Лыткаринский маньяк

Зайдя с утра в отдел и прочитав справку Скорой о телесных повреждениях, участковый испытал подлинный катарсис: наконец-то Копытин станет клиентом следственных органов и его, даст бог, упекут года на два-три. Но, влетевший в дежурку тайфун все ему испортил.

– Кто понятыми у Нежданова были? – с порога начал майор.

– Кто были… Задержанные. – отозвался дежурный.

– Нагоняй из отдела. Всех, без составления. Их день сегодня!

– Копытина нельзя отпускать. Он же глаз жене выбил! Тут тяжкие телесные корячатся… – попытался спасти свою удачу участковый.

– Ничего тут не корячится! Отказной напишешь. Может, она сама себе копытом в глаз заехала. Что смотришь?! Давай, лейтенант, не тупи!

Лейтенант тупить не стал и пререкания с начальством прекратил. Недолгим было его маленькое счастье.

Расправившись с белой смертью и зачистив учетную документацию, Николай Павлович вернулся в кабинет начальника.

– Избавился? Молодец! Давай сюда бумаги! – поспешил ему навстречу полковник.

Пропущенные через шредер, протоколы превратились в длинные тонкие полоски, которые Сергей Николаевич перемешал рукой, озабоченно осмотрел и скомандовал:

– Сожги-ка это дерьмо тоже. И пепел смой, от греха подальше.

Что и было незамедлительно исполнено.

Через двадцать минут все вещественные следы пребывания в отделе гражданина Нежданова исчезли. Никаких претензий у правоохранительных органов больше к нему не имелось.

– Ничего не забыл? – поднял полковник взгляд на майора.

– Вроде, все…

– А фигурант?

– Твою мать!

– Лучше, свою! Что у него с физиономией?

– Огурцом! Так, лещей надавали. Ничего серьезного.

– Пинками его из камеры. Проследи, чтобы за ворота. Вещи верни и что б духу его здесь не было. С заднего выхода нагоните. И ни одной души что б поблизости. Все понял?

– Так точно!

– Исполнять!

Майор пулей вернулся на первый этаж:

– Где вещи Нежданова? – гаркнул он на дежурного.

– В камере хранения, вот.

– Здесь все? Деньги были?

– Ну…

– Так, ясно. Сколько?

– Две тысячи. Ребята после смены забрали. Им, поесть там, на бензин…

– Какими купюрами?

– По тысячи, вроде.

Николай Павлович начал судорожно хлопать себя по карманам:

– Есть наличка?

– Есть, но…

– Давай сюда! Сюда давай, живо! Потом зайдешь, верну.

Собрав вещи Антона в охапку, майор и дежурный отправились за задержанным.

Свобода, чуть не бегом, спешила к нему в лице самых неожиданных своих представителей. Ключи нетерпеливо звякали на связке. Секунда, щелчок замка и дверь камеры номер шесть открылась.

Освобождаемый находился у дальней стены, по пояс голый, и выглядел сильно выше ростом. Распущенный свитер его валялся на полу.

Все-таки Антон преодолел гравитацию, но высшие силы тут были не причем. Отрыв от земли произошел по объективной причине: на его шее туго затянулась петля из перекрученной шерстяной пряжи, привязанная к оконной решетке…

Дальнейшие события можно описать, как попадание камня в пчелиный улей. В движение пришли все: сменившиеся и заступившие, причастные и непричастные и даже те, кто вообще не понял, что произошло. Запах жаренного и возможной расплаты разлетался по отделу, придавая ускорение его обитателям.

– Как вы проглядели?!! – орал на дежурного майор: Видеонаблюдение в каждой камере! У вас глаза на жопе что ли?!!

– Как проглядели… Петр Михалыч просил подключить камеру с торца здания, где он машину ставит. У него, там, на прошлой неделе, дворники скрутили. А свободных видеовходов в регистраторе нет. Вот и отключили шестую. Да, он, вроде, тихий-спокойный был. Кто ж мог подумать…

– Да! Кто ж мог подумать! Ему всего-то пятнарик светил. С чего ему беспокоиться!

Неотложка, вызванная в самых непечатных выражениях, прибыла через несколько минут, и бригада, вооруженная всем, что может вернуть мертвого к жизни, быстро проследовала в отдел. Их тяжелые, поспешные шаги прогремели мимо дежурной части и замерли в камере номер шесть.

Доктора склонились над телом, но начинать реанимацию не торопились. Высокие, в бирюзовых костюмах, с диковинными, округлыми чемоданчиками в руках, они походили на добрых инопланетян, рассматривающих труп гуманоида.

Печальных, словно они опоздали за ним. Не успели забрать маленькое разумное существо в звездолет и умчать в свои дивные миры с планеты, где ему нечем было дышать.

– Так это и есть Лыткаринский маньяк? – с сарказмом поинтересовалась старшая бригады, интеллигентная с виду тетечка в очках, с белым крашеным каре.

– Какой маньяк, дура! Это обычный гражданин. По ошибке здесь оказался. Да не стойте! Делайте что-нибудь! Дыхание, массаж сердца, не знаю, что там у вас…

– Ты на меня не ори! – неожиданно резко ответила врач: Сам дурак! Мне ваши жмуры по ночам уже снятся! На родителей его орать будешь, понял? Как раз, про ошибки им расскажешь. А этот все, свое отбегал. Перевозку вызывай, нам здесь делать нечего.

Возразить на эту отповедь тоже было нечего. Только сейчас майор рассмотрел лицо, на котором, вместо здорового юношеского румянца, проступила мертвенно-бледная синюшность, а душа была так далеко, что о возврате ее к земной жизни не могло быть и речи.