажется, вовремя, потому что с той стороны что-то ударило. Сильно и мощно, так, что содрогнулась створка, а ручка двери ожила буквально у меня на глазах.

Железная змея полыхнула золотом и издала громкое, угрожающее шипение, выпрямившись и широко раскрыв клыкастую пасть, словно готовясь к атаке. Балансируя на одной ноге и, ощущая, как разливается обжигающая боль по другой, раненной конечности, на которую я и приземлилась, неаккуратно перепрыгнув через порог, в голове мелькнула мысль, что сейчас мне и придет конец. Нападение кобры, пусть и той, которая только что была железным украшением двери, это не то, что можно легко пережить.

– Мира! – надрывно крикнул Сократ. – Лови!

И по полу прокатилось что-то круглое, тяжелое и железное. Кольцо.

– Одень его! Быстро!

Не задумываясь, я подчинилась приказу и быстро схватив кольцо, натянула его на средний палец левой руки. Короткое мгновение, почему-то показавшееся вечностью, и стремительно рванувшая к моему горлу змея…застыла в нескольких сантиметрах от неё. Маленькие желтые глаза с вертикальными зрачками уставились в мои, внимательно и испытывающе. Я ответила продолжительным изумленно-испуганным взглядом, не решаясь не то, что пошевелиться, а даже вздохнуть. Змея зашипела, закрывая пасть, а после несколько раз высунула длинный раздвоенный язык, словно пробуя окружающий меня воздух на вкус. Очевидно, то, что она попробовала ей понравилось, потому что, чуть склонив голову набок, он медленно вернулась обратно, в исходную позицию и мигнув еще раз золотом, вновь превратилась в элемент декора.

– Гребанные попугайчики, – выдохнула я, оседая на пол. – Что это, чёрт возьми, было, Сократ?

Я оглянулась назад с намерением получить ответ, и увидела…совершенно бесчувственное пушистое тельце, лежащее на боку в какой-то изломанной позе.

Глава IV

– Сократ! Сократ! – я подползла к пушистому тельцу и начала его слегка потряхивать, пытаясь привести в чувства. Я не знала, что еще можно сделать. Кот явно был ранен, но я не умела оказывать первую помощь – ни людям, ни животным. И где, черт возьми, Милена, когда такое творится в её доме? – Очнись!

То ли кот внял моим молитвам, то ли бог, если он, конечно, присутствует в этом мире волшебных дверей и искрящихся мужиков, но Сократ застонал и с трудом разлепил свой единственный глаз.

– Сократ, миленький, ты живой, – с подступающими к горлу рыданиями, все еще чувствуя, как под ребрами бешено колотится сердце, запричитала я.

– Тихо, не ори, – поморщился кот и попытался приподняться, но тут же рухнул обратно с прорвавшимся сквозь сцепленные зубы стоном. – Видишь, тут говорящие коты страдают.

И он покосился на свою рану, из которой уже перестала сочиться кровь, но выглядеть от этого лучше она не стала.

– Как я могу тебе помочь? Тут ведь должно быть что-то, правда? Какие-нибудь лечебные травки. Или порошки. Хоть что-нибудь!

– Просто приложить веточку сушеной малины не поможет, – устало положив морду на пол, разочаровал меня Сократ. – А ничего более серьезного ты сделать не сможешь.

– Смогу! Я быстро схватываю, ты только скажи, что делать, – я была готова на всё, что угодно, лишь бы мне не пришлось по утру идти закапывать маленький мохнатый трупик в сырую землю.

– Ты уверена? – приоткрыл глаз Сократ, глядя на меня снизу-вверх. – Это будет не просто.

Но я лишь кивнула, глядя на него умоляющим взглядом.

– Справа от тебя стоит шкаф, – указал кот.

Я оглянулась. Действительно, стену подпирал внушительных масштабов шкаф, по изящности исполнения больше похожий на гроб с резными дверцами. И вот рисунок действительно был хорош – рельефный, выразительный, с проработанными до самой мельчащей детали линиями, изображающими замысловато вьющееся растение.

– Открой дверцу, – начал раздавать указания Сократ. – Там, на средней полке с правой стороны стоит котел. Достань его и поставь на очаг.

– А где взять очаг? – спросила я, доковыляв до шкафа и заглянув внутрь его недр в поисках указанного предмета.

– Видишь в углу круглую каменную кладку? – слабеющим, словно засыпающим голосом откликнулся Сократ. Я с беспокойством оглянулась на кота, а после, хромая и стараясь не смотреть на поврежденную ногу, похромала к чему-то, похожему на низкий каменный колодец с очень неглубоким дном. В центре колодца стояла железная тренога с небольшим кольцом по центру. Я попробовала поставить на это кольцо котел, и он встал идеально. Далее, как подсказывала логика, следовало разжечь под котлом огонь. Я начала оглядываться по сторонам в поисках чего-нибудь, что способно создавать огонь, но ничего не нашла.

– И чем мне огонь разжигать? – спросила я, обращаясь в пустоту и не особо рассчитывая на ответ.

Но вселенная голосом Сократа все же разродилась на подсказку.

– На полке лежит порошок, – с явным трудом проговорил кот. – В черном мешочке. Брось щепотку порошка в очаг.

Я вернулась к шкафу и обнаружила указанный мешочек. Потянув за золотые завязки и мне на ладонь высыпалось нечто, похожее на серебристый песок. Поскакав на одной ноге обратно к очагу, я зачерпнула пальцами порошок в небольшую жменьку, и с замиранием сердца швырнула куда сказали, а именно – под котёл. Я ожидала, что вспыхнет небольшое пламя, а вместо этого…что-то громыхнуло, под котлом вспыхнул сноп искристого света и меня отшвырнуло назад на несколько метров.

Приземлившись на попу, я громко застонала, не зная, за что хвататься – то ли за ногу, которая болела с каждой минутой всё сильнее, но на которую я упорно не желала смотреть, боясь увидеть там кусок собственной кости или разорванные как у Сократа мышцы, то ли за ушибленную при экстренном приземлении поясницу.

– Ты что натворила? – закашлялся Сократ. – Я тебе сказал шепотку бросить! А ты что сделала?

Приподнявшись на локте, я уставилась на очаг, но ничего не увидела, так как весь тот угол застилал черный дым, из которого периодически выскакивали задорные раздраженно шипящие искры.

– Кажется, я чуть-чуть переборщила, – просипела я, отмахиваясь от едкого запаха.

– Чуть-чуть? – достаточно бодро, как для того, у кого дырка в боку, отозвался Сократ. – Да ты быстрее себя угробишь, чем меня вылечишь!

– Я стараюсь, – кряхтя, я встала сначала на колени, а после уже поднялась полностью.

– Стараешься себя угробить?

– Нет, продлить твоё надоедливое существование в этом мире, – не удержалась я от колкости. И не успела озадачилась вопросом, что мне теперь со всем этим делать, как дым стал быстро рассеиваться, так, словно его буквально засасывало в щели между бревнами, из которых были сложены стены. Как только дым пропал, я увидела огонь, горящий в центре каменного круга, его ярко-красные языки пламени лизали дно чугунной ёмкости.

– Огонь горит, – сообщила я то, что и так было очевидным. – Что дальше?