Затвори за собой поднебесье

– Я скучал без твоих шуток, дружище, – простодушно признался Джерри. Прежде чем вернул стакан на столик, вдохнул с донышка аромат.

– Мне не хватало и тебя, дружище, хоть ты и скрытый бисексуал, – напялив маску непроницаемости, откликнулся Олег. Взял пробу скопившейся на журнальном столике пыли, достал платок, протер ладонь.

– Видел бы ты мою физиономию, Олег! – будто вспомнив нечто необыкновенное, впряг пафос компаньон.

– Когда? – бесстрастно осведомился «виновник».

– Когда в приемной с Беном Остином столкнулся, нашим оптовиком! – Джерри на глазах преображался – прежнюю скованность как рукой сняло.

– Несчастная физиономия, не жалеешь ты ее… – пробормотал, как бы про себя «виновник». По-американски двумя пальцами, подхватил бутылку и потащил к себе.

– Come on, Олег, послушай лучше! – беззлобно укорил партнер.

– Валяй, Джерри, валяй… Только не все сразу, макияж побереги, – пробавлялся откровенным паясничанием «отпускник». Сдвинул оба стакана, разлил. Задумчиво взглянул на Джерри, фиксируя шальную, потрясшую до корней волос мысль: «Мое юродствование – вовсе не анальгетик, призванный приятеля умиротворить, а собственная неврастения отчаяния. Разум ведь мечется в неведении, куда стамбульский опыт заведет».

Тем временем Джерри выкладывал свое сокровенное:

– Когда услышал от Сары, что в моей приемной некий Остин, я и усом не повел, спутав Остина с Дорселом – у него, как помнишь, эксклюзив на кейтеринг наших рабочих. Не поверишь, его сопровождал эскорт их трех адвокатов. Ждали, как школяры, пока я не появлюсь!

– Сара, Сара, если бы ты знала, что в твоей приемной побывало княжество Бахрейн, – певуче продекламировал «виновник».

– Олег, не позвонил бы ты в тот вечер, ну… в день твоего отъезда, – компаньон, будто заговорщик, понизил голос, – и не сообщил, что наш контракт с оптовиком пересматривается, то, встретив Бена Остина в приемной, двинул бы кони. Точно. Лишь увидев в контракте твою мудреную подпись, понял, что Остин в моем кабинете не мираж.

– По-моему, ты слишком эмоционален… – заметил вновь прибывший.

– Под новый контракт мы получим любые ссуды! – развивал перспективу события компаньон.

– Для чего? – вытаращил глаза Олег.

– Чтобы купить еще пару заправок! – горделиво взмахнул головой Джерри.

Олег вскочил на ноги и в неуемной, но так и не нашедшей выхода экспрессии жестикулировал. Осекся, махнул рукой, вновь оседлал кресло.

– На примете есть хоть что? – зло проскрипел Олег, усаживаясь.

– В бизнесе нельзя быть пессимистом! – привел непотопляемый довод компаньон. Все же потупил взор, задумываясь…

– Чрезмерный оптимизм, а вернее, бизнес-романтизм, хорошо мне знаком и имя ему – «социализм»! – возразил велеречивый заправщик-гуманитарий.

– Ну и каторга иметь друга-философа, да еще зарабатывать с ним на кусок хлеба! – Джерри вклеил в лицо ладонь, сгибаясь.

– Скажи, а кого вообще интересует будущее нашего предприятия, кроме вьющихся вокруг нас подружек и твоих племянников, разумеется? – сослался на низкий уровень интересантов Олег.

– Ведь знаешь, что управлять девятью и одиннадцатью заправками – практически одно и то же, – не унимался оптимист.

– Только степень риска иная, при этом цель не видна. Тебе не кажется? – нудил внутренний ревизор-инквизитор.

– Цель проста: заработать денег и поднять авторитет компании.

– «Эксон» или «Бритиш Петролеум» мы не станем, и тебе это, Джерри, известно!

– Кто знает? – вил кольца мечтаний Джерри, таинственно вглядываясь в глобус.

«Ревизор» распрямился, подчеркнуто медленно поднялся и, ухмыляясь, молвил:

– Похоже, нам кофе пить пора, и по-турецки…

Олег хлопал створками, силясь вспомнить, где у него на кухне что припрятано. За два месяца позабыл, да и на сорока квадратах черт ногу сломит. Но, повозившись, все необходимое сгруппировал. Запустил кофеварку и дожидался завершения цикла, правой ногой притоптывая, будто отстукивал знойной души метроном.

Каскадом накатили воспоминания: забористые, блеклые и едва уловимые. Звали к себе, отторгали, а порой и вгоняли в стыд.

Нагулявшись, многофигурный хаос слепился в емкий шар. Сфера пришла в движение и, ускоряясь, покатилась к истоку. Рубежу, открывшему шлюзы скучновато предсказуемой, зато впервые обретшей ориентиры жизни, ни много ни мало двадцать лет назад.

Он вспомнил, как главой семейства прибился к американскому берегу. Профессиональный английский значил мало, если имел вес вообще. Зато требовалось work permit*, коим за день-другой не обзавестись. Посему устроился лишь заправщиком, пополнив многомиллионную армию нелегалов. Глаголами ведь семью не прокормишь… Вкалывал сутками и был замечен хозяином – так продвинулся на должность кассира. На почве «пропустить стаканчик под аккомпанемент советского фольклора», в своей незатейливости схожего с американским, они сблизились. Спустя год – многотрудное, стоившее добрую половину заработка work permit – адвокат беззастенчиво, под крышей лицензии, точно жилы, тащил. В поиске лучшей доли засобирался в Сиэтл (вычитал объявление «Аэрокосмической компании требуется переводчик»), когда… подвернулся его Величество Случай. За неделю до расчета ворвался дышавший, будто гончая, хозяин – тот самый Джерри, скучающий ныне в гостиной. Затараторил о каких-то закладных, ссудах и deadline* до обеда и не получалось взять в толк, с какого боку поденщик-кассир адресат. Наконец, уже в машине, выяснилось: если к обеду не вернуть некоему заимодавцу двадцать тысяч, заправку конфискуют. Искренне ужаснулся, спросив: «Нельзя застопорить?» «Нельзя»– заверил взмыленный Джерри, – «Вся надежда на тебя». Долго приноравливал язык, прежде чем вымолвил: «Причем здесь я, иностранец, к банку и ссудам?». Услышал: «Все на мази, дело за малым – подписать». Возопил, будто сел на противень: «Что подписать?!» Джерри просветил: «Контракт о банковской ссуде». После чего продолжил: «За месяц-другой верну, а тысяча – тебе навар. Знаешь ведь: заправка процветает, оступился случайно». Парировал: «Что с Калифорнией – закрылась на карантин?», Джерри ответил: «Сестра умерла, а племянники – желторотые студенты». Упорствовал, допытываясь: «А друзья и родственники?» – «Среди друзей и родственников не принято». Тут, чуть подумав, вывел: страны, в которых довелось пожить – заповедник системной логики по сравнению с вываленной Джерри абракадаброй, и Америка – на всю голову nuts*, коль единственное покрытие ссуды – полуистершийся семисвечник* с его паспорта. Но это шанс! Немедля им воспользоваться – другого такого не будет!

– Нам нужен адвокат, – набычившись, заключил кассир.

– О чем речь? Подпишу любое обязательство! – буквально пузырился от счастья Джерри.

– Любое не надо…– осадил прилив эйфории хваткий поденщик.

– Почему? Ведь мы договорились…– пролепетал где-то севший в лужу предприниматель.

– Может, и договоримся…– неопределенно начал Олег, вскоре продолжив: – Если передашь половину бизнеса, заключив контракт.

– Are you crazy? Заправка тянет на триста тысяч, это грабеж! – Казалось, Джерри готов врезать рейдеру по физии. По крайней мере, сжал до белизны костяшек кулаки.

– А вешать на red neck* двадцать тысяч – пример альтруизма? – окрысился собутыльник-краснобай.

– Добиваешь ногами, как бы себя не преподносил! – брезгливо отстранился Джерри.

– Не бери на жалость, на себя взгляни! Не согласишься на треть – сойду на ближайшей остановке… – Рука Олег устремилась к запору автомобильной двери.

– Deal, greedy commie*, но пить с тобой больше не буду, знай…

– Идеалист!

– Собственно, почему?

– Заработай на гамбургер вначале, partner, и позаботься о себе…

Между тем столь причудливо сотворившееся партнерство сдружило Олега и Джерри еще больше. Пусть их союз спаял элемент мародерства, инцидент с ссудой поминали ныне с юмором, величая его путеводной звездой их бизнес-проекта.

Олег сцементировал бизнес режимом жесткой экономии, но главное – выставил шлагбаум всякого рода финансово сомнительным, рисковым операциям, на которые был горазд друг-янки. В итоге реноме компании заметно упрочилось – как у банкиров, так и у страховщиков.

Экономический подъем начала восьмидесятых лишь подстегнул тенденцию оживления – дела компании уверенно пошли в гору. За пару лет партнеры прикупили еще несколько заправок, разворачивая настоящую инфраструктуру успеха. В скором времени в их среде заговорили о крутом британце, скупающем в Калифорнии заправки направо и налево. Поначалу друзья переубеждали коллег по цеху, но в какой-то момент отыграли назад и на замечания такого рода лишь перемигивались. Справедливо посчитали, что имидж загадки незримо работает на репутацию. Как несложно предположить, британцем прослыл Олег – за его лондонское произношение и типично британский английский и еще – сдержанную манеру вести дела.

Через два десятилетия бизнес компаньонов-приятелей разросся до неузнаваемости и оценивался в десятки миллионов. Но созданная на голом месте микроимперия казалась избыточной, мало функциональной. Ведь убежденный холостяк Джерри семьи не имел, жил один и Олег, оборвавший отношения с супругой. Тратили на себя партнеры ровно столько, чтобы покрыть затраты за «вход» в иерархию состояний, неукоснительно соблюдаемую в США. При этом денег не считали, зарабатывая до неприличия много. Бросили компаньоны и контролировать друг друга, всецело полагаясь на порядочность и здравый смысл. Весьма спорный эпизод со ссудой утонул в честной, беззаветной работе на благо компании