Последняя почка Наполеона

– Да, такой – в первый раз! Хочешь посмотреть?

Таня отказалась. В эту минуту ее мобильник, лежавший перед ней на столе, заерзал вибратором. Номер был незнакомым. Таня решила не брать звонок. Но что-то мешало ей оторвать глаза от дисплея. Где она все же видела эти цифры в таком порядке? Ведь где-то видела, и недавно!

Давяще запульсировало в висках внезапное озарение. Вскочив, Танечка протянула телефон Верке.

– Верка, смотри!

Скрипачка взглянула и поднялась. Лицо ее изменилось.

– О, Господи, Боже мой! Так значит, он жив? Это невозможно!

Таня вышла на связь.

– Алло!

Ей в ухо ударила тишина. Такой тишины она еще ни разу не слышала. От нее захватывало дыхание, как от взгляда вниз с большой высоты. Чувствуя себя в этой тишине такой же беспомощной, как сорвавшийся с высоты человек, Танечка нажала на сброс. Ледяные пальцы, стискивавшие ее всю целиком подобно тому, как она сжимала сейчас свой телефон, разжались, однако, холод остался.

Верка внимательно наблюдала. По спине Тани струился ледяной пот.

– Убийцы забрали его мобильник, – произнесла она, как только почувствовала, что может говорить внятно, – решили выяснить, кто звонил.

– Это очень глупо с их стороны, – заметила Верка. – Предельно глупо.

– Так ты ведь сама сказала, что им на все наплевать! Ладно, я пойду. У меня еще сегодня дела.

С этими словами Таня направилась в коридор. Верка побежала за ней.

– Ты сейчас куда?

– Я сейчас к друзьям. Они меня пригласили на вечеринку.

– А можно, я поеду с тобой?

Журналистка села на табуретку, чтоб надеть обувь. Просьба ей показалась странной.

– Со мной? Зачем?

– Да как ты не понимаешь? Мне страшно здесь оставаться! Мне очень страшно! Слушай, я скрипку с собой возьму! Что за вечеринка без живой музыки? Если вы тусуетесь в ресторане, я там зажгу нереально!

– Мы на репбазе будем тусить.

– Тем более! Так твои друзья – музыканты?

– Типа того. Панк музыкой занимаются.

– Обалдеть! Я хочу послушать! Возьми меня!

Таня призадумалась: "Почему бы и нет?" – решила она, завязывая шнурки. – "Испортить все это можно лишь одним способом – сделав все это лучше. А от нее там лучше не будет, даже если она реально училась в Гнесенке."

– Хорошо, – произнесла Таня вслух, – но ты оплатишь такси.

– Зачем нам такси? У меня – машина, «Фольксваген Поло»! А, я ведь выпила… Ладно, Танька, договорились. Слушай, а можно я приму душ? У меня сегодня был маленький концерт в Пушкинском музее, и я ужасно вспотела!

– В десять минут уложишься?

Музыкантша взвизгнула утвердительно и закрылась в ванной. Пока она там плескалась, Таня набрала несколько сообщений. Одно из них было следующего содержания:

"Настенька, я приеду к вам не одна, а с очень смешной скрипачкой. Жди через час."

Вытираясь, Верка открыла дверь и спросила:

– А как ты познакомилась с ними?

– С кем?

– С панками!

– Через Аську.

– Ясно.

– Что тебе ясно? Аська – напарница Гюльчихры, с которой я скорефанилась три недели назад в курьерской. Они на "Скорой" работают. Эта самая Ася откачивала одну из этих чувих. Там девушки в основном. То есть, исключительно, девушки.

– Так они наркоманки?

– Нет. Ее просто сильно избили.

– Кто?

– Православные при поддержке полиции.

Верка вышла из ванной голая. Оставляя на полу мокрые следы, она проскользнула в комнату и оделась за три минуты.

– Класс, – одобрила Танечка, оглядев ее в расклешенных брюках и голубой жилеточке поверх черной блузки, – это тебе идет.

– Это барахло! Я его специально надела, чтоб было не так обидно, если меня ногами потопчут. Главное, чтобы скрипку не поломали.

Скрипка была вынута из шкафа, запертого на два замка. Пока Верка обувалась и надевала пальто, Танечка держала футляр с ее инструментом, гадая, сколько он стоит. Вышли. Проходя мимо двери противоположной квартиры, на всякий случай прислушались. Мертвец вел себя, как и полагается мертвецу.

Машину взять удалось почти во дворе. Водитель заломил цену неимоверную, но скрипачка без колебаний дала согласие. Таню это нисколько не удивило. Она уже поняла, что деньги у Верки есть.

Глава четвертая

Без названия

Какой мороз! Какой ветер! Не верю я длинноносым. Хватило с меня тех двух. Один из них был пресыщенным ловеласом, а другой – девственником. Но оба они прониклись ко мне не шуточной страстью. Оба решили меня надуть. У обоих были от этого неприятности. Одного зарыли чересчур поздно, спустя аж целых пятьдесят лет, другого – чересчур рано. Они по-разному выразили протест. Один не истлел, другой ободрал изнутри весь гроб. Ну что ж, на здоровье. Я с тех пор знаю наверняка, что в носу заложен корень коварства. Это уж точно. В этом меня не разубедить. И чем нос длиннее, тем корень тот основательней. Тот, кто сочинил повесть "Нос", безусловно, знал, о чем пишет. Сам нос искал, и не раз. Длинные носы склонны убегать от владельцев. Если коварство – главная часть натуры последних, стало быть, нос – главная часть их тела. И длинный нос – всегда впереди на целых полшага. Как тут не загордиться, не прицепить к поясу шпажонку, не зайти в церковь? Нос – он есть нос, особенно – длинный. Но этот милый старик меня впечатлил! Вместилище корня – очень просторное, у меня аж кулаки сжались до белых пальцев. А корень – где? Исключение? Да, случается и такое! Ну, не беда. Пусть не обижается. Не случится ничего страшного, если в дверь войдет сперва он, а не его нос. Главное, чтоб в дверь.

Глава пятая