Королева. Выжить и не свихнуться

К тому же, чем он хуже кронпринцев шведского или датского, которых пригласили к английскому двору? А если я подзабыла, то он готов напомнить о наших чувствах, возникших между нами, когда он еще был мужем моей старшей, некрасивой и бесплодной сестры Марии.

Я брезгливо морщилась, зачитывая это письмо на Совете. Захотелось его сжечь, а потом вымыть руки с мылом, которое, кстати, здесь было неплохого качества. Роберт кинул на меня сочувственный взгляд. Да провались пропадом этот Филипп вместе с картофелем! Кажется, я доиграюсь до того, что испанский король припрется лично просить моей руки… Этого не стоило допускать ни в коем случае.

Я спросила у собравшихся, как поступить в этой ситуации. Надо сказать, Совет заметно поредел после основательной чистки его рядов. Почти всю «старую гвардию», доставшуюся от Марии, я заменила молодыми придворными. Мне нужны были люди, умеющие работать и готовые к переменам, так как останавливаться на достигнутом я не собиралась.

А несогласные или же те, кто решится открыто выступить против, – ну что же, земли Нового Света обширны и плодородны…

Как и думала, Совет придерживался похожего мнения – ни в коем случае не допустить приезда Филиппа в Англию. Юлить, уходить от прямого ответа, сказаться больной, либо… либо выйти замуж за другого. Например, за принца датского.

Я же понимала, что поспешное замужество испанскую проблему не решит, даже наоборот, может обидеть Филиппа и подвигнуть к действиям против Англии. Помня обещание, данное Уильяму Пиккерингу, знала, что «замуж» мне в ближайшее время не грозит. Ну что же, пусть Нонниус придумает несуществующую, но тяжелую болезнь, которую я в подробностях распишу Филиппу, чтобы и его лекарям было чем заняться!

Только вот мне ничего толкового в голову не лезло, кроме водянки. Кстати, вполне себе интересная болезнь с привлекательными симптомами! Можно слечь на недельку-другую, дабы убедить испанского посла в серьезности заболевания.

Хотя жаль проводить теплые деньки в кровати… Может, изобразить обострение нервной болезни? Острый приступ панической атаки? Или страх перед покушением? Так ничего и не придумав, решила поручить это Нонниусу.

Но врач заставил задуматься уже меня, явившись с докладом после осмотра леди Дадли. Результаты оказались неутешительными. Он обнаружил опухоль у нее груди, которую в это время никак не лечили. Королевский врач не мог ничего сделать для Эми Робсарт, кроме одного. Жена Роберта отбыла домой в Норфолк заниматься обустройством нового дома и по привычке ждать мужа, который не собирался к ней возвращаться. С собой Нонниус дал ей ландаум – опиумную настойку на спирту, обезболивающее и успокаивающее средство.

Я возражала, утверждая, что опиум вызывает привыкание, а потом еще и зависимость, но врач заверил меня, что в малых дозах он безопасен. К тому же, это пойдет лишь на пользу леди Дадли. Женщина она сознательная и поклялась не злоупотреблять лекарством. И вообще, откуда у королевы знания о свойствах «Papaver somniferum», опийного мака, если его в Европе почти не употребляли? На этом интересном месте я решила заткнуться и промолчать.

После того, как Эми покинула Лондон, Роберт вновь переменился. Отношение ко мне стало похожим на прежнее, правда, я уже не чувствовала давления с его стороны. Он как всегда был обходительно вежливым, но в его взглядах, жестах, фразах скользили искреннее внимание и забота. Лорд Дадли больше не устраивал мне сцен ревности. Быть может, потому что ревновать было не к кому. Не к графу же Арунделу?! Зато каждое мое движение, каждый поступок сопровождал одобрительный, обожающий взгляд. Иногда мне казалось, что я все придумала и после неудачного бракоразводного процесса, он все понял и смирился с тем, что нам никогда не быть вместе.

Но, оказалось, я слишком рано расслабилась.

Первого мая в сопровождении свиты отправилась на верховую прогулку за город, когда неожиданно на поляну выехал отряд мужчин, одетых в зеленые одежды. Что еще за нападение «робин-гудов»?! Я занервничала, но успокоилась, поняв, что гвардейцы к новоприбывшим отнеслись спокойно. Роберт спрыгнул с коня, помог мне спешиться, а затем и вовсе подхватил на руки под улыбающиеся взгляды придворных. Что здесь происходит?!

Он нес меня все глубже и глубже в лес. Я растерянно замерла на его руках, не понимая, как отнестись к происходящему. Сопротивляться или расслабиться и получать удовольствие? Со всех сторон слышался заливистый смех фрейлин. Некоторых, особо привлекательных, тоже подхватили кавалеры.

Мне же было не до девочек. Прикоснулась к зажившему шраму на его шее, оставленному кинжалом убийцы. Осторожно провела по нему пальцем. В ответ Роберт поцеловал меня в висок, пробормотал что-то отчаянно-нежное. Мне стало ясно, какая я все-таки дура.

Неужели поверила, что все прошло? Это ведь не закончится никогда! Он будет преследовать меня так долго, пока я не выйду замуж. За него или же за кого-то другого.

– Роберт, куда вы меня несете? – не выдержав, спросила у него. – Не кажется ли вам, что вы в очередной раз переходите границы дозволенного?

– Это сюрприз, – заверил он. – Скоро сами убедитесь!

– Я ведь тяжелая! – Не столько я, сколько эта дурацкая средневековая одежда! – Сейчас же поставьте меня на ноги!

– Елизавета, одно ваше слово – я буду носить вас вечно! – с готовностью произнес лорд Дадли. – Вы во всем сможете положиться на меня, а я смогу защитить вас от всех бед и несчастий…

– Прекратите вы уже! – рявкнула на него. И пусть сказанное отозвалось сладкой болью в сердце, но я дала обещание Эми и собиралась его выполнить. – Роберт, больше никогда не заводите этот разговор! То, о чем вы просите, – невозможно! Вы давно уже несвободны и не в силах это изменить.

– Неисповедимы пути Господни, – неожиданно произнес лорд Дадли. – Иногда Он проявляет милосердие тогда, когда уже ни на что не надеешься.

Так и не поняв, о каком милосердии шла речь, решила эту тему не развивать. Наконец лорд Дадли вынес меня на большую поляну, где уже ждали слуги и разложенные одеяла с яствами. Роберт усадил меня в тени большого дерева. Вскоре поднесли вино и угощения, затем началось праздничное представление с участием местных «робин гудов». Затем турнир, в котором мужчины соревновались в стрельбе. Вспомнив уроки Роджера Эшама, я тоже потребовала длинный лук и не сказать, что сильно опозорилась.

Ну, если совсем немного… Правда, придворные аплодировали от души.

Роберт тоже оказался не самым лучшим стрелком, зато победил в рыцарском турнире. Ближе к концу праздника выбирали Майского Короля и Королеву. Кандидатур на роль королевы оказалось довольно мало. Я или… я. А вот король… Как и ожидала, им стал единственный и неповторимый лорд Дадли, организатор этого мероприятия. Его поцелуй, чтобы скрепить наш Майский союз, быстро перерос в нечто, далекое от приличий.

Наконец меня отпустили. Я смутилась и, подозреваю, покраснела Уильям Сесил неодобрительно покачал головой и попытался вырвать клок из своей бороды. Зато фрейлинам раздолье – будет, о чем поговорить вечером за вышивкой! Да и мне размышлений прибавилось…

Впрочем, вскоре стало не до них, так как на следующий день прибыла делегация французских дипломатов, и потянулась бесконечная череда празднеств. Банкеты следовали один за другим, их сменяли театральные представления, танцы, охота, прогулки за город, катания на лодках и фейерверки. Роберт, ответственный за развлечения, превзошел самого себя. Погода стояла отличная, поэтому столы частенько накрывали в парке Уайтхолла. Один банкет организовали даже в королевской оранжерее, украсив столы букетами экзотических цветов.

Жизнь била ключом, причем на наши деньги. И это обходилось казне в копеечку! Мы с Уильямом морщились, прикидывая расходы. Но не ударять же в грязь лицом перед французскими дипломатами с женами? Правда, последние смотрели на англичанок снисходительно, даже свысока, подозреваю, считая нас глубокой провинцией. Одеты парижанки были по новой моде, которая сюда еще не докатилась. Дамы щеголяли в устрашающих размеров юбках с фижмами, эдакими плетеными корзинами, что надевались на бедра.

Кошмар, да и только! Не приведи Господь парижская мода доберется до Англии! Придется тогда перестраивать королевский дворец или же перебираться в более просторную резиденцию, а то в коридорах и галереях будут образовываться заторы, потому что две дамы не смогут разойтись…

Наконец, проделав солидную брешь в казне, французы отбыли восвояси. Вскоре засобирался в дорогу и лорд Дадли – он оправлялся в путешествие по стране, чтобы подготовить летний королевский выезд. Я пригласила его отужинать вместе с верными секретарями, чтобы отблагодарить за великолепную работу, да и попрощаться в более близкой обстановке.

– Нам будет вас не хватать, лорд Дадли, – произнесла я после того, как ужин подошел к концу и мужчины уже отправились на выход.

– Я буду скучать, моя королева, – произнес он, касаясь губами моей руки. – Прошу вас, не спешите с замужеством!

– Роберт, вы же знаете…

– Знаю, но каждый день, пока вы еще свободны, я проживаю с радостью. При этом боюсь следующего, в котором вы скажете кому-нибудь «да».

Я вырвала ладонь из его руки, потому что в своих признаниях он зашел слишком далеко на чужую территорию…

Следующим утром лорд Дадли отбыл организовывать мой первый летний Прогресс. Я же, как царица у окна, села дожидаться прибытия датских кораблей, которые пару дней назад были замечены у наших берегов. Еще я размышляла, правильно ли не сказала Роберту, что в ближайшую пару лет он может спать спокойно.

Несмотря на приближающегося к нашим берегам Фредерика Датского, замужество в мои планы не входило.

Глава 21

Утро выдалось нервным не только у меня. Дворец гудел, словно улей, растревоженный неосторожной рукой пасечника. Слуги уподобились армии зомби, озабоченных одной лишь мыслью – нет, не убить, а выдраить все до блеска. Они истово воевали с грязью и пылью, чистили мебель, натирали перила, вытряхивали гардины и расставляли по всему дворцу цветы. Не сомневаюсь, что кухня походила на преисподнюю, в адском пламени которой жарили дичь и пекли мясные пироги для дневного банкета.

Я не находила себе места еще со вчерашнего вечера, когда узнала, что датская делегация прибыла в Лондон и остановилась во дворце епископа Винчестерского, ставшего их резиденцией на время пребывания в стране.

Уже очень скоро я встречу того, с кем несколько месяцев поддерживала переписку!

Вечером легла в кровать только после того, как меня выкупали в большом чане, в который я, не скупясь, добавила ароматические масла. Позволила фрейлинам нанести на лицо и тело волшебную мазь из Италии, так как повелась на уверения, что она придаст коже свежесть и здоровый вид. При этом очень-очень понадеялась, что завтра не проснусь Царевной-лягушкой – вся в бородавках и пупырышках!

Утром взглянула в зеркало и не нашла отличий. Может, только в глазах сумасшедший блеск, так как не знала, куда бежать и за что хвататься. Немного успокоилась лишь на утренней мессе, затем снова принялась дергаться от того, что парикмахеры слишком долго сооружали сложную прическу. Ну сколько можно?! Он сейчас приедет, а я все еще не готова! Просила оставить волосы распущенными, но фрейлины вытаращили глаза и в один голос заверили, что так дело не пойдет.

Первая встреча, надо быть при полном параде.

Ох уж этот чертов парад!.. Долго терзалась выбором платья, пока не рухнула без сил в кресло, поняв, что встреча жениха оказалась делом куда более сложным, чем заключение союза с Иваном Грозным. Мы ведь подписали с ним договор после долгого нытья советников!

Наконец, выбрала платье из роскошной золотистой парчи, похожей на ту, что была на мне в день коронации. Сейчас навесят драгоценностей – так вообще превращусь в золотую шахту! Нарядные фрейлины пребывали в таком же волнении, как и я, крутились возле зеркала, поправляли одежду и прически. Даже собакам досталось… Выкупанные и расчесанные, болонки выли от ужаса, когда в их шерсть вплетали бантики желтого и синего цвета под стать английскому флагу. Потом сбежали под кровать, где, подозреваю, жаловались друг другу на судьбу и тайком избавлялись от украшений.

Тем временем я влезла на устрашающих размеров каблуки. По слухам, Фредерик был высокого роста, так что не придется смотреть на него сверху вниз! Будь здесь Филипп Испанский, которого в народе прозвали «злобный карлик» (об этом донес придворный шут, чем так разъярил графа Ферию, что пришлось извиняться, дабы замять скандал), я бы еще подумала насчет такой обуви…

Наконец, что будущий король Дании со свитой выехал из резиденции во дворец, по которому я металась, словно раненная в голову лань. Странно, но когда я ждала Эрика, не было ни намека на волнение. Тогда почему так дергаюсь, если все равно решила, что замуж за него не пойду?!

Затем я стояла на ступенях парадной лестницы Уайтхолла в окружении своей многочисленной свиты, чувствуя теплый ветер, который ласкал мои щеки, зажигая на них румянец. Вскоре донеслись звуки труб, затем показалась внушительная процессия, украшенная развевающимися знаменами в цвета датского флага. Будущего короля сопровождали не только пажи, оруженосцы и многочисленные придворные, но еще и племянник Адольф, герцог Голштейн.

Я смотрела только на Фредерика, которого сразу же узнала. Высокий темноволосый мужчина в золотых одеждах ехал верхом на вороном жеребце. Я гипнотизировала его взглядом и одновременно ловила обрывки собственных разбегающихся мыслей. Ведь собиралась де пережить эти дни, милостиво принимая его знаки внимания и развлекая датских гостей, а затем выпроводить принца восвояси (к вящему неудовольствию Уильяма Сесила), вежливо сославшись на то, что симпатия между нами так и не возникла!..