Багдад до востребования

– Извините, если сболтнул лишнего, Виктор Викторович.

– Смотри, поворот не проморгай.

Тут Посувалюк подумал, что вшил заколку во внутренний карман пиджака не зря – интуиция не сфальшивила. Что-то подсказывало утром: обольщаться подачей воды и роспуском блокпостов – не стоит. Такая радикальная, как осада, мера случайной быть не могла. Пронюхал «Мухабарат» об антисаддамовском заговоре – вот и весь сказ. Да, похоже, на уровне гипотезы (иначе, аннулировали бы прием), но меняет это немного. Его визит к Саддаму – под микроскопом. Хоть МИД и подтвердил аудиенцию еще вчера, не заманивают ли в мышеловку? Судя по целому вееру провокаций, из прямых угроз и коварных убаюкиваний, весьма похоже. И начхать им на дипломатический иммунитет. Громкое, беспрецедентное разоблачение (посол, будто апостол мира, отъявленный террорист, вот истинное лицо неверных!) Ираку весьма кстати, если не единственный способ расколоть коалицию, отторгая сектор мусульманских стран и тем самым откладывая вторжение.

Показался президентский дворец. Он отметил про себя, что акции не боится и «хвост» лишь подбавил решимости заслонить себя и подопечных от лиха, скалящегося через марлевую перегородку дня «икс». Резко отстранился от спинки сиденья, точно загодя готовясь покинуть автомобиль. Лицо застыло, массивные плечи, казалось, заострились.

Замер и Израиль, узнав минутой ранее о вечернем обращении к нации премьер-министра, но не надолго. Повздыхав, большая часть граждан вернулась к прежнему занятию – герметизации комнат безопасности. Ну а прочие окунулись кто во что. Биренбойм, так и не дождавшись шифровки от «Корриды», тупо одевал и снимал противогаз, чертыхаясь: «Пся крев, Саддама мать!». Ефим и Стелла, недавние репатрианты из СССР, под стать серому кардиналу «Моссада», чахнущему на глазах, слепо вдавливали в память ивритские слова, повторяя чужеродные звукосочетания по многу раз. Порой все же посматривали на детей с тревогой. Ну а верный сын Израиля Шахар Нево, в тысячах километрах от дома, во внутренней тюрьме Лубянки, истязал себя физическими упражнениями, второй день кряду держа пост. Тем временем совсем рядом антигорбачевский заговор, заполучив половину похищенного в Ираке архива, комплектовал новый «Руслан»…

«Чайка» у КПП дворца, но на вахте одни постовые. Где дежурный офицер по режиму? Без его О.К. и дитя не проскочит. На обед отлучился? Вряд ли, пост не покинуть. Зевнул – вздернут без предупреждений и постановки на вид.

Дверь КПП отворилась, но показался не служивый, а замминистра иностранных дел Раслан ат-Басри. Ему-то что здесь делать, разжалован за минувшую ночь? Между тем функционер улыбается, вполне доволен собой. Пересекшись через лобовое стекло с пассажиром «Чайки» взглядом, благожелательно кивнул. Направился к авто.

– Кто это, Виктор Викторович? – забеспокоился Коля. – Выйти?

– Ну конечно! С твоими полтора словами на арабском! Я сам. – Нажав на ручку, Посувалюк толкнул дверь.

При виде высаживающего из авто посла замминистра остановился, выставляя незримый барьер: радушие – как промокнуло, взгляд – отстраненный, поверх сановного гостя.

– Пусть водитель закроет окно, господин посол, – вместо приветствия распорядился Раслан ат-Басри. Затем, как бы спохватившись, уточнил: – А лучше отъедет.

Посувалюк, сжатый как пружина, слегка прищурившись и склонив вправо голову, транслировал: это что еще?

– Ладно, давайте отойдем, – предложил замминистра, на сей вполне миролюбиво, и тронулся к КПП.

Виктор Викторович нехотя двинулся вслед.

– Аудиенция состоится в другом месте, не во дворце… – таинственно проговорил ат-Басри, остановившись у двери.

– Почему бы заранее не сообщить? – смутился посол.

– Это еще не все, – и не подумал отвечать на вопрос ат-Басри, – доставим туда и обратно на нашем транспорте, так что водитель здесь подождет.

– Новый дипэтикет, господин замминистра? Так понимать? – ухмыльнулся Виктор Викторович.

– Новая реальность, господин посол! – указал ат-Басри на зенитный комплекс, установленный рядом с дворцом, и добавил: – Военного положения…

Через минуту к КПП подкатил «Форд Транзит» с грузовым отсеком без окон. За рулем – рядовой, на пассажирском месте – офицер с рацией. Водитель тут же выскочил и распахнул дверцы «салона». Увидев темный зев, Виктор Викторович ошалело уставился на замминистра. Заговорил, заикаясь и едва сдерживая гнев:

– В-вы ч-то с-себе позволяете? У вас что – внезапная амнезия? Я-я не грузчик, а п-посол! Не подумаю даже!

Замминистра изобразил мину, словно досталась ему обуза – втолковывать элементарное, но в следующее мгновение деликатно Виктора Викторовича приобнял со словами:

– Во-первых, я поеду с вами – так сказать, тяготы пути разделить. И, поверьте, мой статус, самолюбие ничуть не пострадают. Во-вторых, места назначения сам не знаю. Таковы объективные меры предосторожности – полмира жаждет утопить нас в крови, начав с кого, понимаете…

– Ну это ваши проблемы, – менторским тоном вдруг заговорил посол, – добровольно взваленные на плечи. Но даже с поправкой на особые обстоятельства топтать флаг своей страны не позволю! Так что закрывайте ваш автозак, не поеду!

– Что я слышу? – картинно изумился ат-Басри. – Дипломат, да еще столь опытный, от реалполитик нос воротит, точно эстетствующий свободный художник. Вы пока на службе, смею заметить, а не на вольных хлебах. И убежден, что ответ иракского лидера с нетерпением ждут не только в Кремле, но и в других, разной конфигурации кабинетах… Стало быть, поехали, коллега.

Вскоре грузовой «Форд Транзит» тронулся, приняв на борт замминистра Ирака и советского посла.

Виктор Викторович глазам своим не верил: трамвай! К тому же «МТВ» советского производства! Откуда он здесь? Как и сам вид транспорта – диковинка для Междуречья…

Ладно, трамвай – так трамвай, романтично даже. Только колея – в подземелье, судя по затяжному спуску «Форда», на нешуточной глубине. Тем самым ближневосточному фюреру не только зарин – ядерный взрыв не страшен.

Между тем «паром на электротяге» пока не более, чем перспектива. Даже корочки замминистра предтрамвайному посту не указ. Трещит рация, нудя согласованиями, повторами уточнений. «Ялла», наконец. И вновь сопровождающий как в «Форде». Любопытно: здесь зачем охранять? Откройся даже дверь, подземная магистраль не много больше габаритов трамвая. Выпрыгнешь на ходу – костей не собрать.

Посол украдкой взглянул на ат-Басри и встревожился: почему так бледен? Воздуха-то хватает, вентиляция в подземелье отменная. Хотел было справиться о самочувствии, когда сообразил: дело здесь не в микроклимате, а, скорее, в другом. Тональность общения с замминистром подсказывала: он впрямь церемониальный эскорт, о возможной западне несведущ. Его, скорее всего, гнобит скорый контакт с диктатором или его окружением.

Послу не раз доводилось наблюдать в ближнем круге Саддама Хусейна животный, неконтролируемый страх перед вождем – от рядовых функционеров до особо приближенных. Порой даже казалось, что те, кто поумнее, дальновиднее, презирают себя за амбиции, поднявшие на верхотуру власти. Ведь там, сквозь облачность, то и дело проступают контуры мясорубки, методично, почти без разбору перемалывающей правящую элиту в фарш.

Трамвай стал притормаживать, коробя барабанные перепонки скрежетом колес о рельсы. Виктор Викторович чуть скривился, подумав: «Угодить под стального монстра, все же лучше чем в мясорубку, слыша какое-то время хруст собственных костей…». И хмыкнул про себя.

Охранник вскочил на ноги, манящим жестом приглашая к высадке. Ат-Басри Виктору Викторовичу кивнул. Тут, на пороге свершения, Посувалюка настигло внезапное, но, казалось ему, давно напрашивавшееся открытие: государственная власть, как феномен, глубоко порочна, коль раз за разом выдвигает на свою передовую откровенных выродков: Гитлеров, Пол-Потов, Хуссейнов пр. Этот уклон – ярчайший индикатор несостоятельности или, в лучшем случае, незрелости института как такового. Так что гордиться причастностью к верховной миссии государства, будто залог благоденствия человечества, не стоит. Если и есть чем, то уникальной возможностью мясника под мантией президента для всеобщего блага сбить с копыт!

О многочисленных, разбросанных по всей стране убежищах Саддама Посувалюк, разумеется, слышал. Чего не знал, так это, насколько внушительна система безопасности подобного объекта, оказалось, обладающая двойным запасом прочности.

У автоматических ворот бункера, конечная подземного трамвая, – новый пост охраны и… очередная идентификация, более затяжная, чем прежняя. От утомительных сверок личности на ат-Басри уже лица нет, весьма похоже, он сам в такой пертурбации впервые.

Наконец ворота плавно вползают в толщу грунта, обнажая проходную бункера. На переднем плане: застекленная наполовину караулка с примыкающим к ней металлодетектором. Собственно, ничего нового – в президентском дворце аналогичная схема. Только там, параллельно основному маршруту – зеленый коридор для дипломатов и правительственных делегаций, не подлежащих досмотру. Здесь же мимо арки не пройти…

– Очередной эксперимент, сводящий на нет «Венскую Конвенцию»? – проскрежетал, хоть и вполголоса, Виктор Викторович, обращаясь к ат-Басри.

Замминистра, сквозь маску опустошения, мимикой передал: что на сей раз? Потряс головой, призывая объясниться.

– С каких пор дипломатов досматривают? – конкретизировал претензию посол.

Ат-Басри вклеил пятерню в лоб, словно утомлен миссией донельзя, после чего, резко поменяв полюса, явно не по протоколу, откликнулся:

– Давайте как мужчина мужчине: пройдя через детектор, сотрете до мозолей ноги или бородавка на лбу выскочит? Губки девицы-недотроги надуваете почему? Вы же реальный, трезвых взглядов политик. Дай бог, каждому! О том, что мужества вам не занимать, и упоминать лишнее! – Замминистра экспрессивно развел руками. Продолжил, вкрапляя игривую нотку: – А хотите я первый, личным примером, так сказать? Надеюсь, помните, я вас старше и по цеховому званию выше…

Виктор Викторович пожал плечами и преспокойно двинулся к арке.

– Выложите часы, ключи, прочие металлические предметы, – проинструктировал посла вышедший из будки гвардеец.

Расстегнув браслет, Посувалюк небрежно бросил часы в коробку досмотра. Похлопал себя по карманам брюк, но, казалось, для проформы, зная, что они пусты. Непринужденно, с налетом ухарства, шагнул под арку металлодетектора, но, минув ее, застыл, словно в этом зарегламентированном донельзя мирке ждет дальнейших указаний.

Между тем Виктор Викторович и впрямь оцепенел, не веря в сотворившееся чудо: вшитая в карман заколка, металлическая на ощупь, цепь детектора не замкнула. И его безрассудный «таран» детектора был, похоже, лучшим выбором из двух зол. Продолжи он отстаивать свой иммунитет, с ним бы церемониться не стали. В лучшем случае, вышвырнули вон…

Тут на посла накатило: не прикончит ли носителя, по задействовании, «корректор личности», коль столько в нем всего? Вполне правдоподобно. В таком непрогнозируемых последствий деле свидетель ни к чему. И удобно как: оператор-исполнитель преставился, переведя стрелки на страну, которая дышит на ладан. Полный, засургученный капец!

– Пойдемте, господин посол, нам в предпоследнюю комнату справа, – донесся голос замминистра, завершившего досмотр. – И, полагаю, догадываетесь: церемониала не будет. Так что, на правах коллеги-доброжелателя, рассчитываю на сдержанность…

Виктор Викторович обернулся, встречая ат-Басри затуманенным, далеким от взаимопонимания взглядом.

– В добрый час, – резюмировал замминистра, указывая на единственный выходящий из фильтрационного отсека коридор.

Посувалюк, отяжелевший в мыслях и членах, будто по повинности, тронулся с пригвоздившего его пятачка, пропуская вперед ат-Басри.