Лыткаринский маньяк

Лейка душа оказалась слишком широкой. Барашки на кранах – слишком мелкими и неудобными. Перекладина для шторки – слишком низкой. Зеркало над раковиной – слишком высоким. Точечные светильники на потолке – слишком тусклыми и не в тех местах.

Работники переминались с ноги на ногу, краснели и потели, лишенные возможности что-то возразить. Оба понимали, к чему дело идет: набор недочетов был так велик, что не им, – они сами вот-вот окажутся должны взбалмошной заказчице. С замиранием сердца ждали они конца приемки.

И вдруг, как по щелчку, ее настроение кардинально изменилось. Выговорилась уже, что ли… Словно, кто-то сверху приказал: Хватит! Им пора! Пора им, троим, закончить еще одну, последнюю миссию.

– Хотя, неплохо вы поработали. – сменила она гнев на милость: Даже, наверное, хорошо. Можно сказать – отлично, не считая мелочей! Нинке вас порекомендую. А-то, ей такую ванную сделали, она в нее лишний раз боится зайти. Наняла таджиков, теперь у нее минарет вместо ванной! Ха-ха-ха. А вы молодцы. Хорошо сделали. Я довольна!

С этими словами клиентка полностью рассчиталась с работниками, чем безумно их обрадовала. Радоваться ли ее рекомендации Нинке, Иван Петрович с Игорем так и не поняли: Домой! С чистой совестью и честным заработком. – вот все, что было у них в голове. И еще, номер, который не мешало б восстановить.

Итак, утром, все причастные оказались на месте: в отделе или поблизости от него. Солнце встало, на горизонте замаячил новый рабочий день.

Сразу за воротами, в своей машине, расположился Анатолий Ильич. Жутко хотелось спать и разложенное кресло к этому располагало, но спать было нельзя.

Здесь, на дальних подступах, он ожидал начальника, прокручивая в мыслях свой доклад. Именно таким, нехитрым способом он намеревался обскакать своего конкурента, прикидывая, как будет сидеть на голове лавровый венок, а Старший Анаколий – пускать слюни и скрежетать зубами.

В какой-то момент, мысли начали превращаться в грезы, мышцы – подергиваться. Морфей, зараза, стал одолевать, и план оказался на грани провала. Но тут, из кармана, громко запело «Ау, ау, ау-у! Я тебя все равно найду-у…» и начальник розыска очнулся.

Звонил коллега из соседнего райотдела.

– Алло, Анатолий? Это тебе сосед звонит. Слушай, к нам тут гражданин обратился. Ему негодяи лицо начистили и телефон отработали. Прямо рядом с вашим отделом, вчера, часов в одиннадцать вечера. Так он это, сначала домой сходил, умылся, а потом к нам за каким-то хером приперся. В общем, мы у него заяву приняли, материал собрали, сегодня вам передадим. Ты пока прикинь, кто из ваших мог. Он их там подробно описывает. Один такой, смуглый, высокий, сутулый…

Алло, Толь, ты меня слушаешь?

Толя слушал, но мысли уже унеслись далеко. Туда, в камеру, где сидел несчастный гражданин Нежданов, «оппозиционер», оказавшийся просто честным и неравнодушным парнем. Боже мой! Мерзость содеянного, словно оглобля, ударила Анаколия по голове.

Что делать с виноватыми Анатолий Ильич знал досконально. Но, – что с невиновным? Здесь не было ни алгоритмов, ни готовых решений. Из глубины веков, не тронутым протянулся архетип: «Тащить и не пущать!». Но, ни бренные кости ушедших держиморд, ни луженые глотки ныне здравствующего начальства не знают слов «Отпустить и извиниться». Оно, вроде, само собой разумеется. Да только не в его ведомстве.

К чему случился этот звонок? Ну, прислали б материал, сам бы все увидел. В нем не было практического смысла, а он состоялся. Возможно там, далеко и высоко еще не определились, какой же он человек, Анатолий Ильич. Подонок ли майор по жизни, или просто плыл по течению и заплыл не туда?

Про «далеко и высоко» Анаколий, конечно, не думал. Но ощущение некоего распутья было. Из «высокого» пришла идея выставить дураком Николая Павловича: Недоумок! Сознательного человека принял черт знает за кого! Но собственная роль в этом идиотизме была слишком велика и очевидна. Не подходит идея…

Единственное, что передумал делать Анатолий Ильич, это докладывать о «победе» начальнику отдела. Хотя бы в этом смог переступить через себя.

Пожалуй, дальше без меня, – принял окончательное решение начальник уголовного розыска и резко стартанул с места в сторону дома. Если и были у кого сомнения на его счет, все теперь стало ясно.

В девять с небольшим появился Сергей Николаевич. Зашел ненадолго в дежурку, в коридоре перекинулся парой фраз со старым знакомым и поднялся к себе в кабинет.

Опытный служака давно отрастил недюжинную интуицию, и теперь она подавала ему слабые сигналы. Вроде, все как всегда, но что-то не так. Что-то неуловимое, но давящее на подкорку.

Через несколько минут, с докладом о происшествиях, пришел Николай Павлович. Обычно это было рутиной, но сегодня – привилегией, за которую пришлось побороться. Беспокойство патрона он почуял сразу и был уверен, что скоро его развеет.

– Так, что у нас? – начал полковник.

Майор положил на стол сводку происшествий, и Сергей Николаевич углубился в чтение, сопровождая его высокоинтеллектуальной беседой с подчиненным:

– Так-так. Гражданин Нежданов не оплатил административный штраф в установленный законом срок. Ах, негодяй какой!

Граждане Повлоцкий и Смыслоедов непристойно выражались… Смыслоедов?! Это что, опечатка?

– Нет.

– Господи, это что? Зачем ему такая фамилия! Гм, прокурору нашему подошла бы. А-то, всю административную практику съел. Нигде смысла не видит! Иван Никодимыч Смыслоедов. Звучит, ведь. А?

Николай Павлович улыбнулся и кивнул: В точку!

– Ладно. Гражданин Нежданов громко выражался нецензурной бранью, размахивал руками, чем совершил административное правонарушение, предусмотренное… Он еще и хулиган! Точно, настоящий негодяй!

Гражданин Копытин, в ходе семейной ссоры, выбил супруге глаз. Ну, с такой-то фамилией!

– Допрыгался, слава богу.

– Слава богу, что выбил глаз?

– Слава богу, что сядет, наконец. Каждый день на их семейные разборки выезжали. Хоть отдохнем пару лет.

– Ага. Особенно, его окосевшая жена отдохнет!

– Ну, хоть одним глазом на нормальную жизнь посмотрит.

– Н-да. Кто тут следующий? Гражданин Нежданов, в помещении ОВД, выразился в непристойной форме в адрес сотрудника, находящегося при исполнении. В действиях Нежданова усматриваются… Нет, ты только посмотри! Это не негодяй – монстр какой-то!

Гражданин Водченко доставлен за распитие в общественном месте… Это что такое?! Он зачем тут? Сколько раз вам повторять: человек больной! Пьет свою водку, никого не трогает и пусть дальше пьет! Что, давно отписками не занимались?

– Ребята молодые задерживали. Не знали, кто это. Протокол составили, а он номерной. Теперь не выбросишь.

– Чего? Ты не знаешь, что с такими протоколами делать?!

– Ну…

– Вот и ну. Отпустить! Там, в ОБЭПе, левая водка еще осталась?

– Оставалась, вроде…

– Дашь ему бутылку, пусть идет с богом. Скажи, не нарочно вышло. Перепутали с кем-то. За этого, за Лыткаринского маньяка приняли!

– Ясно.

– Ясно тебе… Ладно, водку отставить. Звони сейчас, пусть немедленно нагоняют. От него каждую минуту неприятностей жди.

Николай Павлович снял трубку и дал соответствующие распоряжения.

Выслушав приказ, дежурный поспешил в КПЗ.

– Водченко, на выход!

Василий Иванович вышел и впился в него взглядом, который невозможно выдержать:

– Что, дружочки, с обновкой вас!