Затвори за собой поднебесье

– Хорошо, что с ним делать, Эдуард Михайлович? – абонент перевел перепалку в конструктивное русло.

– Как обычно, – чуть подумав, ответил глава безопасности. Могло показаться, не прочь уйти от ответа.

– Обычно – это как? – нехотя осведомился абонемент. Похоже, заведомо знал, что кроется за «как обычно».

– Купи-ка ему билет в купе-люкс, – посоветовал директор и сразу разъединился.

Звонившему стало ясно: инсценировка самоубийства на железной дороге.

Глава 9

Наступало утро, так никуда и «не прискакавший» Олег крепко спал, обнимая возлюбленную. Ему снилась изысканно красивая Япония, где архитектура двадцать первого века, гармонируя с традицией средневековья, образовала анклав чего-то внеземного, сказочного.

В той сказке он путешествовал один – ни гида, ни компаньона. Лицо отсвечивало подспудную усладу, более того, время от времени он улыбался во сне. Референт, конечно, не знал, что через час в Подмосковье бросят на рельсы мужчину, предварительно закачав в его организм бутылку водки. Один из виновников близящейся трагедии – он сам, ни сном, ни духом о том не ведающий.

Жертва, правда, была еще тем типом, торговавшим ноу-хау хозяев направо и налево. Но чтобы зверски истязать и под колеса поезда… Так что пронаблюдай Олег хоть минуту того, что выпало горемыке на его последние часы, ему бы ныне грезилась не роскошная Гинза и седого величия императорский дворец, а ядерные грибы Хиросимы и Нагасаки.

Сон Светланы был менее воздушен – его сотрясала динамика плотского. Ее любил мужчина – до приторного раскрученный, но обожаемый женской половиной планеты киногерой. Эту встречу она лелеяла многие годы, с чисто женской наивностью полагая, что рано или поздно та произойдет. Светлану не предостерегало, что живут они в разных странах, принадлежат к далеким как Земля от Марса сословиям и даже пообщаться не могут, ибо знают лишь родные языки. Мечта, хрустальная греза школьницы, пронесенная через годы и не поблекшая, как его хранимое в семейном альбоме фото двадцатилетней давности.

Светлана не интересовалась его биографией, не выискивала подробностей его эпатажной, широко освещаемой масс-медиа жизни – никакой нужды в том не испытывала. Звезда не казалась ей ни иконой, ни мессией – он однажды должен был войти в ее жизнь и там заякориться.

Прежде он не приходил во снах, не грезила она им и наяву. Ни много, ни мало Светлана считала его своим женихом, одним из… Ведь у каждой свободной, осаждаемой мужчинами женщины их несколько.

Светлана просыпалась. Сон ее рассеивался, а ощущения физического выползали из своих углов. Мачо все еще любил ее – она же, точно погруженная во фреон, безвольно его принимала. Он был совсем не ласков, даже груб, и все чаще Светлана испытывала боль. Казалось, Светлана должна его отринуть, но почему-то так не поступала, замкнувшись между разочарованием от его мужского эгоизма и бабским смирением, ей нехарактерным.

Глаза Светланы раскрылись. Олег лежал рядом, но спал, как убитый. Он смотрелся далеким от страстей земных, хотя и крепко ее обнимал. То, что он ничуть не походил на героя недавнего сна, еще не до конца развеявшегося, ее не смутило. Напротив, Светлана прижалась к нему и даже не облачилась в лежавший рядом халат, хоть и становилось прохладно. Через минуту-другую она заснула вновь, и герои – как реальные, так и мнимые – более ее не тревожили.

На работу референт прибыл без десяти одиннадцать. Не задерживаясь в лобби, прошмыгнул в клозет, где промыл выскакивавшие из орбит зенки. Проснулся он часом ранее в «Инам», абсолютно разбитый, точно по телу, а в особенности, по трещавшей башке, прошелся табун лошадей. Понуро поплелся в ванную, дивясь, почему биологические часы сработали исправно, а остальные жизненно важные системы – на грани срыва. Обнаружил в ванной безопасную бритву, побрился непослушными руками и, как это у бражников водится, порезался. Светлана спала и, выходя из номера, он даже не взглянул на нее. Навязчиво думал: где проколоть или хоть немного примять безобразно распухшую физиономию, дабы та пролезла в формат новых суток, начавшихся с некоторой задержкой…

По пути в конференц-зал Олегу встретился секретарь протокольной части переговоров. Окинув референта взглядом с головы до пят, посочувствовал:

– По-моему, вы больны, господин Левин, работать сможете?

– Немного простужен, но справлюсь, – заверил в своей дееспособности Олег, но слишком уж смиренно.

– Смотрите, я бы на вашем месте показался врачу… – посоветовал педантичный, как оказалось, не в одном буквоедстве секретарь.

Никакого подтекста или иронии в словах функционера не было. Он, прикладной апологет американской неомечты «здоровый образ жизни», столь успешно реализуемой на родине, не мог и предположить, что самодостаточная, разносторонне образованная личность со столь серьезным положением в обществе, может так бездумно транжирить свое здоровье, опрокидывая в организм дециметры яда, беспечно и неоправданно именуемого напитком, хоть и алкогольным.

Партнеры-азербайджанцы, прошедшие в свое время суровую школу Старшего Брата, восприняли раздувшийся лик Олега несколько по-иному. Будучи людьми восточными, то есть предельно открытыми, они бесстыже пялились на Олега и подмигивали ему. Двое даже шушукались и скабрезно лыбились, так что ответственный за регламент вынужден был сделать им замечание.

Между тем вскоре все рассосалось, и каждый задумался о насущном. Азербайджанцы о том, как им дальше отбывать свой номер, а референт – почему все руководители верхнего звена запропастились, причем с обеих сторон, ведь раньше ничего подобного не происходило. В совпадения Олег не верил, полагаясь лишь на силу духа и тщательно продуманные решения.

Поразмыслив немного, Олег склонился к мысли, что вчерашний разговор с Фонтенбло приносит уже первые плоды. По какой причине поредели ряды азербайджанцев, Олег не представлял, но строить догадки не решился, посчитав, что перегружать работающую в аварийном режиме голову вредно.

А виной всему был переполох, вызванный гибелью главного маркетолога концерна «Лупойл» Григория Солнцева, чей труп сегодня утром собрали из кусков на железнодорожной насыпи неподалеку от Москвы. Так «Стандарт Ойл» обрела, пусть косвенное, но крайне убедительное доказательство того, что подряд действительно передан «Лупойлу». Переварив случившееся, азербайджанцы, в свою очередь, запаниковали: их двойная игра вот-вот раскроется и сладкой, щедро оплачиваемой американцами жизни скоро придет конец. Канут в небытие номера «люкс» в пятизвездочном «Хилтоне», двадцатилетние девушки по вызову, диковинные подарки, в общем, накроется медным тазом ближневосточная «Аль Гамбра».

А хотя дураки – независимо от строя, племени и стран – не переводятся…

«Лупойл» сегодня утром, якобы расследуя причину самоубийства Солнцева, перешел на особый режим. На самом деле искали «кротов», и копали так, что не вызывало сомнений: ближайший месяц пройдет в худших традициях советской шпиономании. Между тем расходы по похоронам концерн взял на себя – семье не позволили потратить и копейки.

По сегодняшнему регламенту участие Олега в заседании не планировалось, чем он не преминул воспользоваться, самоустраняясь. Через некоторое время у «больного» наблюдалось изменение «клиники» – из состояния «стабильно тяжелое» он переполз в «частичное улучшение симптомов». Все реже пил воду и зевал, разумеется, придерживая ладонью челюсть. Как ему казалось, анамнез поправился в ходе раздумий о новой конфигурации людского ресурса, к коим он волей-неволей вернулся.

Олег понимал, что вчерашняя инициатива не могла за ночь обернуть все вспять, кардинально меняя обстановку. Вместе с тем седьмое чувство подсказывало: коптить стамбульское небо – уже недолго.

На самом деле на гибель Солнцева и цепь дальнейших событий Олег повлиял лишь косвенно, но спусковым крючком послужил.

О том, что азербайджанцы – пользующиеся слабостью как русских, так и американцев вымогатели, вовсю эксплуатирующие аттракцию проекта, в «Стандарт Ойл» прознали еще до официального открытия переговоров. Правда, информация базировалась, в основном, на слухах, хоть и поступавших из нескольких источников.

Настоящим героем, повлиявшим на позицию американцев, оказался начинающий хакер из Орехово-Зуево, девятнадцати лет от роду. Взломав компьютерную систему «Лупойла», он наткнулся на сверхсекретные файлы, указывавшие на заговор между Баку и Москвой по нефтепроводу «Каспий – Средиземное море».

Хакер снесся с «Лупойлом» электронным письмом, где предложил купить свое молчание за тысячу условных единиц. При этом как-то дал знать, что цена – с большего, торг вполне уместен. В глубине же души был согласен и на пятьсот – ровно столько стоил продвинутый, хоть и подержанный компьютер, который присмотрел у соседа по дому.

Претворяя задумку, юноша дал откровенного маху: письмо отправил в финансовый отдел концерна, ни сном ни духом не ведавший о подноготной каспийского проекта. Приняв реляцию за дурацкую шутку, один из клерков отдела ее буднично стер.

Тогда уязвленный орехово-зуевец перенацелился поиграть в «крестики и нолики» со «Стандарт Ойл», посчитав, что благословенный, бесящийся с жиру Запад будет посговорчивее. Соответственно назначил и отступные, выставив на продажу секретное досье «Лупойла» за десять тысяч долларов. Для пущей верности подметное письмо «заправил» во все интернетовские адреса корпорации.

Между тем английский парня не блистал, посему всполошившаяся по факту взлома служба безопасности в сути письма не разобралась, заключив, что автор – очередной псих, коими киберпространство переполнено. Взлом расследовали поверхностно, списав все на самую коварную на свете болезнь – шизофрению. Похоже, руководствовались правилом подневольного труда номер один: до конца бы смены дотянуть…

Не дождавшись ответа, хакер выдал нечто экстравагантное – отправил за океан служебные файлы самой «Стандарт Ойл», как и в случае с «Лупойлом», добытые путем искусного взлома. Материал сопровождало письмо, увеличившее первоначальную мзду ни много ни мало в пять раз.

В целях удобства дальнейшая переписка велась по-русски. Стороны притирались друг к другу недолго и через неделю ударили по рукам. Секретные досье «Лупойла» пятью файлами, по десять тысяч долларов за каждый, по принципу «утром деньги – вечером стулья», перекочевало к командированному в Орехово-Зуево эмиссару «Стандарт Ойл». Как это у витязей киберпространства водится, герой отстаивал свое инкогнито: с американцем соприкасался двоюродный брат хакера, семиклассник, менявший туго перевязанные «брикеты» на флэшку. Персоналию кибервзломщика все же вычислили, но произошло это чуть позже. На тот момент актуальна была лишь золотого достоинства флэшка…

Хотя достоверность материала у американцев особых сомнений не пробуждала, руководство «Стандарт Ойл» требовало документального подтверждения альянса, заключенного между «Лупойлом» и Баку. Хью сориентировали добыть экземпляр соглашения в оригинале либо, в худшем случае, его дубликат. Кейдж напряг свои прежние связи, выведшие на спецслужбу одного из российских магнатов. Там высветился лаз в святая святых «Лупойла» через Григория Солнцева.

Прощаясь позавчера с Олегом, Хью после бессонной ночи поспешал не на боковую, а в аэропорт «Ататюрк». Спустя час по поддельному паспорту и с частично измененной внешностью он вылетел в Москву. С середины восьмидесятых его данные хранились в картотеке КГБ, так что повышенные меры предосторожности не казались чем-то наносным, излишним. В противном случае, под тем или иным предлогом в Домодедово его бы как пить дать задержали. Дескать, с чего это в наших краях ас разведки, еще недавно глубоко законспирированный?

Хью летел в Москву с единственной целью: возглавить завершающую фазу операции по изъятию из архива «Лупойла» договора о нефтепроводе. Когда вчера Фонтенбло высказал Олегу «вы многого не знаете», то подразумевал: люди его ранга доверяют лишь фактам, нашедшим документальное подтверждение. При этом ни за что не раскрывают подоплеку тайного расследования первому встречному-поперечному, коим, по его разумению, и был референт. Инициатива Олега, а вернее, перспектива ее несанкционированного развития, полагал Фонтенбло, угрожала расстроить выстраиваемую профессионалами комбинацию. Вторжение же соблазнительной россиянки запутало теорему конфликта интересов до икоты. Так что подозрения в заговоре пали на Светлану и референта отнюдь не шпиономании ради.

Роль Олега в шпионской заварушке отразилась в том, что своей претенциозной риторикой он вывел Фонтенбло из себя. Да так, что тот связался с Хью и отдал чисто эмоциональный приказ: «сегодня». Кейдж возражал, взывая к благоразумию, но лишь натыкался на непреклонное «сегодня». А «сегодня» было крайне неудачным выбором для задуманного – сам директор службы безопасности Эдуард Перов заступил на вечерне-ночное дежурство, намереваясь освежить рутину курируемых им звеньев основательной встряской В любой другой день шансы поживиться искомым подводных камней не таили.

В итоге Солнцев погиб, будто разорванный хищниками новичок-гладиатор, контракт остался там, где ему и следовало быть, – пылиться в архиве «Лупойла», а Хью с парой присных, не солоно хлебавши, вернулся в «Ататюрк». Тем временем в Москве со всей ясностью осознали, что игра в кошки-мышки со «Стандарт Ойл» себя исчерпала, хоть и выполнила свое. Самое время – «отозвать» азербайджанцев с переговоров, но не сразу, дав для сохранения лица денек-другой.

Судьба хакера из Орехово-Зуево покатилась по наклонной, но в жанре трагикомедии. Кушем он не насладился и даже нового компьютера не купил. Об «улове» как-то пронюхал криминал, и, действуя «по понятиям», братки изъяли половину выуженного у «Стандарт Ойл» номинала. Но это послужило лишь предисловием его дальнейших злоключений. Назавтра в квартиру вломился ОМОН, изъявший старенький компьютер и двести пятьдесят терпкого аромата банкнот. Одели на парня браслеты и спровадили в СИЗО, где предъявили обвинение в создании порносайта с участием несовершеннолетних, от начала и до конца сфальсифицированное.

На процессе его защищал государственный защитник, откровенно отбывавший номер, – у еле сводившей концы с концами матери денег на частного адвоката быть не могло. Да и вряд ли что-либо посодействовало кибервзломщику – его судьбой распорядились влиятельные, но сохранившие полную анонимность силы. К тому же в судебной практике киберпреступность – раздел малоизведанный, так что нажимать на судью и следователя таинственным теневикам не пришлось. Хватило обработать опера и двух экспертов. Не прошло и полгода, как за интернет-самородком захлопнулись ворота печорской зоны. Мотать – четыре года строгого.

К счастью, талант – категория, не подверженная колебаниям обменного курса, не то что доллары, благодаря которым юноша угодил на нары. Авторитеты прослышали об уникальных задатках парня и не преминули ими воспользоваться. Поначалу освободили от работ и нарядили собирать компьютер. Детали подпольно завезли, как, впрочем, и протянули втайне от администрации телефонную линию. Вникнув в историю кибервзломщика, криминал допетрил: то, что не в силах решить деньги, связи и прочий «обогрев», восполнит интернет-пиратство. Через месяц банк данных комиссии по условно-досрочному дал течь, и криминальные ряды в печорских (и не только) зонах стремительно редели…

Вскоре мать интернет-пирата переехала из коммуналки в дорогостоящую, престижную квартиру и в супермаркет ежеутренне ездила (иных интересов у нее не было) на «Вольво» последней модели с прикрепленным водителем. Между тем самому хакеру пришлось в Печоре задержаться…

Из ниши раздумий Олега вырвал многоголосый шум, который, как правило, возвещал о перерыве. По времени – и впрямь перерыв, но делегации своих мест не покидают. Более того, лица переговорщиков устремлены к ведущему заседание.

Референт вопросительно взглянул на соседа, дублируя недоумение соответствующим жестом. Тот и бровью не повел, но чуть погодя разъяснил все же:

– Секретарь объявил об изменениях регламента. Пока пауза, изучает что-то…

Тут ведущий объявил: