Затвори за собой поднебесье

Тем временем громкоговоритель продолжал долдонить их имена, но уже без интервалов, через запятую. Должно быть, экономил время или глушил финал мыльной оперы, которую уже никто не смотрел…

Глава 14

– У нас тревожные вести, эфенди*, – докладывал премьер-министру глава службы безопасности Турции Юнус Тарик. – Переговоры между «Стандарт Ойл» и Баку сорваны, позавчера обе делегации покинули Стамбул. В эти минуты вылетает последний янки, задержавшийся пока неясно зачем, уточняем… Полный провал, господин премьер-министр. Азербайджанцы сели в галошу, своих обязательств не выполнив.

– Обязательства перед кем, Юнус? – прервал жреца тайных сношений глава правительства Ахмет Бали.

– Разумеется перед нами, эфенди…

Премьер принял пугливо-недоуменный вид, что на Востоке может означать что угодно – целый букет диаметрально противоположных намерений: от пламенного одобрения до замысла сгноить. А каким «цветком» одарят, ломай, обильно потея, голову…

Тем временем Юнус Тарик безостановочно моргал, хоть и застыл, точно статуя. Вскоре доморгался до того, что опавшая ресничка застряла в глазу, доставляя дикое неудобство. Удалить ее он не решался, дабы не нарушить высокого присутственного места этикет. Как-никак в штаб-квартире отца нации, его непосредственного работодателя. Вследствие чего правым глазом мигал пуще прежнего, а левым – пялился что есть сил. Чем-то напоминал обретающего зрение циклопа, разумеется, на второй, прежде отсутствовавший глаз.

– К чему вы клоните, Юнус, не пойму… О каком, вернее, чьем провале речь? Если подчиненной вам службы, то за самокритичность хвалю. Но тешить себя комплиментами не советовал бы. Признание разведчиком ошибки сказывается разве что на размере выходного пособия, случись облагодетельствуют таковым…

– Эфенди, я о другом! Не до маневров сейчас – горит! Всех поставить на ноги! – причитал прозревавший в диких муках циклоп-визитер. Правая рука дернулась к больному глазу и нервически терла веко, обузу лишь усугубляя.

– Что за паника, Юнус? И что у вас с глазом? Нервы шалят? – вытянул губы премьер, будто от брезгливости.

Получив добро на профилактику, хоть и опосредованное, директор TIO* извлек из кармана платок. Прислонил его к глазу, останавливая слезовыделение. Легким пальпированием сдвинул помеху – полегчало. Вскоре гарант безопасности и единомыслия воспрянул, придвинулся к столу. Рассеянно водил головой, словно вспоминая, он должен ответить или черед шефа. Ни к чему путному не пришел и остановился на промежуточном варианте – откашлялся.

– Вот что, господин директор… – возобновил беседу премьер, пристально всматриваясь в главу разведки. При этом особо не тревожил, ибо, судя по прищуру, объект его интереса – раскрасневшийся, все еще слезящийся глаз. – Какова перспектива сбоя, то есть, насколько наша задача под угрозой?

– Не знаю, что и ответить, эфенди…На поле явный избыток игроков. Кстати, как по мне, и двадцать два – перебор. У нас же – сразу четыре состава. Причем, включая вратарей, каждый за самого себя, – развел руками Юнус Тарик.

– Подождите, куда вы клоните? Что, решения нет? Белый флаг на балкон? – семенил в мыслях и чувствах премьер-министр.

– Я бы так не сказал… только предстоит изнурительная, чреватая непрогнозируемым финалом борьба. Признаться, не тянет вляпаться, не говоря уже поджигать фитиль. Дело не в выходном пособии, эфенди, головы лишиться – раз плюнуть! – Юнус Тарик блеснул белками, да так, что сплавил «занозу» и до конца аудиенции о ней не вспоминал.

Премьер задумался, невольно переносясь в истоки проекта «Каспийское море – Тбилиси – Джейхан». Лицо благостное, взгляд безмятежен, хоть и обращен в самого себя. Мысли наплывают друг на друга, но не хаотично, а сливаясь в хронологическую цепь.

«Тогда, год назад, мы разыграли даже не спектакль, а целое геополитическое шоу, умудрившись потеснить Вашингтон. Янки столь уверовали в свое могущество, репутацию мирового арбитра, что конкурентов поначалу не воспринимали всерьез. Мол, куда всем вам до нас, цитадели капитала и технологической Мекки, кишка тонка.

Разгром Саддама им влетел в копеечку, ни одного политического дивиденда не явив. Вот и накинулись на авантюрный проект – хоть как-то оправдаться перед общественностью. Смех и грех! Нарочно не придумаешь: тянуть нефтепровод через снедаемую террором, управляемую законами военного времени страну. Русских даже переплюнули! Поворачивая реки, те хоть сомнительную, но все-таки научную базу подводили. На что рассчитывали янки – ума не приложить. Кто в иракский зверинец сунется? Ан нет, за дураков держали всех, до последнего звонка…»

– Ладно, Юнус, – поднял голову премьер, – получается, американцы пронюхали, коль снялись полным составом?

– Разумеется, только проблема не в них, американцы давно статисты. По крайней мере, с тех пор, как подписаны секретные соглашения. С нами – об аренде турецкой территории под нефтепровод, с «Лупойлом» – подряд на его прокладку от грузино-турецкой границы до Джейхана. Только что выяснилось, что у русских был свой интерес в затягивании азербайджано-американского рандеву – черепаший режим переговоров «Лупойлу» явно в жилу. Но какой именно интерес, установить не удалось. Так что, гоняя по кругу, бакинцы, оказалось, подыгрывали и нам и им, посасывая вымя у обоих, а точнее, у троих. Чуть не забыл корову-рекордсменку – американцев. Мы-то рассчитывали, что русские сами разорвут контракт, видя как бакинцы тянут резину, промышляя шантажом. Одним словом, требуется ваше вмешательство, эфенди. Убедите Баку русский состав отцепить…

– И не подумаю! – взорвался премьер. – Они и вправду не могут – прямой вызов Москве. Все, на что удалось их склонить, – хитроумную игру с туманной перспективой одностороннего разрыва русскими! За одно это скормлено уступок целый воз. Казна не поощрительный фонд для хапуг, мы – не американцы.

– Тогда не знаю, эфенди, – обдал тоской Юнус Тарик. – Пусть Объединенная комиссия по трубопроводу и расхлебывает кашу – те, кто ее заварил. Не кто иной, как они, проморгали элементарное…

– Тому есть оправдание, Юнус! – зло перебил госбезопасность премьер. – Нам позарез нужен был нефтепровод, а точнее – те сотни миллионов за аренду, который он принесет. Само собой подразумевалось, что генподрядчик турецкого участка – местная компания. Мы так торопились связать азербайджанцев арендным договором, что не включили параграф о строительном эксклюзиве. Бакинцы нашим промахом и воспользовались. Не успели мы и опомниться, как азербайджанцы торганули к своей выгоде и этим, выхватив из-под нашего носа лакомый кусок. Совершенно ясно: дипломаты, прочие госструктуры свои возможности исчерпали. Слово за вами, Юнус. «Боташ», наш строительный концерн, уже перевооружается, закупая суперсовременное оборудование. Правительство оказало посильную помощь, выдали льготные ссуды и банки…

Госбезопасность потупилась и, казалось, глубоко ушла в себя, но не в осмыслении неких фактов, а отгораживаясь. Мол, как мне все надоело – куда бы податься, прочь…

– Я, признаться, ожидал от вас другого, – тем временем продолжал премьер, – по крайней мере, не призывов драпать от застукавшего на горячем любовника, в панике натягивая на голую задницу штаны. Рассчитывал, на трезвый, взвешенный подход. Здесь не драмтеатр, Юнус. Мы на бойне, именуемой «Мировая политика». Кроме нас с вами, турецкий полумесяц там некому защищать. По ее немудреному уставу оттяпать от наших ляжек кусок пожирнее – в порядке вещей. Кроме того, если благоверная купила несвежую баранину, не повод с ней разводиться. Следующий раз на рынок разумнее сходить самому, на худой конец, прихватив, как подмогу, любовницу.

– Верно вы подметили «любовница», – совсем тихо проговорил Юнус, перебивая. – Ведь известно, как по законам шариата обойдутся с ней…

Премьер хлопнул ладонями по столу и, скользя по столешнице, надвигался корпусом. У самого края остановился и скорее прошипел, нежели произнес:

– У вас есть, что предложить мне господин без пяти минут экс-директор или нет? Злоупотреблять своим временем не дозволю.

Госбезопасность вперилась в циферблат, будто физически поглощая бег времени из оставшихся ей трехсот секунд, после чего, все еще глядя на стрелки, спокойно откликнулась:

– Не думаю, что русские завезут все стройматериалы, большую часть закупят у нас. О качестве я позабочусь… Не поможет – теракт на первом километре, якобы затеянный курдами… Струхнут, как пить дать струхнут и смотают удочки.

Юнус Тарик оторвал взгляд от часов, но на премьера не перевел – уткнулся в приставной стол, примыкавший к главной столешнице страны.

Ахмет Бали подхватил почин низкого профиля: сгорбился и беззвучно шевелил губами. Но вдруг, казалось, неожиданно для самого себя, произнес: «Свободны, Юнус». Потянулся к лежавшей слева от него папке.

Премьерский лик резко оживился, передавая удовлетворение и позыв остаться наедине. Уходившему визитеру даже вслед не посмотрел. Весело морщился, косясь на селектор.

У двери Юнус Тарик чуть обернулся, запечатлевая метаморфозу, сотворившуюся с его работодателем. Подумал: «Куда премьер позвонит, даже я не знаю. Но понадобься козел отпущения, сдаст меня с потрохами – местной Фемиде, а то и в Гаагский трибунал».

Глава 15

В бизнес-классе было пусто, впрочем как в мыслях и рецепторах. На заказ третьей двойной порции принесли не початую «Black Lable» – ухмыльнувшись, Олег легким кивком поблагодарил. До Нью-Йорка ее хватило – и тебе ни террористов, ни отказа двигателей, ни самокопания в души склизкой чехарде. Взамен – событийная анемия и заливка всех резцов с провалом в сон через рваные, как тучи, интервалы. Как поменял в «Кеннеди» борт, помнил лишь отчасти, после чего в основном спал. Сон на руку – как-никак шестнадцать часов неба, да целые сутки в дороге.

В LAWA* встречал смутно знакомый заправщик – был командирован Джерри для извоза и переноски багажа. По пути домой позвонил маме, еле упросив перенести встречу на завтра. Поговорил и с Джерри. Уловив неровный слог, компаньон оборвал на полуслове:

– Тебе нужен отдых, завтра поговорим. Заеду.

Покопался в мобильном, извлек на экран Светланин номер, отправил в набор. Разницу в часах представлял слабо, но по ту сторону ответили. Абонент, должно быть, свояк Светланы:

– Слушаю!

– Здрасьте, Светлану можно? – робко попросил Олег.

– А ее нет, – неприветливо буркнула трубка.

– Как нет, не приехала? – дался диву калифорниец, прибывший строго по расписанию.

– Она редко докладывает. Ты, собственно, кто? – пророкотала линия.

– Олег.

– С нефтебазы? – чуть смягчил тональность собеседник.

– Можно так сказать… – нехотя признался Олег, дивясь про себя: «Надо же, как успела?! Дома-то нет…»

Атлантические вояжи – в который раз проверено – мыслительные способности обнуляют. Сколько Олегов должно развестись на Земле Русской, чтобы нефтебазу от заправки отличить?

– Так с нефтебазы или «можно так сказать»? – спохватился совсем не свойский «свояк».

– Перезвоню позже, до свиданья… – Олег дожидался здравницы в ответ, не разъединяясь.