Смерть найдёт каждого

– Очень рад, что ты свободен, – не глядя на Меченого, сказал Вильсон.

«Свободен и на свободе», – мысленно произнёс Константин.

Меченый ничего не ответил, не кивнул и никак иначе не отреагировал на слова Вильсона – ждал.

– У нас возникли осложнения… я бы даже сказал, трудности, – говорил Константин, – и ты тот, кто может нам помочь.

– Всегда к вашим услугам, господин Вильсон, – своим низким голосом ответил Меченый.

Константин кратко ввёл его в курс дела и показал фотографию Медянкина.

– Ты его, конечно же, знаешь, – сказал Вильсон.

Меченый кивнул.

– Сделай так, чтобы больше никто о нём не знал. Не слышал, не видел. Это очень важно, как ты понимаешь. Но только в том случае, если это он.

Меченый вопросительно приподнял бровь.

Вильсон пояснил.

Меченый снова кивнул: он всё понимал и умел хранить тайны. За это ему и платили – за умение быть молчаливым в любой ситуации и исполнительность. Потом убийца кивнул ещё раз, когда Константин назвал цену: она Меченого более чем устроила. Если он и удивился такой большой сумме, то ничем этого не выдал: Меченый был профессионалом как в самих «делах», так и во всём с ними связанном.

– Возможны осложнения. Дело очень щекотливое. Вести себя надо предельно осторожно. Меры, которые следует принимать, на твоё усмотрение, но не забывай о том, что я сказал.

Меченый внимательно слушал и впитывал. Вильсон умолк, и убийца решил, что настало время задать пару важных уточняющих вопросов.

– Полиция?

– Если будет мешать, старайся избегать нагнетания обстановки: это нам совсем ни к чему. Главное, выполнить задание. Но если будут слишком надоедать и подберутся чересчур близко, успокой их. Нам не нужно внимание ни полиции, ни властей, ни кого-либо ещё. У нас там есть свои люди, так что дело мы постараемся замять, но пока это невозможно.

Константин подумал, не многого ли он требует от «помощника». Однако Меченый – матёрый волк, побывал в самых разных передрягах. Да и платят ему очень и очень хорошо: за такие деньги не грех постараться. Самое главное для Вильсона и тех, кто стоит за ним – и над ним, – сохранить всё в тайне. А для этого, в их случае, все средства хороши.

– Дополнительные указания?

– Обрати особое внимание на всех, кому может быть что-то известно…

Константин не договорил, но Меченый и так всё понял.

– Масштаб?

Имелся в виду масштаб операции.

– Самый крупный. Пока ограничимся пределами города.

– Пока?

– Ну ты же ещё не приступил к заданию. Надеюсь, после того как это случится, мы будем оперировать уже меньшими территориями.

– Связь?

– По обычной линии. Я всегда готов тебе помочь, ты знаешь. Особенно в этом деле. Но не злоупотребляй моими возможностями.

Меченый наконец повернулся и посмотрел на Вильсона. Дрожь пробирала от такого взгляда, впрочем не Константина. За свою бытность «в законе» кого он только не повидал, с кем только не скрещивал шпаги… Был у него опыт общения с опасными личностями и до того, как он стал известной и влиятельной персоной.

– Всё понятно. – Меченый улыбнулся: странно, едва заметно, самыми краешками губ.

– Карим, езжай к ближайшему метро.

Дальнейшей путь они проделали в полном молчании. Вильсон и Меченый сидели рядом, но казалось, эти два человека не знают друг друга. Константин смотрел в окно, а убийца – перед собой, словно бы в пустоту.

Шофёр плавно остановил машину на некотором отдалении от входа в метро. Карим прекрасно знал, что определённые «гости» его шефа не хотели бы, чтобы их видели в компании Вильсона и выходящими из его машины. Ни слова не говоря, Меченый покинул автомобиль, закрыл за собой дверь и неторопливым шагом направился к лестнице, над которой возвышалась большая красная буква «М».

Вильсон посмотрел в боковое окошко, ему вслед, а затем перевёл взгляд на Карима.

– Езжай домой.

Машина, так же плавно, как останавливалась, тронулась с места.

«А я сделаю пару важных звонков», – подумал Вильсон, доставая смартфон.

Глава 7

Среда

После того что случилось на кладбище, Максим ещё долго не мог прийти в себя. Он бродил по обезлюдившим улицам города С, но страх, пробравшийся, кажется, в самые кости, так и не отпускал. Бездомный был напуган, дрожал от холода и хотел есть.

Однако какой кров могла ему предоставить столица? Тем более, бесплатно. Если бы у него были деньги, он бы купил что-нибудь в одном из супермаркетов; сеть «Жратва», например, предлагала широкий выбор недорогих каннибальских продуктов. Но у бомжа не хватало средств и на такие бюджетные покупки. Не шло речи и о кабинках удовольствия, где выдавали небольшие порции еды всем, кого Страна К сочла достойными, то есть тем, кто обладал скидочными, социальными, пенсионными карточками. А чтобы попасть в рассадник и сделать пару укусов от какой-нибудь симпатичной беспринципной девушки или юноши – для Максима пол торговца телом не имел никакого значения, особенно сейчас, – тоже требовались дены. А у него их не было: ни в кармане, ни на счёте, потому что и счёта-то самого не было.

Максим плёлся по очередному переулку, кутаясь в рваньё. Он привык к холодам и справлялся и с более сильным понижением температуры, правда, тогда было где укрыться и ужас напополам с голодом не терзали его тело и душу. Теперь же, несчастный и разбитый, в какую бы дверь он ни постучался, никто не открывал ему.

«Уж лучше бы прогнали, – в отчаянии думал Максим. – Хуже нет, чем когда тебя не замечают».

В этом, конечно, были свои плюсы, если речь шла о полицейских, хулиганах или каких-нибудь особенно злых или ответственных гражданах, которые считали своим долгом прогнать бездомного либо заявить о нём куда следует. В основном же никому не было до него дела. Сейчас же обратная сторона такой невидимости играла с её владельцем злую шутку.

Максим постучался в очередную дверь, неловко, неуверенно. И снова в ответ тишина. Как же быть? Ему нужен ночлег! Хотя бы чтоб банально не сойти с ума. И если он немедленно чего-нибудь не съест – чего угодно содержащего мясо, – то попросту умрёт: так ему представлялось.

Максим остановился, обнял себя руками и начал растирать плечи, чтобы хоть немного согреться. Затем он перешёл на предплечья, и вдруг левое пронзила боль. Бездомный вздрогнул, скривился и одновременно удивился: до того никакой раны он тут не ощущал. Максим аккуратно залез пальцами под грубую рваную материю и пощупал болевшее место. Ну точно, ранка; не очень большая, вот он её и не заметил. Откуда же она взялась? Наверное, та неведомая страхолюдина на кладбище всё-таки добралась до него.

Вспомнив это, Максим поморщился и содрогнулся пуще прежнего.

«Повезло, что жив остался».

А потом задался вопросом: как это возможно, чтобы труп – или что это было – разгуливал по территории города? Ну ладно, кладбища. Откуда он взялся? И кто такой тот долговязый, что его притащил?..

Но, вероятно, все эти вопросы так и останутся без ответа. Не то чтобы Максима волновало, откуда что взялось, однако любопытство, просочившись исподволь, разгоралось само по себе, без его участия. Кроме того, оно помогало отвлечься от холода и голода. Ужас на кладбище был, но прошёл, а жрать хотелось по-прежнему. И ночлег… где-то надо найти ночлег. Подойдёт любой: Максим не привередливый.

Наконец ему улыбнулась удача – или то, что считалось за неё у бездомных: в одном из переулков, в углу, были свалены кучей картонные коробки. Максим засеменил к ним. Луна одиноко горела в небе; выхлопы фабрик и заводов скрывали свет звёзд. Привыкшие к темноте глаза бомжа высматривали рядом с коробками пропитание. Максим знал по опыту: в городе, там, где лежит мусор, к тому же если он лежит долго, обязательно заведутся крысы. Им ведь тоже хочется есть…